Сесилия Дарт-Торнтон - Заклятие немоты

Путники задержались на вершине, чтобы набрать твердых, словно галька, грецких орехов, что просыпались на землю из бархатных зеленых сумочек на ветвях деревьев.

— Эй, а это откуда? — воскликнул эрт, разглядывая свои перепачканные коричневым соком пальцы.

— Ты, кажется, лазил по зеленым мешочкам? — спросил Торн. — Краска, которую из них получают, считается одной из самых стойких.

В последнем Диармид убедился, когда попытался отмыть руки в источнике на склоне холма.

— Я слышал, — обратился эрт к дайнаннцу, — что люди совсем не добывают здесь руду, разве что на самом западе. Дон-Дел-Динг вроде бы полностью необитаем. А между тем, говорят, он весь изрезан галереями пещер.

— Правильно говорят, — кивнул Торн.

— И еще я слышал, будто в подземных туннелях рыщет всякая нежить. Может, вернемся на дорогу?

— Мы же не собираемся спускаться под землю. По крайней мере вначале. Опаснее Каэрмелорской дороги сейчас ничего нет: заклятые враги смертных почти никого не пропускают по ней невредимым. А мы с вами пойдем по тихим местам. Большинство по-настоящему грозных существ уже покинули юг.

— Что же их так тянет на северо-восток?

— Не могу тебе сказать.

— А нельзя ли поймать какую-нибудь тварь помельче и выпытать у нее?

— Я уже пробовал. Но даже те, что покрупнее, не знают, какая сила неодолимо гонит их вперед. Нежить идет, потому что не может иначе. По пути, разумеется, истребляет людей. Вот и все. Если этот исход не прекратится, на юге останутся лишь самые тщедушные и безмозглые существа да парочка упрямцев.

— Хоть где-то люди смогут вздохнуть спокойно!

— Силы зла объединяются. Настанет день, и новый вождь поведет их на битву.

— Новый? Да ведь неявные никогда никому не подчинялись! Ну, Псы еще повинуются Диким Охотникам, а стайная нежить — вожакам, и только.

— Такое однажды случалось, — возразил Торн. — Но прежнему Вождю неявных уже не восстать из страны теней. Значит, кто-то занял его место и стягивает чудищ в Намарру, даже не спрашивая их согласия. Скажу одно: маг это или нежить, силы у него немерено.

Вечер застал путников в долине, поросшей березняком. Серебристый лис вынырнул из темноты, остановился поглазеть на людей и беззвучно скрылся. На фоне бледных небес плели кружево черные ветви. Друзья разложили костер. Спинки бронзовых жуков мерцали в траве и на корнях, будто старинные медальоны. Где-то в отдалении хрипло каркала воронья стая.

Рыжий щит луны завис над окоемом у Опаленного Кряжа, и в этот миг заиграла музыка. Тоненький свист тростниковых свирелей и частый глухой бой барабанов так и звали пуститься в пляс под этим ночным небом.

Неподалеку, на прогалине, и в самом деле собрались танцоры. Неуклюжие фигурки скакали и дергались, кружась в лунном свете, словно подвижные картинки, вытравленные на глянцевой меди.

— Ба, да это же бодлаки и карлушки! — тихо рассмеялся Торн. — Вот кто не даст нам скучать нынче ночью. Идем скорее!

Диармид замешкался, но девушка решительно вскочила и побежала вслед за дайнаннцем.

Чудной малорослый народец вовсю забавлялся на полянке. Кто-то нелепо взбрыкивал, кто-то плясал довольно затейливым, хотя и неровным шажком. Из Историй Имриен была наслышана о сравнительной безвредности этих явных существ, знала, что их танцы еще никого не заманивали в гибельные сети. И все же подсматривать за нежитью, сдавалось ей, было не самой благоразумной затеей.

Однако Торн и не думал скрываться от плясунов: он пошел прямо к ним. Статный, гибкий, словно дикая кошка, в сиянии луны мужчина снова казался Имриен кем угодно, только не простым смертным.

Целиком поглощенные потехой, существа не обратили никакого внимания на гостей. Свирельщики продолжали себе свистеть, а барабанщики — барабанить. Сгорбленные музыканты, что возвышались над приземистыми карлушками, раскачивали в такт собственной игре кончиками длинных загнутых носов и нечесаными прядями бледных волос. «Так вот отчего хромун Под называл себя Бодлаком!» — догадалась Имриен, глядя на колченогих и большеголовых нескладышей с огромными ладонями. Головы дамочек-карлушек обвязывали широкие платки с бахромой. Одежка плясунов была простенькой и серой, зато как блестели серебряные мониста на шеях и запястьях!

Дайнаннец удостоил Имриен изящным поклоном придворного рыцаря:

— Леди, разрешите пригласить вас на танец?

Девушка зарделась, готовая провалиться сквозь землю. Бедняжка со всей силой возненавидела свое уродство. О нет, она не достойна, она не умеет! Но как отказать такому кавалеру? Чтобы протянуть время, Имриен спросила жестом:

«Сейчас?»

— Нам будет несколько сложнее, когда музыка закончится. Я узнал мотив, это самый настоящий гавот, вот только карлушки двигаются неправильно. Не станем повторять чужие ошибки. Ты-то знаешь, как танцуют гавот? Если нет, я покажу.

Разве можно было не покориться этому голосу, этому взгляду? Чувствуя, как бьется сердце, девушка позволила увлечь себя в круг. То ли чары явных, то ли всплывшие воспоминания сыграли свою роль — только танец показался ей самым легким и естественным делом на свете. Невесомые ножки Имриен порхали, почти не касаясь земли, а вокруг развевались оборки и складки рваных юбок; радость хлынула в душу мощным потоком и унесла прочь все тревоги. Это был чинный и благородный танец, лишенный, однако, тяжеловесности и скуки обычного придворного кордебалета. Партнеры обменивалась реверансами, выполняли изящные пируэты и плавно менялись местами. Вскоре низкорослые существа восхищенно окружили гостей-великанов и принялись вторить их движениям. Глядя на уморительные ужимки и кривляние карлушек, Имриен лопнула бы от смеха, когда бы не ужас и восторг, переполняющие сердце девушки: ведь она танцевала с самим Торном!

Мелодия сменилась неожиданно, без обычной паузы для учтивых реверансов. Дайнаннец и его партнерша вышли из круга, чтобы прислушаться к новому, более быстрому мотиву и отгадать, что за танец на сей раз имеется в виду. Какой-то бодлак исступленно водил смычком по скрипке, как будто хотел распилить ее надвое. В сторонке от шумного веселья одиноко стояла дама-карлушка и напевала себе под нос:

Бедняжка принялась танцевать в одиночестве, косолапя и спотыкаясь о собственные ноги на каждом шагу. Имриен смотрела на нее с горячим участием. Она-то знала, что чувствует отверженное, презираемое всеми существо.

Слегка уняв пугливый стук сердца, девушка заговорила с Торном:

«Как жаль, что маленькая карлушка осталась без партнера!»