Сесилия Дарт-Торнтон - Битва вечной ночи

— В просьбе твоей, — ровным голосом произнес он, — отказано. Я не ударю тебя во второй раз.

Увидев в глазах короля сталь, Властелин Неявных позвал своих приверженцев и велел им унести его, ибо ведал он, что еще до заката сила его иссякнет и отныне он будет лишь тенью себя прежнего, оборванным, жалким, почти бессмысленным созданием, таким же, как все прочие духи.

Так одним-единственным ударом Вильям из Эриса разгромил Ваэльгаста, тем самым исполнив свое обещание Ангавару и вернув Светлому королевству мир и покой. Воинство Неявных рухнуло перед ним на колени, моля о пощаде, и вся страна ликовала. Однако сам Вильям не замешкался там долее необходимого. Он сдержал свое слово — теперь соглашение подходило к концу, и он мечтал вернуться к родному очагу. Светлое королевство было неописуемо прекрасно, однако оно не могло заменить ему родины.

В полном одиночестве он поскакал в лес Глинкут, ища поляну, где впервые увидел Верховного короля Светлых. Там, под ветвями, клонящимися от тяжести густой листвы, его уже молча ждал всадник — Ангавар в истинном своем обличье. И, поглядев вниз, Вильям увидел, что ему уже тоже вернулся собственный облик.

Вторая встреча двух королей разительно отличалась от первой. Ныне они приветствовали друг друга с радостью и дружелюбием. Ангавар мог не спрашивать, преуспел ли Вильям в поединке, — он знал обо всем, что произошло в Светлом королевстве за время его отсутствия. Однако же он с радостью слушал рассказы Вильяма и смеялся, поздравляя Короля-Императора Эриса с победой.

— Что до меня, за эти четыре времени года я позаботился о том, чтобы твое королевство процветало, — промолвил Ангавар. — Можешь быть уверен: твои подданные не пострадали из-за отлучки своего государя.

— Сэр, я ничуть ке сомневался в вас! — пылко воскликнул Вильям. И добавил с улыбкой: — За всю свою жизнь не знал я таких замечательных приключений, как те, коими я наслаждался весь год в ваших владениях. Я навеки признателен вам и клянусь всегда, покуда жив, оставаться вашим другом.

— А я — твоим! — ответил Ангавар. — Редко встречал я столь славных и достойных мужей. Теперь нам пора расстаться, но прежде я должен сделать еще кое-что, чтобы отныне ты жил счастливо.

Положив руку на голову Вильяма, он тихо сказал:

— Забудь. Забудь красоту и радость земли, что лежит по ту сторону звезд.

С тем они и распростились, и Вильям торопливо поскакал в Каэрмелор. Когда он добрался туда, стражи приветствовали его салютом, а весь двор встретил так, точно уехал он лишь сегодня же утром. При виде знакомых лиц и родного дома молодой король пришел в восторг, однако благоразумно скрыл, сколь счастлив вернуться сюда.

На следующий день он созвал всех своих советников и велел им честно ответить, довольны ли они его правлением за последний год. Сперва они молчали, гадая, отчего он задал подобный вопрос, а затем самый почтенный из них промолвил:

— Государь, с самого начала, взойдя на трон, вы правили справедливо и эффективно, однако за прошлый год проявили еще большую проницательность и мудрость во всех делах, нежели прежде. До этого года вы не слушали так внимательно просьбы подданных и никогда на моей памяти земли наши не процветали так, как сейчас. Недаром народ прозвал вас Вильям Мудрый. — И, отвесив глубокий поклон, он прибавил: — Да будет же вашему величеству угодно и впредь править так, как правили вы эти двенадцать месяцев.

— Я выполню вашу просьбу, — промолвил Вильям. — И воистину рад был услышать ваши слова.

Он оглядел честные физиономии советников и заметил на них следы тревоги и озабоченности. Веселье так вскипело в нем, что он не в силах был более сдерживаться — тем более что от природы не любил обман и минувшего года ему хватило с избытком.

— Довольно тайн, — промолвил он, смеясь, и, к изумлению советников, рассказал им о своем затянувшемся визите в Светлое королевство.

Закончил повесть он чудесным известием о союзе с Верховным королем Ангаваром.

Слушатели возрадовались, однако сохранили все в тайне, и секрет вышел наружу лишь много лет спустя, после смерти Короля-Императора. Вильям же всю оставшуюся жизнь — а прожил он долго — свято чтил дружбу с Ангаваром. У них вошло в обыкновение время от времени встречаться и вместе охотиться на волшебного оленя в лесу Глинкуте. Порой они обменивались подарками.

Вильям Мудрый умер только после Закрытия Врат. Пред самым закрытием Ангавар подарил смертному другу силдрон — творение Светлых — и рассказал, как обращаться с шанговыми ветрами, что вырвутся на волю в разрыв меж мирами. После же Закрытия обреченный на изгнание Ангавар знал, что рано или поздно вступит в волшебный сон, дабы века проносились незамеченными. Потому он дал Вильяму Койнид, охотничий рог работы Светлых, обещая свою помощь ему и сынам дома Д'Арманкортов, буде они затрубят в рог в час крайней нужды…

Молочно-белый охотничий рог в серебряной оправе…

Пальцы Ашалинды всколыхнули поверхность воды. Там, где только что стояли два короля — старый и слабый, принимающий дар от прямого и стройного, — теперь переливалась искрящаяся дымка. Видение растаяло.

— Торн, — пробормотала она.

Время не затронуло его. Он и тогда был точно таким же, каким знала она его теперь.

Серебряно-мраморная рыбка выпрыгнула из озерца и упала среди цветов. Кейтри прикоснулась к ней — но то оказался всего-навсего палый лист.

— Дружба меж королевскими домами зародилась задолго до моего появления на свет, — промолвила Ашалинда. — Я никогда не слышала, чтобы эту повесть рассказывали при дворе или еще где-нибудь. За тысячу лет род людской начисто позабыл ее.

— Кроме горсточки просвещенных бардов, — поправил Тулли.

— Так все это правда? — изумилась Ашалинда.

— Воистину так, — резко заверил Морраган.

— Госпожа моя, — вмешалась Кейтри, которая до сих пор лишь молча наблюдала за происходящим, — похоже, король Светлых был слишком милосерден, чтобы отказать врагу в последнем ударе.

— Не выводи меня из терпения, малышка, — ласково сказал ей Морраган, но было в его тоне что-то, заставившее девочку прикусить язык.

Вдали, в черном сердце лесов, раздался чей-то крик. Протяжный, надрывный, он поднялся до самых звезд, а потом утих, улетел на крылах ветра. Соловьи разом умолкли. Шепот придворных был еле слышен — как шелест ветра в ячменном поле, и в этой торжественной тишине Итч Уизге внезапно разразился конским ржанием, хриплым и яростным.

— Есть и продолжение, — бесстрастно произнес Принц-Ворон. — Менее двенадцати лет назад для дома Д'Арманкортов настал-таки час нужды, заставивший их подуть в Койнид. На счастье, мой братец счел, что можно уже и пробудиться — для разнообразия. Даже колдовской сон под конец приедается. Взгляни в зеркало снова, одураченная пташка.