Эстер Фризнер - Корпорация Богги

Пиц Богги стремительно вышла из кабинета и встала возле стола, за которым разместилась секретарша. Вильма закончила работу с документами и теперь целиком и полностью посвятила себя работе с компьютером.

— Вильма, я уезжаю, — объявила Пиц. — Сейчас. Мне предстоит длительная деловая поездка, и я не знаю, когда вернусь. Пожалуйста, позвони мне домой и попроси Далилу уложить мои чемоданы. Скажи ей, чтобы она собрала вещи в расчете на то, что мой отъезд продлится по меньшей мере месяц и что мне понадобится одежда для самых разных погодных условий. Все должно быть собрано через пятнадцать минут. Кроме того, скажи Фредерику, что я жду его здесь с моим багажом через полчаса и что он должен подъехать на машине и отвезти меня в аэропорт.

— Хорошо, мисс Богги, — проговорила Вильма, приподняв свои квадратные ручищи над клавиатурой. — В какой аэропорт?

— Гм-м-м... — С Пиц мгновенно слетела толстенная ледяная корка. Она немного растерялась.

— Быть может, вы все-таки просветите меня на тот счет, куда вы направляетесь? — спросила Вильма. — Так или иначе, я должна заказать для вас билеты.

— А-а-а... — Пиц в задумчивости прикусила нижнюю губу, но вдруг просияла: — Вот что: загляни-ка в отчетные ведомости компании. Составь для меня список наших лучших клиентурных опорных баз — на основании сравнительных данных о прибыли, численности персонала и общественного влияния.

— Влияния? — озадаченно переспросила Вильма.

— Громкости. Наглости. Способности все говорить в глаза. Меня интересует количество упоминаний в средствах массовой информации за год. Меня не интересуют фирмы, пользующиеся услугами нашей компании, где работает по десять тысяч человек, но при этом эти десять тысяч ни черта не делают или делают, но так бесшумно, что никто и понятия не имеет об их существовании. Количество скандалов. Яркие разработки. Броская реклама. Вот что привлекает новых покупа... посетителей. Если бы древние римляне оставили первых христиан в покое и не трогали бы их, разве бы об их существовании узнало сразу столько людей? Кое-кто бы о них узнал, несомненно, но если бы они не предстали в свете имперских гонений, то их постигла бы судьба участников восстания «Желтых повязок» в Китае.

— Какого-какого восстания?

— Вот и я о том же. Вместо того чтобы напрочь проигнорировать христиан, эти тупоголовые римские императоры приказывали сжигать их на кострах, отдавали на растерзание гладиаторам, бросали на съедение львам. Такую рекламу ни за какие деньги не купишь! А всякому известно, что реклама всегда стоит денег.

Как обычно, заводя разговор о семейном бизнесе, Пиц превращалась из скучноватой, довольно неинтересной молодой женщины в пылкую, одержимую своей идеей. В ее глазах горел огонь — но нет, то было не отражение костров, на которых горели мученики: глаза Пиц сверкали ее собственным, внутренним огнем.

Вильма Пайлют была из тех людей, которые всегда отлично знают, где хранятся огнетушители, и которые умеют при необходимости извлечь их и применить без лишнего шума. Мощь волны собственной тирады могла и смыть Пиц, а Вильма никуда не собиралась.

— Ага, — вот и все, что она сказала в ответ на пламенную речь своей начальницы, и ее пальцы проворно запорхали по клавиатуре.

— Готово, — объявила она. — Вам заказан перелет с шестью посадками. Поездка охватит шесть наших главных опорных баз.

— Только шесть? Я же просила десять.

Вильма попыталась пожать плечами, но не смогла. Для этого нужно было иметь хоть сколь-либо различимую шею.

— Это все, что имеется в наличии в соответствии с теми параметрами, которые вы мне изложили. Я могла бы присовокупить еще четыре позиции, но если судить по соотношению их доходов и влияния, то это фирмы, где люди зря, образно выражаясь, коптят небо. Но если вы так настаиваете...

— Гм-м-м... Нет, нет, не нужно. Думаю, хватит и шести.

— Хватит? — переспросила Вильма. — Хватит для чего, да будет мне позволено поинтересоваться, мисс Богги?

— Хватит мне для того, чтобы поставить моего дражайшего братца на то место, какое ему полагается, а это означает: убрать его из филиала в Майами, из компании вообще и с глаз моих долой. А если мне повезет, я уберу его из моей жизни навсегда.

Улыбка, которой она сопроводила эти слова, поразительно напоминала одну из самых злорадных ухмылок Мишки Тум-Тума.

Вильма осталась равнодушна к демоническому выражению лица своей работодательницы. Естественно, если уж Пиц взяла на себя роль записной мелодраматической злодейки, то ее секретарше следовало, наоборот, сохранять стоическое спокойствие.

— Очень хорошо, мисс Богги, — изрекла Вильма. — Я внесла всю необходимую информацию в ваш лэп-топ и палм-топ. Счастливого пути.

Пиц щелкнула пальцами. Из ее кабинета послышалось шуршание бумаги, и оттуда вылетел и приземлился на ладонь своей хозяйки Мишка Тум-Тум. К его искусственной шерстке прилипли маленькие бумажки с клеевым краешком и мятая салфетка. Следом за ним из кабинета вылетели лэптоп и палм-топ Пиц — портативные компьютеры самых последних моделей, чудеса офисной техники, подаренные дочери Эдвиной.

С плюшевым медвежонком и электронным арсеналом под мышкой Пиц направилась к двери, но на пороге помедлила и, обернувшись, сказала:

— Если эти идиоты из Чикаго снова позвонят, скажи им, что я уехала и что ты не знаешь, когда я вернусь.

— Это будет неправдой, мисс Богги, — напомнила Вильма, хотя могла и не напоминать. — Великая Мать не любит, когда...

— Тогда просто скажи им, что я уехала. Уж это будет правдой, которая устроит Великую Мать.

— Вы сможете все сказать им самолично, — заметила Вильма. — Они указаны в списке.

— Они — что? Но ведь они — всего лишь жалкая горстка...

— Вы не просили меня провести поиск с учетом одной только численности персонала. Некоторые из пунктов в списке вообще представляют собой отдельных людей. А что касается влияния, то члены чикагской группы, когда им надо, способны собрать толпу. Теперь о доходах. Я проверила их бухгалтерскую отчетность. Они упакованы.

Пиц вытаращила глаза, сраженная тем словом, которое ее секретарша выбрала для описания ситуации. Вильма Пайлют пользовалась сленгом очень редко — так, как другие люди грязными ругательствами, и поэтому в те моменты, когда она все же прибегала к жаргонным словечкам, они производили куда большее впечатление, чем если бы их произнес человек, для которого сленг — родной язык. Если Вильма сказала «упакованы» вместо того, чтобы сказать «богаты», это означало красный сигнальный флажок первого разряда. Следовало обратить на этот факт внимание.

— Вот как? — медленно протянула Пиц и глубокомысленно вздернула бровь. — Неужели?