Робин Хобб - Золотой шут

Я вдруг понял, что никогда не видел Олуха таким довольным. Маленькие редкие зубы и широкая улыбка делали его похожим на веселого гоблина. Если бы я не знал его так хорошо, то выражение его лица показалось бы отталкивающим, но я увидел, как они с принцем обменялись заговорщицкими ухмылками, и улыбнулся им обоим.

Водрузив пирог на середину стола, Олух отодвинул мои тарелки в сторону и, что-то напевая, принялся наводить порядок. Я узнал припев его песни Скилла. Исчезла мрачность маленького обиженного человечка. В руках у него я увидел нож, которым он разрезал пирог на огромные порции. Я купил его в тот жуткий день, когда убил трех человек и получил тяжелое ранение. Значит, кто-то передал ему покупки. Принц нашел чистые тарелки, и Олух с довольным видом плюхнул на них по громадному куску пирога. Однако он всячески оберегал свою новую одежду, стараясь ее не испачкать, а ел с аккуратностью юной леди, впервые попавшей на бал в новом наряде. Мы прикончили огромный пирог, и в первый раз за много дней еда перестала казаться мне отвратительной.

Те, кто не владеют Уитом, часто рассказывают ужасные истории о его обладателях, которые якобы превращаются в животных с самыми гнусными целями. Однако люди Древней Крови категорически отвергают возможность превращения, какой бы тесной не была связь между человеком и его партнером. С большой неохотой люди Древней Крови признают, что человек может перебраться в тело своего животного. Обычно такое происходит временно и лишь в крайних обстоятельствах. Тело человека не исчезает; более того, в такие моменты оно становится чрезвычайно уязвимым, а со стороны кажется мертвым. Тяжелые ранения или близость неминуемой смерти могут заставить сознание человека искать спасения в теле животного, с которым он связан. Люди Древней Крови всячески порицают подобный переход и стараются его не допускать.

Более того, Древняя Кровь категорически запрещает постоянный переход сознания человека в тело животного. Если человек Древней Крови бежит из своего умирающего тела и находит спасение в теле партнера, он становится отверженным для всего сообщества. Та же участь ждет того, кто принимает душу своего умирающего животного. Подобный поступок считается актом крайнего эгоизма, безнравственности и глупости. Все, кто вырос в общинах людей Древней Крови, знают, что подобный союз двух существ в одном теле никому не может принести счастья. Смерть предпочтительнее.

Именно в этом и состоит главное отличие людей Древней Крови от так называемых Полукровок. Полукровки считают, что их партнеры-животные ниже и хуже, чем человек, и не видят ничего дурного в том, чтобы человек продлевал свою жизнь, переходя в тело животного. В некоторых случаях человек начинает доминировать, чуть ли не изгоняя животное из собственного тела. Если учесть, что срок жизни некоторых животных – например, черепах, гусей и отдельных тропических птиц – весьма велик, человек, лишенный совести, может выбрать себе такого партнера, заранее рассчитывая получить новое тело, когда подойдет срок его собственной смерти. Таким способом можно продлить себе жизнь на целое столетие или даже больше.

Я выздоравливал, подобно только что вылупившемуся птенцу, который в первый раз выполз на солнечный свет. Мир ослеплял и поражал меня. Новое отношение Дьютифула согревало, как теплая меховая куртка. Я получил тому подтверждение, когда на следующее утро вышел во двор замка и остановился, наблюдая, как обитатели Баккипа спешат по своим делам. День выдался ясным, и к, своему удивлению, я ощутил первые запахи приближающейся весны. Утоптанный снег под ногами потерял прежнюю свежесть, небо над головой стало ярко-синим. Я сделал глубокий вдох, потянулся, и все мои суставы затрещали – сказывалась долгая неподвижность. Сегодня я ими займусь.

Я все еще опасался, что прогулка в город будет слишком утомительной, поэтому направился в конюшню. Мальчишка-конюх, который ухаживал за Вороной, бросил на меня любопытный взгляд и обещал приготовить мою кобылу.

Я оперся о кормушку, чтобы передохнуть, и стал наблюдать за мальчишкой. Он хорошо ухаживал за моей лошадью, и она охотно разрешала ему к себе прикасаться. Когда он передал мне поводья, я поблагодарил его за то, что он во время моей болезни ухаживал за Вороной. Он удивленно посмотрел на меня и заметил:

– Ну, не могу сказать, что она сильно скучала. Она вполне довольна жизнью.

Я провел в седле не больше четверти часа, но успел пожалеть, что решил отправиться в город верхом. Вороная крайне неохотно повиновалась поводьям, демонстрируя, как мало сил осталось в моих руках. Впрочем, в конце концов, она доставила меня к мастерской Гиндаста. С разочарованием, которое мешалось с радостью, я обнаружил, что у Неда совершенно нет времени для разговоров со мной, хотя он вышел ко мне, как только увидел, что я соскочил с лошади. Нед объяснил, что ему разрешили обработать переднюю спинку кровати. Если он сейчас уйдет, работу отдадут кому-нибудь еще. Я заверил, что могу навестить его в другой день и что у меня нет никаких новостей, если не считать того, что я иду на поправку. Он тут же умчался обратно, не выпуская из рук долото и киянку, и я ощутил гордость за своего мальчика.

Усаживаясь в седло, я заметил трех юных учеников, которые с интересом глазели на меня и возбужденно перешептывались. Ну, теперь все в городе знают меня как убийцу трех человек. Для них не имело значения, почему это произошло. Теперь на меня будут показывать пальцами, я стал объектом слухов и сплетен. Оставалось надеяться, что это не ухудшит положения Неда. Я сделал вид, что ничего не замечаю, и поехал дальше.

Следующую остановку я сделал у дома Джинны. Она открыла дверь, посмотрела на меня и ахнула. А потом выглянула на улицу, словно ожидая увидеть Неда.

– Сегодня я пришел один, – сказал я. – Мне можно войти?

– Ну конечно, Том. Заходи. – Она смотрела на меня так, словно мой изможденный вид ее ошеломил.

Феннел проскользнул в дом между моих ног. Я сразу же уселся в кресло возле камина, а Феннел запрыгнул ко мне на колени.

– Ты так уверен, что тебя с радостью примут, кот? Кажется, ты полагаешь, что мир создан для тебя. – Я погладил его, поднял взгляд и обнаружил, что Джинна с тревогой смотрит на меня. Это тронуло меня, и я улыбнулся. – Со мной все будет в порядке, Джинна. Я побывал на пороге смерти, но мне удалось унести ноги. Со временем я снова стану таким, как прежде. А сейчас я ужасно устал, хотя проделал совсем небольшой путь.

– Что ж. – Джинна сцепила пальцы перед собой, но потом встряхнула головой, словно прогоняя сомнения прочь, откашлялась и заговорила увереннее. – И ничего удивительного. Ты ужасно похудел Том Баджерлок. Рубашка висит на тебе! Посиди, а я сделаю для тебя укрепляющий ячменный отвар. – Она увидела, как дрогнуло мое лицо, и решила отказаться от прежних намерений. – Или заварю чай. И немного хлеба с сыром.