Робин Хобб - Золотой шут

– Должна признаться, я думала об этом гораздо больше, чем следовало, и, мне кажется, сумела найти ответ. Быть может, ты отыскал другое место для удовлетворения своей похоти? И твой хозяин приучил тебя к джамелийскому образу жизни? Или я ошибалась все эти годы? Возможно, Шут – настоящий мужчина, а ты лишь вернулся к тому, что тебе нравилось больше всего. – Она вновь дернула поводья. – Ты противен мне, Фитц, ты позоришь имя Видящих. Я рада, что ты отказался от него. Теперь, когда я знаю, кто ты есть, я жалею, что когда-то делила с тобой постель. Чье лицо ты видел всякий раз, когда закрывал глаза?

– Лицо Молли, безмозглая сука. Всегда только Молли. – Я лгал.

Я никогда так не обманывал ни Старлинг, ни себя. Но ничего более обидного в ответ на ее оскорбление я придумать не сумел. Наверное, Старлинг этого не заслужила. И мне стало стыдно, что я воспользовался именем Молли. Но мучавший меня в тот вечер гнев наконец нашел выход.

Старлинг сделала несколько быстрых вздохов, словно я окатил ее холодной водой, а потом визгливо засмеялась.

– Не сомневаюсь, что ты произносишь ее имя в подушку, когда лорд Голден оседлывает тебя. О да, я могу себе это представить. Ты жалок, Фитц. Жалок.

Она не дала мне шанса нанести ответный удар, пришпорила лошадь и галопом скрылась в снежной ночи. На мгновение мне захотелось, чтобы лошадь споткнулась и Старлинг свернула себе шею.

Но уже в следующий миг, когда гнев был мне так необходим, он оставил меня. И я остался стоять один на ночной дороге, с мучительной болью в сердце и тоской в душе. Почему Шут так со мной поступает? Почему? Я вновь зашагал по дороге.

Однако я не пошел в «Заколотую свинью», я знал, что все равно не найду там Неда и Сванью. Вместо этого я направился в «Собаку и свисток», старую таверну, где часто бывал с Молли. Я уселся в углу и стал смотреть, как входят и выходят посетители. Под это занятие я уговорил пару кружек эля. Это был хороший эль. Когда мы наведывались сюда с Молли, я не мог себе его позволить. Я пил и вспоминал ее. Она-то, по крайней мере, любила меня по-настоящему. И все же я не сумел найти утешения в воспоминаниях о ней.

Я пытался вспомнить, как любил ее в пятнадцать лет и как не сомневался, что в любви заключена мудрость и судьба. Воспоминания были такими яркими, что мои мысли обратились к Неду. Я задал себе вопрос, мог ли кто-нибудь убедить меня тогда, что любовь к Молли не является самым главным в моей жизни, что наши судьбы неразделимы? Вряд ли. Лучше всего, решил я, выпив еще одну кружку, не мешать отношениям Неда со Сваньей. Джинна меня предупреждала, но я не обратил на ее слова внимания. Много лет назад точно так же меня предупреждали Баррич и Пейшенс, которые просили оставить Молли в покое. Они были правы. Мне следовало их послушаться. Если бы я мог, то немедленно сообщил бы им об этом.

Мудрость, появившаяся после трех выпитых кружек эля, бессонной ночи и бесконечного дня, наполненного тревожными событиями, убедила меня, что сейчас лучше всего отправиться к Джинне и сказать ей, что она права.

Я почему-то вообразил, что таким образом сумею все исправить. И хотя мой усталый рассудок не мог отыскать логичных тому доказательств, я расплатился и решительно вышел в темноту тихой ночи.

Снегопад прекратился. Землю укутало гладкое белое одеяло, которое накрыло весь город. Толстый слой снега лежал на крышах и выровнял выбоины на мостовой, скрыл грехи города. Я шел по тихим улицам, и снег скрипел под подошвами моих сапог. Я почти пришел в себя, когда добрался до дома Джинны, но все же постучал в ее дверь. Возможно, мне ужасно нужен был друг, любой ДРУГ. Я услышал, как спрыгнул на пол кот, а потом Джинна распахнула верхнюю половинку двери и выглянула наружу.

– Кто там?

– Том Баджерлок.

Она захлопнула верхнюю створку. Мне показалось, что прошло много времени, прежде чем дверь открылась.

– Заходи, – предложила Джинна, но в ее голосе я услышал равнодушие.

Я остался стоять на снегу.

– Мне не нужно заходить. Я просто хотел сказать, что ты была права.

Она посмотрела на меня.

– И ты пьян. Заходи, Том Баджерлок. Я не хочу впускать ночной холод в мой дом.

И я вошел. Феннел уже успел занять теплое место в кресле Джинны, однако приподнялся и неодобрительно посмотрел на меня.

Рыба?

Нет рыбы. Извини.

«Извини» – не рыба. Что проку от «извини»? — Он вновь свернулся в клубок, накрыв нос хвостом.

Я не стал спорить.

– Да. От извинений не много толку, но больше я ничего не могу предложить.

Джинна мрачно взглянула на меня.

– Ну, это лучшее из всего, что ты мне предлагал в последнее время.

Я стоял посреди комнаты, и снег медленно таял на моих сапогах. В камине потрескивал огонь.

– Ты была права насчет Неда. Мне следовало вмешаться гораздо раньше и прислушаться к твоему совету.

После долгой паузы Джинна ответила:

– Ты не хочешь присесть? Не думаю, что тебе следует сейчас возвращаться в замок.

– Ну не настолько же я пьян! – усмехнулся я.

– Похоже, ты недостаточно трезв, чтобы оценить, насколько пьян, – ответила она.

И пока я пытался разобраться в ее словах, Джинна предложила:

– Сними плащ и посиди.

Она убрала вязание с одного кресла, согнала кота с другого, и мы оба уселись.

Некоторые время мы смотрели на огонь.

– Тебе нужно кое-что знать об отце Сваньи, – наконец прервала молчание Джинна.

Я неохотно встретил ее взгляд.

– Он очень похож на тебя, – спокойно продолжала она. – Ему требуется время, чтобы по-настоящему рассердиться. Сейчас он охвачен горем из-за поведения дочери. Но когда в городе пойдут разговоры, найдется немало «доброжелателей», которые начнут его подстрекать. И тогда на смену горю придет стыд, а потом ярость. Но она будет направлена не против Сваньи. Он постарается добраться до Неда, который обманул и соблазнил его дочь. К тому времени у него будут для этого все основания. К тому же он силен как бык.

Не дождавшись ответа, Джинна добавила:

– Я сказала об этом Неду.

Феннел вскочил ей на колени, заставив Джинну отложить вязание. Она рассеянно погладила кота.

– И что ответил Нед? – спросил я.

Джинна презрительно фыркнула.

– Что не боится. Я объяснила ему, что вопрос совсем в другом. И что иногда глупость и бесстрашие есть ветки одного и того же куста.

– Ему наверняка понравилось.

– Он повернулся и ушел. И с тех пор я его не видела.

Я вздохнул. Наконец я начал согреваться.

– Когда?

Она покачала головой.

– Бессмысленно его разыскивать. Он ушел довольно давно, до заката оставалось несколько часов.

– Честно говоря, я даже не представляю, где его искать, – признался я. – Я не сумел его найти прошлой ночью, наверное, сейчас они прячутся в том же месте.