Ник Перумов - Враг неведом

Что произошло в этот миг? Наверное, это было как грохочущий водопад, сорвавшийся наконец с захватывающей дух вышины. Лавина слов, понятий, образов в один миг затопила Твердислава. Мир перед его глазами померк, и Гинзбургу пришлось подхватить зашатавшегося вождя под руку, с пытливой тревогой заглядывая тому в помутившиеся глаза.

Правда, дурнота длилась недолго — несколько мгновений, не больше, и спутник Исайи, по-прежнему стоя в дверном проёме и глядя на светящийся циферблат какого-то прибора у себя на запястье, даже крякнул от удовольствия, прошептав нечто вроде “хорошо!”.

— Идём, парень, — Исайя грубовато — ласково подтолкнул Твердислава к выходу.

…На улице царила тёплая мокрая ночь, пронзённая со всех сторон тонкими белыми клинками света. Твердислав ошарашено вертел головой. Он знал. Знал, как называются и смутно виднеющиеся арочные конструкции неподалёку, усеянные, точно дерево птичьими гнёздами, гроздьями прожекторов; и машины о четырёх колёсах, деловито снующие от громады принёсшего его Корабля к разверстым в отдалении тёмным вратам в какие-то подземные склады; и ещё многое, многое другое вдруг оказалось ему если и не знакомо, то по крайней мере понятно.

— Я освободил твою память, — не дожидаясь вопросов, заметил Исайя. — Наставник потихоньку вкладывал туда кое-что, могущее пригодиться здесь. Правда, без твоего ведома, за что я теперь и приношу свои извинения… от имени всех нас.

— Вкладывал потихоньку? — тупо повторил Твердислав. — Так это что ж, он и в моей голове мог копаться?!..

— Лишь в самой необходимой степени, — голос Исайи звучал смущённо — доверительно. — Мы хотели избежать мучительного для вас раздвоения… Впрочем, о таких вещах лучше всего поговорить потом. Едем! Мне надо многое тебе рассказать…

За последние дни с Твердиславом произошло столько чудес, что, казалось, он уже совсем разучился удивляться. Невероятные, взметнувшиеся к тёмному небу громады зданий, блестящие, словно политые водой; тянущиеся чуть ли не к самым облакам, скрывшим звёзды, узкие ленты магистралей; оставшаяся далеко внизу земля. Они мчались по трассе (нет, это всё же настоящее чудо — нужные слова сами вспрыгивают в голову!), что змеей вилась между громадными, вонзившимися во тьму иглами исполинских построек, где не светилось ни одного огонька. Было даже не понять, есть ли там окна или что-то в этом роде, — сплошная блестящая поверхность, не то тёмно-серая, не то просто чёрная…

Никто не прикасался к коротким рукояткам управления, всем заведовала автоматика. Твердислав поймал себя на том, что представляет — в общих чертах, конечно, — как работает данное устройство, и ему вновь стало не по себе. Если Учителя так могущественны — кто знает, что на самом деле они сделали с ним? С Джей? Со всеми остальными?

Время от времени им навстречу попадались летающие машины, и тогда Твердислава, Исайю и третьего молчаливого спутника окатывала волна басовитого гудения и неприятной, тошнотворной дрожи.

— Защитные поля, — виновато развёл руками Исайя. — Ничего лучше мы, увы, не придумали. А если без них — Умники либо перехватывают управление, либо просто сжигают. Обычная броня не помогает. Хорошо ещё, они не добрались до эстакад…

— Однако же непременно доберутся, — неожиданно вступил в разговор спутник Исайи. — Доберутся, если ты, Твердислав, и твои товарищи не поможете нам.

— Мы… поможем, — вырвалось у юноши. Слова Всеотца он помнил твёрдо. — Вот только как?..

— Думаю, примерно теми же средствами, какими и на Острове, — вполголоса заметил собеседник.

— Погоди, — Исайя недовольно поморщился. — Слишком уж ты спешишь, Андрей Юрьевич. Дай человеку осмотреться, а потом уж спрашивай…

“Стоп, — подумал Твердислав. — Так вот что им надо! Нет, я точно не в себе… Это ж проще простого! Сила! Сила Великого Духа! Они погрязли в грехе, они нарушили заветы Всеотца и больше не могут управлять Его мощью. И тут понадобились мы. Верные. Наставленные Им самим. Ну что, теперь ясно… Конечно, после того, что Джей творила на Острове…”

Бессознательно он потянулся к родной, привычной, точно солнечный свет, Силе. Хотелось ощутить её прямо здесь, немедленно, сейчас же!..

Однако в голову вдруг очень некстати полезли совсем иные мысли — все про того же Учителя, что “копался в его голове”, вкладывая непонятное знание, вдруг пробудившееся в нужный момент… Как же Он мог разрешить такое? А что, если бы наставник сделал бы что-то не то, не в согласии с Его замыслом? “Я не хочу, чтобы со мной так поступали! Эвон Чёрный Иван, светлая ему память, — как страдал, когда узнал, что ничего не помнит! А что, если и я всё забуду? Если это сочтут ненужным? Я ведь не знаю, почему вдруг ко мне пришли эти слова, что их разбудило; а если мне вот так же точно прикажут — и прощайте клан, Джей, ребята — и живые, и мертвые?..”

Его словно обдало ледяной водой. Словно посреди зимы он вдруг оказался под ветёльским льдом. Стало страшно — гораздо сильнее, чем когда они дрались с Ведунами или прорывались на Остров Магов. Потому что здесь открывались вещи настолько отвратительные и непонятные, что… что и сказать нельзя. Ему не хватало слов. Кулаки сжались сами.

— Нет-нет, — успокаивающе положил руку ему на плечо Исайя. — Я понимаю, о чём ты сейчас подумал. Ах, твари, подумал ты, копаться у меня в голове, да я б за такое…

Твердислав невольно покраснел. Спутник Исайи деликатно кашлянул, скрывая смешок.

— Пойми, вождь Твердислав, здесь тебе предстоит совершенно иная жизнь. Здесь повсюду — машины, предметы, которые могут показаться тебе опасными и непонятными. И, чтобы ты не чувствовал себя так же неуютно, как на борту Звёздного Дома, у нас — с соизволения Всеотца, конечно же, — и было решено помогать вам таким способом. Не самым приятным, конечно же, — но ничего лучшего нам придумать не удалось. А Он — он ведь не делится с нами Своей мудростью. Мы должны справляться с бедами сами.

Сзади донёсся странный звук — точно кто-то изо всех сил сдерживался, чтобы не расхохотаться. Исайя и бровью не повёл.

…Нить трассы петляла меж взносящимися в поднебесье тёмными громадами зданий — и Твердислав вдруг заметил, что громады эти мало-помалу перестали быть такими уж тёмными. Вокруг, словно дивный сад, расцвело многоцветье огней; гладкие отвесные стены опоясали ярусы широких балконов, к которым тянулись бесчисленные трассы монора. Огни пульсировали, переливались, на балконах появились человеческие фигурки…

— Эту часть города контролируем мы, — заметив взгляд юноши, пояснил Исайя. — Тут многое выглядит так же, как и до войны. Если, конечно, не помнишь, как же это было в действительности…

Под нарядными балконами, внизу, ближе к основаниям колоссов, таилась тьма. Ни огонька, ни движения. Ни одна трасса не опускалась туда. Лишь отдельные окрашенные в тёмный цвет летающие машины, крупные, с самый большой дом в клане, угрожающе-угловатые, издающие то самое неприятное гудение, время от времени ныряли туда, словно пловцы в омут.