Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — властелин трех замков

— Все-все, сдаюсь!.. Медленнее, еще медленнее!

Зайчик перешел на простой галоп, а затем и вовсе на рысь. Пес несется в двух шагах слева, глаза горят азартом, пасть распахнута так, что должна бы тормозить, как с раскрытым зонтом навстречу ветру, лапы слились в серую мерцающую полосу.

В полумиле впереди крупный город за высокой крепостной стеной, ворота распахнуты, телеги въезжают по одной, никто не проверяет, стражники чешут языками, никто не смотрит, что на этих тяжело груженных повозках, так и троянского коня можно завезти…

Я постоял, поглядел, а когда оглянулся, далеко-далеко облачко пыли, это мой отряд спешит успеть под защиту городских стен до ночи. Стражники посмотрели и на меня с ленивым интересом, не часто видят таких крупных ребят на огромных конях, да еще и собака очень уж великанская, даже не поймешь, что за порода.

— Ворота когда закроются? — спросил я. — Дело в том, что во-о-он там везут знатную госпожу, ее уж никак нельзя оставлять ночевать в поле!

Стражники переглянулись, один сказал с хитрой усмешкой:

— Если даже не успеете, то есть ключ, которым открывают любые ворота.

Я посмотрел на небо, начинает лиловеть, выудил золотую монету и бросил тому, кто выглядел постарше.

— Постарайтесь не закрывать, пока она не подъедет. Хорошо?

— Не беспокойтесь, — ответил старший, он уже разглядел, что у него в ладони, в голосе искреннее почтение. — Дождемся!

Назад я пошел обычной рысью, не стоит всем знать, что мой Зайчик развивает скорость большегрузного автомобиля на хайвее. Ветер снова в лицо, хотя скачем в обратную сторону, но теперь легкий такой ветерок, как напоминание, что живем на дне глубоководного воздушного океана, где на каждый сантиметр наших тел давит чертова уйма тонн, и если нас поднять повыше, то разорвет, как разрывает глубоководных рыб, поднятых со дна Тихого или Великого.

Лес снова похож на сказочный сад, умело высаженный дизайнером-садовником, могучие сибирские сосны и кедры дивно высятся среди поистине восточных оливковых деревьев, а еще ниже сплошные заросли вечно цветущих кустарников, цветочки хоть и дикие, то есть мелкие, но с сильным завораживающим запахом…

Я мощно потянул в грудь ароматного воздуха и чуть не поперхнулся: дикий крик взорвал воздух. Я инстинктивно схватился за рукоять молота, затем бросил ладонь на рукоять меча. Из цветущих кустов выбежали люди, здесь тропка идет совсем рядом, одни загородили дорогу, другие бросились на меня сзади.

— Бобик! — выкрикнул я. — Сидеть!.. Не вмешиваться!

Меч со звоном покинул ножны. Диким криком пытаются испугать коня, тот должен от испуга так забрыкаться, что не дал бы вообще ухватиться за оружие, но Зайчик к воплям равнодушен, встал как вкопанный, я взмахнул мечом направо, налево, раздались крики боли. Какой-то мерзавец ухитрился проскользнуть коню под брюхо и там с силой пырнул Зайчика снизу ножом, я тут же снес гаду голову, а второй попробовал мечом рассечь конские сухожилия. Мне стало дурно, когда представил моего красавца с перерезанными жилами, и, после того как зарубил и эту сволочь, а остальные с воем убежали, я скатился кубарем на землю и тщательно осмотрел брюхо и ноги Зайчика.

Сперва почудилось, что ошибся с ногой, но с брюхом не мог ошибиться: оно у коня одно! Да и ноги пересмотрел все четыре: нигде ни следа от ножа, ни малейшей царапины.

— Та-а-ак, — сказал я озадаченно, но сердце запрыгало в ликовании, — так ты, значится, как из тугой резины… Здорово! Впрочем, такого ценного коня не могли выпустить слишком уязвимым, это было бы нерентабельно. Однако…

Эх, еще бы как-то научить коня драться по команде. Насколько помню, хорошо дрались скифские кони, об этом пишут Геродот, Страбон и Плиний, кусались и лягались кони Аттилы, били передними копытами противника рыцарские кони… А этот когда дерется, вот так словно засыпает.

— Надеюсь, ты не пацифист, — проговорил я с сомнением. — Хотя я, скажу сразу, уважаю чужие религиозные взгляды.

Наконец я повернулся к псу, что уже ерзал задом на земле, словно у него глисты, старается незаметно приблизиться к нам. Я спрыгнул на землю, обнял за лобастую голову и расцеловал.

— Молодец!.. На людей нельзя бросаться, понял?.. Пока я не скажу, что можно. Запомнил?.. Сейчас ты все выполнил как надо, давай за это почешу… поглажу… еще раз почешу…

Вдали показалась повозка, я подождал, пока приблизятся. Небо стало совсем лиловым, проступили первые звезды, когда мы на рысях подъехали к распахнутым воротам. Стражники приветствовали нас веселыми воплями, чем несказанно удивили Альдера и Клотара, тут же закрыли за нами ворота и, задвинув широченные засовы, отправились в ближайший трактир.

Альдер посмотрел на меня с изумлением.

— Вижу, вы и здесь побывали, ваша милость.

— Я в этих краях впервые, — сказал я быстро.

Он покачал головой.

— Но вам салютовали! Уважают вас, сэр Ричард.

— С кем-то спутали, — сказал я. — Где тут постоялый двор поприличнее?

Он все еще смотрел с сомнением, кивнул, не отрывая от меня взгляда.

— Сейчас повернем, а там через два дома… Или вы так давно были, что подзабыли?

Ревель бросил с козел:

— А если сэр Ричард был в те времена, когда и город еще стоял по-другому?

Глаза Альдера расширились, он перекрестился, что вообще-то делает очень редко. Мы повернули, как он сказал, а там в самом деле через два дома распахнул широкие врата постоялый двор, который язык не поворачивается назвать постоялым двором: усадьба, состоящая из прекрасного здания из камня и множества пристроек, включая конюшни, собственные булочные, оружейные, мастерские шорников, настоящая первоклассная гостиница, даже мотель, учитывая огромнейший двор с конюшнями и тремя кузницами, где перековывают лошадей, подновляют сбрую. Верхних два этажа отведены под комнаты, а нижний весь отдан под трапезную, четко разделенную на залы для простых, благородных и весьма благородных.

— Хорошо живут, — сказал я. — Мне чудится, что чем дальше продвигаемся к Югу, тем народ богаче.

Альдер развел руками.

— Последняя Великая Война Магов, — проговорил он медленно, — как-то обошла стороной этот край. Нет, землю везде трясли и ломали, но сюда хотя бы не текли Огненные Реки, здесь не превращалось в лед, а потом снова в пепел… Наверное, потому, что здешние места всегда были пустынные, задело краешком… И потому с тех давних времен в здешних землях осталось нечто уцелевшее!

— Это плохо? — спросил я.

— Опасно, — ответил он. — Опасно, когда в земле таится нечто такое, что однажды высунет морду и цапнет тебя за ногу. Это я так, шутю. Но те штучки, что остались от Великих Магов, могут цапнуть целый город.

Клотар прислушивался, пробурчал: