Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — властелин трех замков

Я вздрогнул, по спине проползла огромная сосулька, оставляя ледяной след. На стене напротив проступили крупные знаки, выпуклые, четкие, выступающие наружу, как барельеф. Сперва темные, тут же вспыхнули золотом, засияли, начали плавиться, как от сильнейшего жара, потекли, словно надпись из воска оказалась на раскаленной железной стене.

— Что за… — пробормотал я холодеющими губами, спохватился, но не смог заставить себя сказать «ангел», кто знает, как у Господа Бога с юмором, — мне бы поразборчивей… Кириллицей…

Знаки оплывали, стирались, как на саморазрушающемся DVD, я пытался уловить хоть какие-то понятные пиктограммы, они наверняка есть, но, увы, смог бы понять мой дед, что означают на десктопе пиктограммы дискет, принтеров и еще сотни всяких разных, которые понимает любой школьник?

— Зараза, — прошептал я, — если бы фотоаппарат…

Машинально хлопнул ладонью, отыскивая ручку, записать хотя бы пару знаков, но откуда здесь письменные принадлежности, а знаки между тем потускнели, последние капли сползли к полу, а там растворились во тьме.

Долго лежал в темноте, злясь, сожалея, перебирая в памяти все, что случилось за последние дни. Наконец руки и ноги отяжелели, перед глазами поплыло, я начал погружаться в сон… как вдруг нечто холодное коснулось моего сознания. Я неслышно вздрогнул, глаза испуганно уставились в темноту. В комнате кто-то есть, шестое чувство предупредило, и даже сейчас, в полной темноте, я почти видел, как некто приближается к моей постели, ступая на цыпочках и задерживая дыхание. Он наткнулся на кровать, я ощутил легкий толчок, в темноте проступил красноватый силуэт, блеснуло длинное узкое лезвие.

Одной рукой я перехватил кисть, другой ухватил незнакомца за горло. Я свалился с ложа на пол, увлекая незнакомца за собой, мы покатились по комнате, нож выпал, звякнул, мы оказались под стеной, откуда через ветки дерева падает слабый свет звезд. Я подмял гада под себя и остервенело бил кулаками в лицо. Незнакомец ухитрился вывернуться, но я успел перехватить его, когда он приподнялся на ноги, с силой швырнул в окно.

Затрещала оконная рама, раздался слабый вскрик, затем снизу донесся глухой шмякающий удар, будто на асфальт сбросили большой ком сырой глины. Я постоял сбоку у окна, присматриваясь и вслушиваясь. Упавшего не видно в слабом свете звезд, ночь совершенно безлунная.

В коридоре затопало, ворвался голый до пояса Клотар, обнаженный меч в руке. Спустя секунду появился Альдер.

— Что стряслось? — потребовал Клотар. Я поморщился, Клотар не может привыкнуть, что не он здесь командует, но ответил ему кротко:

— У меня был гость.

Они посмотрели на пустой проем, где раньше было окно, Клотар бросил Альдеру:

— Следи за коридором.

Он исчез, Альдер сказал мне коротко:

— В коридоре Ревель. Как прошел этот гад?.. Через окно? Я покачал головой.

— Не стал бы закрывать окно. Да еще на щеколду.

— Сволочь, — ругнулся Альдер. — Значит, либо амулет Плаща, либо там, во дворе, колдун… Кто-то уж очень хочет вас убить, сэр Ричард! Амулет Плаща стоит целое состояние. Да и то им можно воспользоваться только один раз.

Через некоторое время вернулся Клотар, разочарованный, меч уже в ножнах. Лицо злое, Альдер сочувствующе хмыкнул. Был малый шанс, что Клотар успеет к распластанному телу с переломанными ногами и успеет допросить либо наткнется на сообщников, что будут забирать неудачника, однако когда амулет Плаща, то на случайности надеяться не стоит.

— Там труп, — сообщил Клотар хмуро. — Разбился не очень, но голову размозжили ударом сверху так, что мозги по всему двору. Не хотел бы я подставить под такой удар даже щит.

Помолчали, я зевнул и сказал как можно спокойнее:

— Уже скоро рассвет. Давайте поспим еще часок. Нам нужно не упустить Грубера, он где-то недалеко.

До восхода солнца встали, пошли в таверну, хозяин сообщил, что ранние пташки, суетился и все набивал нам мешки отборной едой, побаивается, что потащим весь конский табун с собой.

Вновь Клотар с псом впереди по следу, пес вынюхивает, докладывает уже не мне, а Клотару, а ко мне подбегает только получить почесывание за ушами. Клотар в самом деле лучший следопыт, подробно рассказывает, что и как здесь происходило, называет не только количество людей, но и сколько из них лучников, сколько пеших, сколько конников. Более того, перечислил молодых лучников и старых копейщиков, рассказал, кто из них голоден, кто сыт, кто в хорошем настроении, кто разозлен. Даже сказал, чем болеют двое из конников.

Я понимаю, что такое могут учуять собаки, у них нюх в пятьдесят раз чувствительнее, чем у нас, но чтобы человек… гм… Да и то мне казалось, что он вообще не всматривается в следы и даже не ловит воздух верхним чутьем или нюхом, как лучшие из гончих, которые умеют получать информацию вот так, а просто… как-то чует. Непонятно как.

Впрочем, для них непонятно, как это я могу видеть в темноте в тепловом диапазоне, но это может понять только тот, кто знает, что такое инфракрасные лучи. А от такого понятия и понимания механизма один шаг до того, чтобы открыть в себе такую способность.

Иногда Клотар на полном скаку наклонялся к земле, на ходу задевал пальцами почву, срывал верхушки сухой желтой травы и всматривался в отпечатки копыт, нюхал, осматривался по сторонам, оценивая размеры истоптанной земли, наклонялся все реже, а потом и вовсе мчался выпрямленный, как лихой ковбой, смотрел только вперед холодными немигающими глазами на суровом, даже жестоком лице.

Дорога, что шла прямо и прямо, благо степь да степь кругом, без видимой причины начала поворачивать вправо. Я огляделся, любой предпочитает добираться до цели по прямой, а здесь плато похоже на бильярдный стол, поросший мелкой травкой, крикнул Альдеру:

— Здесь что, когда-то овраг был?

Он с недоумением огляделся.

— Где? Какой овраг?

— А почему сворачиваем? — спросил я. — Или здесь тоже какое-нибудь проклятое место? Тогда почему флажками не огородили?

Он посмотрел на меня, подумал над странным вопросом, потом решил не ломать голову, кивнул вперед.

— Сэр Ричард, впереди лес Вечной Луны.

Желтая бесконечность простирается во все стороны, но далеко впереди, не меньше чем в миле, вольный бег степи останавливает черная стена леса. Не просто останавливает, теперь, когда Альдер обратил мое внимание, я вижу, что степь обрублена, как исполинским ножом гильотины.

Я в беспокойстве оглянулся на отставшее облачко пыли, так скачет на муле странный монах, вбивший себе в голову, что должен быть духовным пастырем нашего отряда.

— Чем-то опасен?

— Очень, сэр Ричард.

— Какие-то эндемичные звери?

— Сэр?

— Говорю, звери что, водятся только в этом лесу?