Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – воин Господа

– Нам не поймать, – признал сэр Самадхи. – Тем более что, если честно...

– Ну?

– Ему будут помогать местные, а нам указывать неверную дорогу.

– Ладно, говори, что ты задумал. Я же вижу.

– Пусть ваше величество объявит награду. Большую! Настолько большую, что эта куча золота перевесит преданность бывшему королю. Конечно, люди благородного сословия на подлость не пойдут, но они и так не знают, где прячется Арнольд. Зато простые люди, которые не присягали, подобно рыцарям, могут дрогнуть... Для них и одна монета – состояние, а если пообещать сто? Двести?

Конрад сидел как глыба, но я видел, как в его неподвижности накапливается сила. Наконец Конрад, все еще не двигаясь, прорычал:

– Тысячу! Тысячу золотых монет, кто отыщет Арнольда и приведет его ко мне!

Юбенгерд сказал осторожно:

– Ваше величество, простолюдины и за сотню монет перероют всю страну...

– Три тысячи! – воскликнул Конрад в исступлении. – Три тысячи золотых монет и полное освобождение от пошлин на всю жизнь... для него и всего потомства, кто доставит мне беглого короля Арнольда!

Сэр Самадхи бросил торжествующий взгляд на мрачного Юбенгерда, поклонился, отступил.

– Ваше величество, я сейчас же разошлю во все концы страны герольдов и глашатаев с этой вестью.

Изображение потускнело. Я поднял тяжелую голову в висках покалывало. Перед глазами некоторое время дрожала пелена, наконец я увидел встревоженные лица Сигизмунда и Гугола.

– За голову Арнольда объявлена награда, – объяснил я торопливо.

– Ого, – сказал Сигизмунд возмущенно. – Да как он посмел?..

– Посмел, посмел. Нам надо успеть добраться до Арнольда, пока не добрались люди Конрада! Гугол покачал головой.

– Нас трое, – сказал он трезво, – а людей короля Конрада тысячи.

Да их были тысячи, но у каждого в голове одна мысль, а то и одна извилина, я же за секунду перелопачиваю тысячи мыслей, как скоростной проц, потому заранее отсеиваю тупиковые пути. В конце концов меня направили к старику, который некогда был ловчим самого Арнольда.

В этом селении на окраине обнаружилась застава из двух конных воинов армии Конрада, а в самом селе я видел у таверны еще с десяток. На меня солдаты смотрели с подозрением, с таким ростом трудно долго оставаться неизвестным, я улыбнулся им как можно дружелюбнее, а сам поспешно проехал к указанному дому.

Солнце уже заходило, от домов и заборов побежали длинные тени. Старик сидел на перевернутом корыте, строгал деревянные грабли, перед ним кувыркались двое малышей, а третий, постарше, слушал внимательно.

– Король Арнольд не был раньше слюнтяем, – убеждал его старик, голова тряслась, руки беспокойно двигались, нож упирался в сучок, либо соскальзывал. – Мы с ним охотились на горных львов! Однажды он вообще оставил мне свой меч, а сам вошел в пещеру большого горного льва! И вернулся, покрытый ранами, но в обеих руках нес маленьких львят. Об этом тогда еще пели менестрели, ибо никто еще не осмеливался войти в пещеру горного льва даже в полном вооружении... Это был герой!

– Трус, – возразил подросток упрямо. – Герой должен быть с мечом в руке.

Он говорил быстро, захлебываясь словами, торопясь, глаза сверкали, а пальцы сжимались в кулачки. В этом возрасте еще не пашут, не сеют, так что можно и о Родине поболеть, потом будет некогда. Ловчий умолк, только плямкал беззубым ртом и разводил руками. Похоже, несмотря на возраст, его понятия о героизме не пошли дальше подросткового, возразить неча.

Я зашел со стороны подростка, поинтересовался:

– А разве еще есть в этих горах львы?

Он покачал головой, не поднимая на меня взора.

– Уже нет, уже нет... То был последний, которого доблестный Арнольд одолел голыми руками. Его пещера была почти на вершине самой высокой горы вон в том горном хребте... Видишь, двойную гору? Как будто две срослись боками? Вон в той, что слева. С тех пор горных львов в наших краях больше не видели... Впрочем, говорят, их немало в странах Тьмы...

Я хотел поспрашивать еще, но воины Конрада уже начали присматриваться ко мне, переговаривались между собой негромко и с самым заговорщицким видом. Один указал на меня командиру. Может, просто хотят завербовать в армию, но если заподозрили шпиона.

Потихоньку отступил, а там разогнал коня и перемахнул каменный заборчик. Все осыпалось, теперь его перепрыгнет и лягушка, если хорошо пообедает и отоспится. Есть надежда, что я знаю, где мог найти уединение король Арнольд. Если, конечно, Фрейд не наврал о всяком подсознательном внесознательном и околосознательном несознательном.

Вблизи гор начали встречаться стада овец. Собаки бросались с лаем, пастухи смотрели с подозрением. Я расспрашивал про пещеру, где, по легенде, король Арнольд голыми руками задушил льва и львицу, а потом вынес двух крохотных львят, но все только пожимали плечами. Когда я оборачивался, все неотрывно смотрели мне вслед, даже овцы.

И все же один, поколебавшись, указал направление. Я дал ему монету, но он плюнул на нее и зашвырнул в кусты. Я поклонился, не зная, как понять этот жест, и мы отправились в указанном направлении. Это был единственный пастух, кто не смотрел нам вслед.

С середины горы, очень невысокой на самом деле, начали встречаться руины древних строений. Я вертел головой, не понимая, что заставило древних жителей поселиться здесь. Ни пашен, ни виноградников, да и овец здесь не разведешь, потом заметил пару дыр, в которые мог бы пройти, согнувшись, взрослый мужчина. А еще дальше, в сторонке, самая большая нора. Здесь явно в древности добывали руду. Не знаю, золото, медь или серебро, но теперь все заброшено. Вряд ли из-за нашествия Тьмы, все заброшено много-много веков тому назад.

Перед пещерой ветром намело белого кварцевого песка, словно здесь пляж, а за поворотом море. Я смотрел на песок, и чувство безнадежности заползало в сердце. Насколько я помнил, последний ветер дул с неделю тому. А следов на этом песке нет. Ветер за годы намел красивые волны, вся поверхность выглядит внезапно застывшей поверхностью озера с бегущими волнами...

Я прошел, утопая по щиколотку, через песок, оглянулся. За мной глубокие следы, будто прошел шагающий экскаватор.

– Алло – крикнул я громко в темный зев. – Я с миром !

Но меч обнажил, ибо, как ни нелепо говорить про мир с мечом в руке, но если навстречу прыгнет зверь или выбегут разбойники, но... словом, что-то уже говорилось про добро с кулаками и про вооруженный мир. Сигизмунд смотрел большими круглыми глазами Гугол скептически морщился. Я поколебался, велел:

– Оставайтесь здесь. Берегите коней!

– Мой господин! – взмолился Сигизмунд.

Гугол смолчал:

– Я не знаю, – сказал я, – что там внутри. Если пойдем вдвоем или втроем, оно может сожрать нас всех. А так меня сожрет, а ты, Сигизмунд, все равно поедешь и добудешь... добудешь то, за чем едем.