Юрий Никитин - Трехручный меч

— Полагаю, что проклятый тролль знает волшебное слово, которым отворяют зачарованные двери крепости Хозяина Хаоса. Это и понятно: он же доверенный слуга!

Я подумал, кивнул:

— Да, это самое правдоподобное. Впрочем, оракул так и сказал.

Генрих сказал со свирепой радостью:

— Как хорошо, что можем помочь друг другу!.. Мы схватим тролля живым, я каленым железом сам развяжу ему язык… а если понадобится, то с перебитыми ногами приволоку к зачарованным вратам, чтобы сам проблеял это нужное слово!

Я посмотрел с уважением. Этот молодой барон быстро все схватывает, в обстановке разбирается мгновенно. Королева вздохнула:

— А мне главное — освободить мою милую сестру…

— Она будет освобождена, — пообещал Генрих.

На следующий день Генрих после обильного завтрака уже сам сумел взобраться в седло. Глаза горели нетерпением, королева вскочила, как урожденная пани амазонка, на свою красивую лошадку, деревья разбежались в стороны, как вспугнутые птицы, конские копыта застучали по сухой, прокаленной солнцем земле.

С севера клубится пыль по всему горизонту, Генрих оглянулся, в улыбке блеснули белые зубы.

— Это только моя отборная сотня рыцарей, — сообщил он. — А на недельку поотстав, идет основное войско. Или вот-вот выступит!..

— Быстро идут, — согласился я. — Может быть, подождем хотя бы сотню?

— Нет, — отрезал Генрих, — я слишком горю желанием поскорее оказаться под стенами проклятого замка!

Мы ехали днем и даже ночью, останавливаясь только на короткий сон, даже есть умудрялись в седле, через трое суток встретили небольшую деревушку, где от жителей узнали, что отсюда начинаются владения тролля Катаргана. До замка еще сутки, так что доберемся туда только завтра. Если мы друзья, то вышлет навстречу почетную охрану, а если недруги, схватят еще по дороге к замку.

— Почему? — насторожился Генрих. — У него здесь военные отряды?

— Да, он держит по пять человек в каждом пограничном селе, — пояснил крестьянин. — А еще и самим поселянам раздал оружие…

Я удивился:

— А это зачем?

Теперь уже удивился он:

— А как же иначе? Чтобы могли защитить себя от разбойников, если не успеют люди господина Катаргана.

Мы переглянулись с Генрихом, он стиснул челюсти так, что заиграли желваки, а королева помрачнела. Тролль, по нашим представлениям, должен быть тупым и жестоким правителем, сам должен грабить и убивать своих же крестьян, а он оказался тварью хитрой и предусмотрительной, сумел крестьян привлечь на свою сторону.

— Налоги большие? — спросил я.

— Большие, — вздохнул крестьянин. — Но куда податься? В других землях дерут больше. А здесь хоть видно, куда уходят. Господин Катарган велел управляющим собирать раз в год старост всех сел и отчитываться, куда и на что пошло сколько денег. Мы видим, сколько затрачено на постройку мостов, у нас они самые лучшие, на прокладку дорог, на дома для стариков… Он разрешил знахарям селиться на его землях бесплатно, даже велел построить им дома, так что у нас теперь скотина никогда не хворает, саранча нас обходит, река за последние двадцать лет еще ни разу не вышла из берегов, а засухи не знаем тоже…

Генрих выглядел озадаченным, но, как я понял, не умелым планированием тролля, а прикидывал, как обходить мелкие отряды, чтобы не обнаружить себя раньше времени.

— Ладно, — решил он. — Когда подойдет моя отборная сотня, все внимание будет приковано к ней. А мы приблизимся скрытно.

— И что будем делать? — спросила королева с опаской. — Мне бы очень не хотелось, чтобы, освобождая мою дорогую сестру, погиб или получил смертельную рану ее жених!

Генрих кивнул.

— Мне бы тоже не хотелось, — ответил он серьезно. — Но если будет выбор: спасти ее и или погибнуть, то для мужчины просто выбора нет.

* * *

Эти сутки мы пробирались уже тайком, а ворон и волк высматривали скопления людей. Приходилось объезжать даже стада с пастухами, крестьян в поле, лесорубов и рыбаков, даже одиноких охотников. Последнюю часть пути проделали ночью, волк сообщил, что замок уже рядом, вот эта дубовая роща подходит совсем близко, между нею и замком всего лишь вырубленное и вычищенное пространство, чтобы не подобрался незамеченным враг, а утром мы хорошо рассмотрим…

Остаток ночи вздремнули, вздрагивая при каждом стуке, треске веток или крике лесного зверя. Рассвет окрасил облака, мы уже все на ногах, греемся у костра, который сэр Генрих благоразумно развел в яме, а в пламя бросал только самые сухие веточки, что не дают дыма.

За это время мы настолько приблизились к горам, что вот они прямо перед нами, их вершины упираются в небо, вожак-гора выдвинулась вперед, принимая на себя удар ветров, рассекая пополам, раздвигая само пространство, как ледоколом, а на этой горе…

Я нервно сглотнул, протер глаза. Часть высокой горы не гора вовсе, а умело выстроенный замок. Вершину горы, почти две трети, то ли срубили, то ли там и была такая ровная площадка размером с футбольное поле, но строители умело достроили, местный Корбюзье постарался вписать очертания замка в силуэт горы, так что на первый взгляд казалось, что в самой горе насверлили множество мелких дырок.

Подобраться к такому замку трудно, с высоты увидят издали, а карабкаться придется по одной-единственной тропке, узкой, извилистой, простреливаемой с длинной стены.

— Да, — раздался за спиной голос Генриха, — это будет непросто…

Вид у молодого барона озадаченный, но выглядит жених неплохо, глаза горят предвкушением схватки. Я оглянулся, махнул рукой, чтобы королева не выдвигалась, сказал Генриху

— Если заметят блеск доспехов, что будем делать?

— Разве не отобьемся?

— Не сомневаюсь, — согласился я, — но мы пришли выказать удаль или освободить женщину?

Он на мгновение призадумался, больно сложный вопрос, хорошо бы и то и другое, да еще и пограбить, но опытность военачальника победила, буркнул:

— Вы правы, сэр Гакорд. Из чащи без надобности лучше не высовываться… пока не поймем, что делать дальше.

— Вернемся, — предложил я. — Нужен расширенный военный совет.

— Расширенный?

— Ну да.

— А кто еще?

— Волк и ворон, — сказал я. — А вы что, на королеву подумали?

— Упаси Господи, — испугался он. — У вас и шуточки, сэр Гакорд! У меня чуть сердце не остановилось.

— Если даже подойдет все войско сэра Генриха, — начал я, как только мы вернулись, но Генрих сразу нахмурился, прервал:

— Что значит «если», сэр Гакорд?

— Я оговорился, — сказал я, — прошу прощения. Когда подойдет войско доблестного и благородного во всех отношениях сэра Генриха, известного своей храбростью, отвагой и мужеством, а также многими воинскими доблестями и личными подвигами, не считая командных зачетов, то все равно это храброе и отважное войско все же не сумеет ни с наскоку взять этот замок, ни умелым штурмом, ни долгой осадой…