Андрэ Нортон - Год Единорога

Я провела рукой по земле, чтобы получить ответ на этот вопрос. Так странно было думать о том, что значит для человека его тень, но не иметь своей собственной тени было совсем другим делом. Внезапно обладание тенью стало такой же важной вещью, как обладание руками и ногами. Я попыталась взглянуть на это своим двойным зрением, но и там у меня не было тени. Но окружающий меня ландшафт изменился и заметно…

Я больше не находилась в безлюдной местности. Туманные образования принимали четкие формы, когда я сосредотачивалась на них. У края дороги, слева от меня, стоял крестьянский дом, которого я прежде не замечала, с крышей, с фронтоном, с пристройками и садом. Дом был таким же, как и все дома в долинах Халлака, с остроконечной крышей и резьбой на карнизе и наличниках окон. Перед домом был мощеный двор, где двигались какие-то фигуры. Чем дольше я вглядывалась, тем четче становилось все это. И именно это было настоящим, а пустые поля — иллюзией.

Я непроизвольно свернула с дороги и поспешила к мощеному двору. Вблизи дом оказался еще более внушительным. Он был старым и сложен из такого же сине-зеленого камня, который я видела в горах. Крыша его была покрыта шифером, а резьба выкрашена в золотистый и зеленый цвет. Мужчина вел из конюшни лошадь к корыту с водой, а служанка ощипывала какую-то птицу похожую на курицу с блестящими пестрыми перьями и длинными гибкими ногами. Я не могла четко видеть лица женщины, но она выглядела таким же человеком, как и я. На мужчине были серебристо-серые брюки и серая кожаная куртка, подпоясанная усеянным металлическими бляхами, поясом. На девушке — красно-коричневая одежда и длинный фартук такого же цвета, как и шапочка у нее на голове.

Девушка пошла по двору в моем направлении и стала разбрасывать зерна из плоской коробочки, висевшей у нее на руке.

— Пожалуйста… — я истосковалась по человеческим существам. Я хотела, чтобы она увидела меня, но, хотя я говорила громко, она, явно, не замечала меня, так как даже не повернула головы в моем направлении.

— Пожалуйста… — повторила я громче. Но она все еще не замечала меня. И мужчина, который вел теперь лошадь от корыта с водой обратно в конюшню, прошел совсем рядом со мной. Выражение его узкого лица со скошенными под углом бровями и узким подбородком — черты лица которого были такими же, как и у всадников — не изменилось.

Я не могла долго выносить такое равнодушие. Я протянула руку и дернула девушку за рукав. Она испуганно вскрикнула, отшатнулась и начала что-то бормотать. Мужчина повернулся и громко задал вопрос на незнакомом мне языке. И хотя они оба глядели туда, где я стояла, они, казалось, не видели меня.

Моя воля ослабла. Все поблекло: и старый дом, и мужчина, и девушка-служанка, и лошадь, и куры. Они становились все бледнее и бледнее, пока не исчезли совсем и я снова оказалась одиноко стоящей в поле. И все же что-то внутри меня говорило, что мое зрение еще вернется ко мне. Там, где я видела настоящее под наслоением иллюзорного, теперь настоящее наслаивалось на иллюзорное. Для меня это была стена-призрак, а для людей этой страны я сама была призраком.

Снова я вышла на дорогу, спустилась на обочину и положила кружащуюся голову на руки. Буду ли я когда-нибудь настоящей в этой стране? Может быть, тогда, когда снова отыщу ту, другую Джиллан? А была ли она сама здесь настоящей?

От продуктов охотников-ализонцев остались только крошки. Где мне найти пищу? Может быть, удастся достаточно долго поддерживать иллюзию, чтобы в каком-нибудь крестьянском доме отыскать что-нибудь съестное и, вероятно, я должна буду взять это без спроса, потому что те, кто там живет, не могут увидеть меня.

«Эти люди считают, что они хорошо защищены, — подумала я. — Сначала охранники наверху, в горах, а потом этот пустынный ландшафт. Отряд охотников из Ализона может проехать здесь много миль, не найдя ничего, что стоило бы захватить. И как многие, я проходила мимо и не знала, что тут было на самом деле. Замки? Дома? Города?»

Мне нужна была пища, и если я хотела найти что-нибудь — то должна была видеть. Две усадьбы, которые я неясно различала вдали, находились слишком далеко от дороги, потому что эта дорога существовала на самом деле и вела в ту сторону, куда меня все время тянуло. Было уже далеко за полдень, когда я обнаружила деревню, которая тоже находилась при дороге. Это была маленькая деревушка, где было, примерно, двадцать домов и башнеподобное сооружение в центре. Люди по обеим сторонам улицы были для меня всего лишь тенями и я даже не пыталась разглядеть их получше. Я сконцентрировала свое внимание на домах. На пороге первого из них сидела женщина и пряла. Перед другим домом играли дети, а у третьего дома дверь была закрыта и, может быть, заперта. Но четвертый дом, большое здание, судя по вывеске, было гостиницей.

Я напрягла всю свою волю, чтобы удержать все видимое и прошла внутрь здания через полуоткрытую дверь. За дверью был короткий коридор, а налево еще одна дверь, за ней находилось большое помещение с деревянным столом и скамейками по бокам. На этом столе стояла тарелка с коричневым караваем хлеба и куском желтого сыра. Я почти испугалась, что все это побледнеет и превратится в ничто, когда мои пальцы схватят хлеб и сыр, но ничего подобного не произошло. Я сунула все это в складку меховой подстилки и пошла назад, к двери. Но на пороге дома стояла фигура — один из туманных жителей этих домов. Я прыгнула назад. Меня охватило какое-то беспокойство и я постаралась получше разглядеть входящего. Это был мужчина. В кожаных штанах, сапогах и кованой кольчуге под верхней курткой из шелковистого сукна, похожей на ту, которую носили всадники, но только без меха и вместо шлема у него на голове была шапка.

Он с подозрением заглянул в помещение, но взгляд его скользнул мимо меня. Потом я увидела, как ноздри его расширились, словно он что-то учуял. Затем он заговорил на языке, которого я не поняла. Но мне показалось, что это был вопрос. Я затаила дыхание, чтобы оно не выдало меня. Он повторил свой вопрос, сделал несколько шагов в мою сторону и вошел в комнату. Я осторожно прокралась мимо него и уже была почти у двери, когда он отвернулся от стола, откуда я взяла сыр и хлеб. В первое мгновение я подумала, что он увидел меня: выражение его лица чутко прислушивающегося человека изменилось. Теперь он смотрел мне в лицо и направился прямо ко мне.

Из последних сил я выбежала из комнаты и побежала вдоль коридора. Человек громко крикнул и с улицы донесся ответ. Когда я уже хотела покинуть дом, то вдруг увидела перед собой какую-то фигуру. Я, защищаясь, вытянула вперед руку, и она ударилась о твердую плоть, хотя я видела перед собой только расплывающиеся контуры. Я услышала удивленный вскрик, когда вновь вошедший отшатнулся назад. Но я уже была снаружи, на улице и побежала прочь от деревни к той, другой дороге, где чувствовала себя в относительной безопасности.