Терри Гудкайнд - Седьмое Правило Волшебника или Столпы Творения

– Ну конечно! – выкрикнул Себастьян. – Но только потому, что вы изуродовали жизнь заразой магии! Вы задушите человечество, поработите весь мир вашими безнравственными древними методами.

– Вот! – произнесла Эди, кивая. – Вот кто обольстить детку.

– Он спас мою жизнь! Без Себастьяна я бы ничего не добилась! Я была бы никем! Я бы просто умерла! Как моя мать!

– Детка, и это ложь, – тихо проскрипела Эди. – Уходить от них, идти со мной.

– Тебе нравится одно, а мне другое, – отрезала Дженнсен. – Моя мама умерла у меня на руках, потому что так приказал лорд Рал. Я знаю правду. Правда в том, что ты хочешь принести лорду Ралу мою голову.

Эди махнула рукой:

– Детка, не знаю, что за ложь быть в твоя голова, но я не иметь время. Ты идти со мной, иначе я тебе не помогать. Я нельзя ждать и минута. Я иметь мало время, и теперь оно совсем нет.

Пока она говорила, Дженнсен неслышно продвинулась на несколько шагов вперед. Она должна была использовать возможность и выполнить задуманное.

Девушка прекрасна понимала, что перед нею старуха беспомощна. Всего несколько телодвижений и навык обращения с ножом, и желаемое будет достигнуто. Волшебство ведьмы бесполезно для того, кто неуязвим, – для столпа Творения.

– Джен, дай ей! Ты можешь! Отомсти за мать!

Дженнсен уже преодолела четверть расстояния между Эди и Себастьяном. Крепко сжимая нож, она шагнула вперед.

– Если ты сделать выбор, то быть так! – услышав звук шагов, проскрипела Эди.

Ведьма протянула руки по направлению к Себастьяну, и девушка с ужасом поняла, что имела в виду колдунья: за свой выбор Дженнсен заплатит дорогой ценой – жизнью Себастьяна.

Себастьян лежал, опершись на руку. Мраморный пол под ним был залит кровью. Вид своего возлюбленного, корчащегося от боли, и ужас от понимания, что его вот-вот убьют, поразил девушку в самое сердце. Эди не могла остановить Дженнсен, но вполне могла лишить жизни Себастьяна.

А Себастьян был всем, что у Дженнсен осталось.

Ведьма наверняка собиралась ударить его смертельным волшебным лучом. Дженнсен была гораздо ближе к Себастьяну, чем к старухе. Она знала, что не успеет добежать до ведьмы и остановить ее, но, возможно, сможет вернуться и защитить Себастьяна. Вот такой выбор предоставила ей Эди.

И Дженнсен голубкой понеслась к Себастьяну, стремясь держаться между ним и колдуньей.

Она создала дыру в мире именно там, куда ведьма пыталась направить свой ужасный волшебный огонь. И магический луч миновал Себастьяна, осыпав светящимися искрами мрамор за его спиной. В воздух взмыла туча осколков.

Упав рядом с Себастьяном, Дженнсен обхватила его руками:

– Себастьян! Ты можешь двигаться? Бежать можешь? Мы должны выбраться отсюда.

Он кивнул:

– Помоги мне подняться. – Слова он произносил с трудом, дыхание его прерывалось.

Подсунув голову под его руку, девушка сумела приподнять возлюбленного и помочь ему встать на ноги. Теперь надо было двигаться к двери. А позади Эди снова подняла руки, следя за движениями Себастьяна, раз уж Дженнсен оставалась для нее невидимой. Поэтому девушка все время старалась загораживать друга. Мерцающий луч пролетел в каком-то дюйме от них, сбил с петель обитую железом дверь, и она с грохотом понеслась по коридору.

Дженнсен и Себастьян выскочили в еще дымящийся дверной проем и ринулись за нею. Тяжелая дверь с грохотом ударялась о стены, откалывая огромные куски камня, и девушка с ужасом представила, что станет с нею, если что-либо подобное зацепит ее. Рука уже кровоточила от острых осколков. Раны были нанесены не магией, хотя осколки и летели, повинуясь волшебному заклинанию.

Для магии она была действительно неуязвима, но если огромная каменная колонна опрокинется на нее, повинуясь силе магии, то Дженнсен погибнет точно так же, как если бы эту колонну сдвинула обычная грубая сила. Смерть – всегда смерть.

И Дженнсен неожиданно поняла, что не так уж она и неуязвима.

Они свернули за первый же угол, чтобы Себастьян исчез из поля волшебного зрения Эди. Девушка чувствовала, как по руке Себастьяна, лежавшей на ее плече, течет горячая кровь. Несмотря на рану, Себастьян не просил ее замедлить движение, и они поспешили туда, где Дженнсен оставила императора.

– Ты сильно ранен? – спросила она, боясь услышать ответ.

– Не очень, – с трудом переводя дыхание и превозмогая боль, ответил Себастьян. – Такое чувство, будто под ребрами горит огонь. Если бы ты не защитила меня от прямого удара, я бы сейчас точно был мертв.

Продвигаясь по дворцу, они встретили солдат. Тяжело дыша, Дженнсен рухнула им на руки. У нее не осталось сил, чтобы нести Себастьяна, ноги просто дрожали от напряжения.

– Уходим, – тяжело дыша, приказал Себастьян. – Нам нужно выбираться. Император ранен. Мы должны вынести его отсюда. Соберите наших людей – по возможности всех, чтобы защитить императора. Мы отнесем его в безопасное место. А вы двое поможете мне.

Люди бросились выполнять указания. Двое положили руки Себастьяна себе на плечи и с легкостью понесли. Он корчился от боли.

Дженнсен повела их по залам и коридорам, следуя оставшимся в памяти приметам и отчаянно желая найти императора Джеганя, чтобы закончить этот смертоносный поход. Они старались обходить большие залы и не выходить из путаницы коридоров: Себастьян не хотел, чтобы их поймали в одном из гигантских помещений, где они окажутся прекрасной мишенью. Периодически до Дженнсен доносились ужасающие глухие удары. И каждый раз дворец содрогался.

– Сюда, – сказала она, узнав зияющую брешь во внешней стене, сквозь которую проникал дневной свет и были видны газоны дворцового парка.

С другой стороны в зал вошли пять солдат, перебираясь через груды обломков. С собой они несли сестру Света.

Откуда-то подошло еще человек двенадцать. Из ближайшей комнаты справа появились две сестры с перепачканными сажей лицами. За ними – несколько человек из штурмовой роты. Половина были ранены, но все могли передвигаться самостоятельно.

Император Джегань сидел, прислонившись к стене там, где Дженнсен его оставила. Края глубокой рваной раны, которую забинтовала девушка, расходились не слишком, но было очевидно, что здесь необходим целитель. Действие волшебного заклинания, наложенного погибшей сестрой, все еще продолжалось: кровь из раны больше не текла.

Однако из-за сильной потери крови Джегань выглядел слабым и бледным. Впрочем, не бледнее тех, кто увидел его увечье впервые.

Одна из сестер опустилась на колени, чтобы осмотреть рану. Когда она попыталась совместить края рассечения, император содрогнулся.

– Сейчас нет времени на лечение, – сказала сестра. – Сначала нужно вынести его в безопасное место.