Дэйв Дункан - Меченые Проклятием

Ордур обхватил Гвин одной рукой, другой закрыл ей рот. Она сопротивлялась изо всех сил, брыкалась, пыталась его укусить.

— Послушай, — сказал он ей на ухо. — Баслину там самое место. Ему никто не может причинить вреда. И он не хуже тебя сумеет предупредить Булриона. Если я тебя отпущу, обещаешь, что не станешь отдавать нам приказаний?

Гвин дергалась у него в руках, но Ордур был невероятно силен. Потом она увидела Тибала, который без сознания лежал на земле. И заставила себя расслабиться.

Ордур выпустил ее.

— Он умирает, — сказал Панг. — Еще дышит, но я не могу привести его в сознание.

Гвин подошла к Тибалу.

— Тибал! Тибал Фрайнит!

Глаза Тибала были приоткрыты, но он не видел ее. Изо рта шла слюна, губы и язык шевелились, но издавали только мычание.

— Он ничего не понимает, — сказал Панг. — И не может говорить. Он попытался изменить будущее и потерял все свои воспоминания. Превратился в идиота. Это я вылечить не могу.

«Тибал! Что ты наделал, Тибал!» «Голос! Что с ним?» Голос не отвечал.

— Разве можно изменить будущее несколькими словами? Ивилграт пожал плечами:

— Несколько слов могут много значить, госпожа Председательница. Я видел такое в Рарагаше. Видимо, он изменил всю свою жизнь. Поэтому он ничего не понимает. И ничего не знает. Его мозг умер.

Гвин схватила Тибала за плечи и встряхнула его:

— Тибал, дурак ты этакий! Почему ты ничего не сказал

раньше? Зачем ждал до последней минуты, жалкий трус!

— Садж! — одернул ее пораженный Панг.

— Он позволил Булриону и другим уехать, зная, что их ждет засада! — закричала Гвин. — Он обрек их всех на гибель!

— Но он же шуулграт, госпожа! Изменить будущее для него равносильно самоубийству.

— Ну и что? Одна жизнь за шестерых, да еще кавалеристы! Он должен был предупредить нас раньше! — Она озиралась в поисках помощи, но на всех лицах видела только такой же ужас и растерянность, какие переполняли ее самое.

Панг протянул руку и схватил Гвин за поврежденную кисть. От его руки в нее потекла облегчающая прохлада. Но его глаза источали еще больший холод.

— Полагаю, что все обойдется, — сказал он. — Раз Тибал так плох, значит, ему удалось изменить будущее. Баслин успеет предупредить Булриона.

«Голос, это правда?» Ответа не было. «Голос!» Молчание.

— Может быть, и так, — сказала Гвин. — Но может быть, повернув назад, он изменил только свое будущее. Но не наше.

«Не Булриона».

Неужели, решив отказаться от своей судьбы, она погубила мужа?

Тибал что-то пробормотал.

— Что ни говори, а это был мужественный поступок, — упрямо сказал Паинг Твоо.

Гвин увидела в кармане Тибала тетрадь. Это, конечно, его дневник. Он всегда носит его с собой. Она раскрыла ее. Тетрадь была почти полностью исписана мелким аккуратным почерком. Только в конце осталось несколько незаполненных страниц. Гвин стала читать то, что было написано на первой странице.

Тибал Ал6ор Фрайнит

Рарагаш.

Просьба посторонним не читать!

28 день Поуль, год 96.

Я начинаю третью тетрадь. Остальное две находятся на верхней полке в кладовке у меня дома. Я начинаю в сбой любимый день. Через пять лет я встречусь с Ниен. Как мне прожить целых пять лет? Что ж, с тех пор, как я был отмечен Проклятием, прошло уже пятнадцать лет. Так что три четверти назначенного мне испытания уже позади. Интересно, я всегда знал, что моя жизнь по-настоящему начнется, только когда я встречу ее? Или ждать становится все тяжелее по мере приближения срока?

Гвин захлопнула тетрадь. Взглянула на хмурое лицо Панга, на неодобрительно смотревшего на нее Орта. Потом раскрыла тетрадь в конце и увидела, что за последние два дня записей не было.

Почему? Тибал обычно не пропускал ни одного дня. Что случилось такого ужасного, что он не стал этого записывать? Шуулграты обычно не могут предвидеть, что изменят будущее... но, может быть, они знают, что у них появится такое искушение? Неужели его пугали собственные мысли?

Гвин перелистала тетрадь назад и нашла интересующую ее дату.

27 день Поуль, год 101

Ну вот, этот день наступил! Меньше чем через час я пойду в гостиницу на улице Феникса и наконец-то встречу ее. Она будет подметать двор метлой, как я и предвспоминал всю свою жизнь. Мои дневники полны ею. Теперь они с каждым днем будут все драгоценнее для меня, потому что с сегодняшнего дня я начну забывать то, что будет происходить между нами. Мне жаль каждую забытую секунду. Я дрожу, как мальчик. Наверное, я наделаю страшных глупостей...

Гвин захлопнула тетрадь.

— Дурак! — Она наклонилась и сунула тетрадь в карман Тибала, который все еще был без сознания. — Идиот!

Меченые смотрели на нее, не понимая, почему она ругается.

— Садж? — вопросительно проговорил юный Орт.

— Он думал, что я... — Тибал думал, что сможет занять место Булриона! Собственно, он на это несколько раз намекал. Он сказал ей, что их ждет долгое совместное будущее. Разумеется, он не мог сказать это прямо. Нет! Зная, что Булриону сегодня суждено погибнуть, Тибал молчал, надеясь, что впоследствии женится на его вдове.

— Болван! — сказала она. — Полоумный дурак! Проклятый меченый! Думаешь, я тебе это когда-нибудь прощу?

Но ведь Тибал нашел в себе мужество — только, может быть, слишком поздно? Хотя бы не так!

Но если бы у него ничего не вышло, он бы не лежал здесь в беспамятстве.

Что сказал Голос о Булрионе?

«Ты его переросла».

— Голос! — закричала она, подняв лицо к небу. — Я согласна! Пусть только Булрион благополучно вернется в долину. Я не поеду за ним. Я от него откажусь.

Стоявшие вокруг испуганно переглядывались. Голос молчал. Трава, дорога, небо.

— Голос! Я сдаюсь! — закричала Гвин ветру. — Я буду служить своей судьбе! Только пощади Булриона! Я поеду на тигре, куда бы он меня ни повез!

Панг поднялся на ноги и подошел к ней.

— Гвин-садж...

— Не вмешивайся! Извини, я не в себе. Булрион ведь останется жив, правда? Шуулграты предсказали, что он станет императором. Значит, с ним все будет в порядке. Если с ним что-нибудь случится, меня замучает совесть. А Возион, а остальные? А Тибал? Пощади их, Голос! Я сдаюсь. Я согласна. Я на все согласна. Я поеду дальше верхом на тигре!

Солнце невыносимо пекло спину Устрашителя Озиона. От болота поднималась гнилостная вонь, которая с каждым часом будет становиться все отвратительнее. По коже ползали какие-то твари. Озион радовался тому, что ему так скверно. Это означало, что он все еще жив и что он настоящий мужчина. Слабые не способны терпеть.

Он лежал на животе, положив подбородок на скрещенные руки. Край мощеной дороги был от него всего в шести шагах. Он мог наблюдать дорогу в обоих направлениях, почти не поворачивая головы. Скрывавший лицо Заниона пучок травы слегка колыхался от его дыхания, но этого не видели даже терпеливые стервятники, парившие над ним в небе. Секрет невидимости в полной неподвижности. Все Череполикие умеют часами лежать неподвижно. Они тренировались этому на муравейниках.