Гордон Диксон - Рыцарь-дракон

— А какие у меня еще преимущества? — спросил Джим.

— Терпение, Джеймс, — попросил Брайен. — Сейчас расскажу побольше. В двух словах: сэр Хьюго тяжел и опытен. Твои преимущества — молодость, быстрота и ловкость. В седле ты никогда слишком хорошо не держался. Но все же я вижу, что ты достиг большего, чем я мог надеяться. Ну, а победить в этой битве ты можешь, лишь уклоняясь от ударов сэра Хьюго, чтобы он кружился на месте: ты должен его измотать и только тогда наступать на него.

— А палица… — начал Джим, но Брайен прервал друга.

— Мы попытаемся заставить его отказаться от нее и воспользоваться другим оружием, — сообщил он. — Позволь мне объявить, что ты будешь сражаться моим длинным двуручным мечом.

— Что? — переспросил Джим.

Ему никогда не нравилось упражняться с двуручным мечом. Он казался ему тяжелым и несуразным. Кроме того, сэр Брайен предпочитал исходную позицию, которая на вкус Джима была какой-то неудобной.

Вы прочно сжимаете рукоятку меча двумя руками, будто собираетесь рубить им на манер топора. Но вместо того, чтобы надвигаться на своего противника, держа его прямо перед собой, вы крепко держите меч, подняв рукоять на уровень своего лба, а лезвие должно быть опущено строго вниз, параллельно вашему телу.

Несмотря на явное неудобство этой позиции, Брайен клялся, что она позволяет отражать удары в любом направлении, а также без предупреждения и подготовки рубануть противника хоть по голове, хоть по ногам. Джим попробовал и вынужден был признать, что кое-какая истина в словах Брайена была. Однако он по-прежнему был убежден, что с оружием можно обращаться и получше.

— Почему двуручным? — озадаченно спросил Джим.

— Потому что он длиннее и достанет дальше, а кроме того, твои руки на несколько дюймов длиннее рук сэра Хьюго, что также дает тебе преимущество,

— объяснил Брайен. — Так что если ты воспользуешься двуручным мечом, а он останется с палицей, то достать тебя будет куда как сложнее. Ты сможешь нанести ему удар, а сам останешься вне пределов его досягаемости. Ну, а потом, двуручный меч избавляет тебя от тяжести щита, что, если в твои задачи входит желание измотать противника, дает тебе серьезное преимущество.

— А, хорошо, я понял, — с прежним сомнением пробормотал Джим.

— Но когда он увидит тебя, то откажется от палицы, — продолжил Брайен, будто не слыша Джима. — Он тоже выберет двуручный меч.

— Ага, — сказал Джим, понемногу начиная замечать слабый отблеск надежды.

— В конце концов, — сказал Брайен, — то, в чем силен он, сэр Хьюго сменит на то, в чем силен ты.

— Ага, — повторил Джим.

— Умеет ли он сражаться двуручным мечом — мы сказать не можем, — продолжал Брайен. — В любом случае тут для тебя есть только одна тактика: держаться от сэра Хьюго подальше и пытаться подрубить ему ногу или руку с мечом. Двуручный меч — это совсем не то, что палаш, который ты можешь перебросить в левую руку, если правая ранена. Щита у тебя не будет. Помни об этом, полагайся на свое проворство и ловкость, Джеймс, и в конце концов тебе повезет!

Джим немного воспрял духом. Поначалу он был просто одержим яростью. Когда Брайен начал наставлять его, в душу Джима закралось сомнение. Теперь оно оставило его. Он верил в свои ноги и знал, что они способны на большее, чем может догадываться даже Брайен.

— А теперь самое время одеть тебя в доспехи, вооружить и подготовить,

— сказал Брайен.

Через двадцать минут друзья вышли из палатки и обнаружили, что смотрителями ристалища стали Теолаф и один из латников Мальвина. Вместо жезлов они держали небольшие свежесрубленные палки. Они обменивались недружелюбными взглядами с противоположных сторон уже отгороженного от зрителей поля боя.

Условия обычно требовали, чтобы было подготовлено место, где могли бы сидеть наблюдающие за битвой официалы и принципалы. Но поскольку в Маленконтри, ставшем центром поля, не нашлось ничего подходящего, то перед замком просто теснилась кучка людей. Они обступили Каролинуса, который взялся неизвестно откуда со своим посохом, доходившим ему точно до макушки: кроме того, волшебник держал в руке третий жезл.

Джим и Брайен двинулись к Каролинусу. Сэр Хьюго уже стоял неподалеку. Похоже, что Каролинус, хотя его никто об этом не просил, взял на себя роль судьи. Когда друзья подходили к нему, Мальвин горячо протестовал против такого самоуправства.

— Ты не доверяешь своему собрату — магу? — говорил Каролинус.

Мальвин фыркнул.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Ты столь же заинтересован в этом деле, как и я!

— С чего бы это вдруг? Я тебя не понимаю. Вонючка, — спокойно отвечал Каролинус. — Один из спорщиков — мой ученик, это правда, но честь мага моего ранга в любом случае заставляет меня пренебречь этим. Кроме того, неужели ты сможешь найти кого-нибудь, кто исполнит эту роль? Никто из тех, что попали под влияние Темных Сил, не годится для тяжбы пред Богом, ни одно духовное лицо или благочестивый человек не может оказать тебе услугу, поскольку ты находишься под следствием Департамента Аудиторства. Думаю, что тебе придется довольствоваться моей персоной.

— Ладно, договорились! — злобно усмехнулся Мальвин. — Но когда я предстану перед судом, то не премину сообщить о твоей поддержке одной из сторон.

— Ну и сообщай на здоровье. Вонючка, — отозвался Каролинус, — а пока отойди-ка в сторонку: мне надо осмотреть поле и спорщиков вместе с их секундантами.

Последние слова он сказал потому, что как раз в этот момент подошли Джим с Брайеном, и все вернулись к ним.

Настало время ритуальных вопросов и ответов. Джим ответил за себя.

— Я буду сражаться двуручным мечом, — сказал он.

— Как угодно, — сказал Каролинус. — Принимается. Твой противник потребовал, чтобы вы бились пешими. Ты согласен?

Не только Джим охотно согласился бы на это, но и Брайен у него за спиной, как он знал, чувствовал то же самое. Рыцарские поединки были самым слабым местом Джима. Но Джим понял и то, что посоветовал отказаться от битвы в седле именно Мальвин. Пеший сэр Хьюго мог легко оглушить Джима или заставить его сдаться. Видимо, Хьюго сумел понять, что в седле и с копьем он либо убьет, либо серьезно покалечит Джима. А Брайен ведь напоминал, что Мальвин желает видеть его в роли пленника, а не трупа.

— Я согласен, — сказал Джим.

Каролинус обратился к сэру Хьюго.

— Как я понимаю, ты будешь сражаться со щитом и палицей? — спросил он у бывшего владельца Маленконтри.

— Нет, — сэр Хьюго мрачно улыбнулся Джиму. — Чтобы не показалось, что у кого-то есть какие-либо преимущества, я откажусь от щита и возьму, как и он, двуручный меч.

— Превосходно, — тем же холодным, официальным тоном сказал Каролинус.