Гордон Диксон - Рыцарь-дракон

Он сделал паузу, явно для пущего драматического эффекта.

— Давай дальше, — нетерпеливо воскликнул Жиль.

— И наконец нам улыбнулась удача. — Брайен посмотрел на Джима. — Мы наткнулись на Перси — младшего сына лорда Белмонта, ведущего чуть ли не табун прямо с корабля, только что прибывшего из Англии. Он привез их отцу и его свите. Лорд Белмонт приехал раньше и уже арендовал маленький, но комфортабельный домик для своих слуг милях в пяти от города. Сэр Перси с лошадьми, стало быть, только что сошел с корабля. Мы встретили его еще до того, как отцу предоставилась возможность увидеть сына.

Он снова замолчал, добиваясь от слушателей неослабного внимания. И вновь Жиль просил его продолжить.

Джим подумал, что они играют свои роли, получая от этого массу удовольствия. Как пара актеров-любителей, хорошо отрепетировавших спектакль.

— Итак, — Брайен нарочно тянул это слово, зля слушателей.

Эта капля переполнила чашу терпения Жиля.

— Видишь ли, Джим, — поспешно вставил он. — Сэр Перси наделал долгов, которые вряд ли одобрит его отец…

— Я сам расскажу, — спохватился Брайен. — У сэра Перси есть личные долги, узнав о которых, лорд Белмонт вышел бы из себя. Короче, он нуждался в деньгах.

— И вы купили у него лошадей, — предположил Джим.

— Эта мысль сразу пришла мне в голову, — сознался Жиль. — Но идея Брайена оказалась гораздо лучше. Сэр Перси влез в долги из-за пристрастия к игре в кости.

— Он игрок? — заинтересовался Джим.

— Клянусь, азартнее я не встречал, — отозвался сэр Брайен. — Стоит ему только прикоснуться к костям, как у него глаза загораются. Хотя я и не знал этого, пока не предложил ему сыграть на лошадей. Их стоимость в звонкой монете против самих животных. Победитель забирает и то и другое.

От неожиданности Джим сморгнул и понадеялся, что больше его чувство не выразилось ни в чем. Внезапное прозрение — Брайен готов был беззаботно проиграть деньги, данные ему Джимом на лошадей, это немало, да и деньги-то не лишние — ошарашило Джима не хуже одного из тех ударов, которые Брайен наносил ему во время тренировочных боев зимой по шлему.

— Сначала, — продолжал Брайен, — я проигрывал при каждом броске. Перси был вне себя от радости.

У Джима внутри все оборвалось. Несмотря на то что он уже знал, чем дело кончилось, одна мысль, что его деньги могли быть легкомысленно проиграны, в то время как возможности пополнить их до приезда в Англию не было, повергла его в ужас. А Брайен продолжал:

— В конце концов у меня почти не осталось денег, и я сказал Перси, что вынужден буду прекратить игру, если он не согласится удвоить свою ставку против моей, чтобы дать мне шанс отыграться.

— Но, Брайен, — не выдержал Джим, — ты сильно рисковал! Ему достаточно было просто не согласиться, и ты бы не только не получил лошадей, но и вообще не смог бы купить их, потому что у тебя не осталось бы денег.

— Ничего подобного, Джеймс, — возразил Брайен. — Я тебе уже объяснял. Один вид играющей кости высекает огонь из глаз сэра Перси. Я знал, что делаю. Он не смог бы прекратить игру, подобно тому как большинство мужчин не могут во время жаркого рыцарского турнира сидеть в бездействии на трибунах и смотреть, как остальные обмениваются сильными отточенными ударами на глазах у публики. О, он хныкал, что так дела не делаются, но, когда я объяснил ему, что выбора нет, он сдался.

— И тогда ты начал выигрывать, — предположил Джим.

— Нет. Поначалу я продолжал проигрывать.

— Так и было, — вставил Жиль. — Я уж забеспокоился, что дело принимает серьезный оборот. Но, эх, я верил в Брайена, и эта вера…

— …была оправдана, — быстро закончил Брайен. — Короче, Джеймс, в конце концов я начал выигрывать. С Перси уже пот катился градом. В конце игры, когда количество наших денег на столе опять сравнялось, я, приличия ради, вернулся к первоначальным ставкам. С самого начала игры исход был ясен. Человек, которому очень нужно выиграть, никогда не выигрывает. Перси был обречен на проигрыш. Поэтому он проигрывал, проигрывал и проигрывал до тех пор, пока я не только не вернул все наши деньги, но и не выудил у него все до полушки.

— После чего, принеся ему наши соболезнования по поводу того, что судьба была к нему столь неблагосклонна, — просиял Жиль, — мы сказали, что нам нужно идти, и взяли все, что причитается.

— И он позволил вам взять его лошадей? — удивился Джим.

— А что ему оставалось? — ухмыльнулся Брайен. — Ведь он же джентльмен. Я все же оказал ему небольшую милость, купив у него седла и уздечки. Тем не менее нельзя отрицать, что, когда мы уходили, он выглядел не слишком счастливым.

На самом деле Джим сочувствовал незадачливому сэру Перси, которому теперь предстояло предстать перед своим разгневанным отцом без лошадей и денег. Он даже чувствовал себя немного виноватым перед ним. Однако друзья его, похоже, не разделяли подобных чувств.

— Это ли не один из самых удачных дней! — сэр Брайен ликовал. — Мы с Жилем никак не можем вспомнить, у нас сегодня какой святой? Но я узнаю и запомню на будущее, чтобы молиться ему всегда, когда буду затевать рискованную игру. Судя по всему, сегодня мне покровительствовал хороший святой, кто бы он ни был. Думаю, надо попросить еще вина. Но сначала…

Он снова запустил руку в кошель и, высыпав все деньги на стол, пододвинул их Джиму.

— Ваша светлость, — произнес он парадным слогом, — вот деньги, которые вы доверили мне, и еще немного мелочи, как свидетельство того, что ваш верный и преданный слуга сэр Брайен исполнил свой долг.

Джим чуть ли не с неприязнью взглянул на груду монет, и, не успел он подумать, как получше разделаться с этой неприятной ситуацией, как вдруг его осенила великолепная идея.

— Поскольку до сих пор моими деньгами распоряжались с таким искусством, — ответил он в том же нарочито официальном тоне, — не вижу им более удачного применения, чем оставить в столь надежных руках.

Он протянул руку и ребром ладони рассек груду монет на две приблизительно равные части.

— Пусть каждый из вас возьмет половину и распорядится своей долей к нашему общему благу.

В глубине души он ликовал. В первый раз ему удалось, не нарушая правил поведения, принятых в высших слоях общества этого мира, добиться своего. Одним из краеугольных камней этого общества была щедрость высших по отношению к низшим. Облагодетельствованному мало быть благодарным своему благотворителю, он просто не имеет права не принять даяние; отказ от него равносилен жесточайшему оскорблению.

Джим попал в самую точку.

Должным образом выразив благодарность, Брайен и Жиль, сияя от счастья, взяли каждый свою долю и набили кошели, даже не попытавшись пересчитать монеты, чтобы выяснить, поровну ли они получили. Джим испытал чувство глубокого удовлетворения. Ему удалось исполнить свое давнишнее желание: не обидев рыцарей, снабдить их карманными деньгами, столь необходимыми в чужой стране.