Харитон Мамбурин - Припарка мёртвому

Хрупкая розововолосая девушка наградила такого уверенного в своих словах вояку взглядом, полным врожденной синевы и приобретенного скептицизма. Его слова на фоне происходящего… были не совсем убедительны для дилетанта. Ай потребовала объяснений.

В грубой форме.

— Господин Акутагава, — засочилась ядом девушка, — Я перед своими глазами вижу защиту беспрецедентного уровня, которой располагаем не мы! По этой защите без всякого видимого результата работает один из самых боеспособных наших флотов, но вы при этом полны оптимизма! Слишком долго, между прочим, работает! А вы всё равно полны оптимизма. Соблаговолите поделиться им со мной!

В чём-то Митсуруги была совершенно права. Современные ударные крейсера «Ярада», из которых состоял собравшийся у Пирамиды флот, были созданы с одной единственной целью — быстро прилететь и подавить любого противника. Причем в ряде гипотетических противников, существующих было куда меньше, чем предполагаемых. Мощный щит, отличная скорость, стройные ряды орудий, готовых как к воздушному бою, так и к бомбардировкам — «Ярада» были созданы, чтобы стирать в пыль любые воздушные силы, которыми располагали цивилизации Пана. Быстро, решительно и беспощадно.

А теперь их огромную боевую мощь глотали поднятые в воздух останки смертных крестьян. И не давились. Обидно.

— Видимо, при строительстве остались запасы останков, которые сейчас пошли в ход, — сделал предположение адмирал, с уверенным видом рассматривающий вертящееся защитное поле Пирамиды, — Госпожа, я уверяю вас, это разовое явление. Причем, как видите, им нечем контратаковать. Даже если Абракадавр и Творец Боли уйдут Зовом, Джаргака и Пирамиду мы получим.

Прикинув расклады, Митсуруги решила сменить гнев на милость. Пирамида действительно не огрызалась. Ничем. Это, впрочем, не значило, что она не могла — вот только крутящийся темный щит праха и осколков им атаковать мешал не в меньшей степени, чем защищал от выстрелов кораблей Нихона.

— Я бы попыталась утяжелить их щит, смешав с жидкостью из атмосферы, но мы в слишком сухом месте, господин Акутагава, — Поэтому я, пожалуй, создам массовую иллюзию, которая замаскирует наш флот. По моему сигналу прикажите капитанам начать перестроение. Вскоре подойдет «Асаги» и поставит точку на этом безобразии.

— Сюда идёт эфирный разрушитель!? — адмирал не счел нужным скрыть свое ошеломление, — Мы бы справились своими силами. Запасы праха далеко не бесконечные!

Презрение вновь вернулось на лицо архимага Нихона. Опершись одной рукой на спинку кресла и позволяя себе игнорировать мелкую вибрацию постоянно стреляющего корабля, Митсуруги Ай начала чеканить слова, смотря при этом сквозь самонадеянного генерала:

— Адмирал, командуйте начать перестроение! — рявкнула она. Глаза японки засветились ярко-голубым светом и начали источать такой же сияющий туман, — Делиться своим мнением будете позже, с теми, кто сочтёт его интересным!

Нихонец плотно сжал губы и коротко дёрнул щекой. Пусть даже пока не было ни одного воздушного боя, в котором он мог бы отметиться как действующий командир, но шесть десятков лет транзитных полётов, десантных операций и логистической разведки, вымостившие ему путь на этот мостик, вопияли о незаслуженном унижении. Причем от кого! От волшебницы, находящейся сейчас в опале!

Но также она и командовала операцией. Кроме руководящей роли мелкая носительница «золотого» класса сейчас еще и поддерживала заклинания, соединяющие щиты всей эскадры. Этот фокус не делал ни один из воздушных судов более живучих, но помог бы пополнить энергию в щитах куда быстрее, чем способно был сам корабль.

Смысл подобной предосторожности ускользал от понимания. Члены Лиги предупреждали, что Пирамида обладает солидным вооружением и огромным запасом прочности, но говоря это, руководствовались своим пониманием данных терминов и своим же уровнем технологий. Для Акутагава Рюго сидящая в центре мутного облака конструкция была просто огромной, живучей, но практически беззубой целью.

Отдав нужные приказы и проследив за их выполнением, нихонцы выслушали доклад связиста — звено из пяти кораблей, которых окрестили «эфирным разрушителем» вышло на позицию и сейчас перестраивалось в формацию для удара. Где-то высоко над ними велись расчёты, звучали команды и запускались цепочки заклинаний, чья магия должна была намертво зафиксировать «звезду» в определенных координатах для того, чтобы сфокусированный свет солнца и концентрированный эфир могли ударить смертельным лучом прямо по огромной несуразной Пирамиде.

А та спокойно висела в воздухе, никак не реагируя на разрывы импульсов, уже снизившие концентрацию крутящегося вокруг черного строения праха раз эдак в три. Рюго, наблюдающий за происходящим с первого залпа, был полностью уверен в том, что Пирамида беззащитна. Она не двигалась с места, не маневрировала, не стреляла. По словам корабельных магов, у которых хватило чувствительности достать сканирующими заклинаниями сквозь прах, детище некромантов было совершенно инертно — никаких активных магических потоков на поверхности. Даже заслонки обнаруженных оружейных портов были закрыты.

Просадить щит, разрушить гладкие черные стены, уронить чудовищную махину на твердь. Хитрости? Внезапная атака? Неожиданное подкрепление? Предательство самой Лиги Некромантов? Флот готов был ко всему.

Разумные, предположительно прячущиеся за черными скошенными стенами, у адмирала Акутагава опасений не вызывали совершенно. Да, нихонец бы облился холодным потом, а то и обгадился бы от страха, окажись рядом с ним Абракадавр или еще пуще — девка, являющаяся Творцом Боли. Оба этих существа имели мрачную славу тех, кто обладает возможность сотворить с Бессом или смертным такое, что сама смерть покажется легким сном. Кирн Джаргак уже совершенно не вызывал личного страха, Рюго с удовольствием бы встретился с ним один на один. Но… как успешный и везучий террорист орк внушал патриоту Нихона сдержанную тревогу. Эдварда Эйнингена же никто не брал в расчет — шансы, что белокурый маг внезапно высунет из-за угла Пирамиды всепобеждающую пушку, были смехотворными.

«И чего она нервничает…» недоуменно подумал адмирал и тут же вздрогнул от зрелища толстенного светящегося луча, ударившего точно в Пирамиду.

Нестерпимо сияющий луч, толщиной с десяток обхватов взрослых мужчин, сразу же поджег крутящееся облако праха, превратив его в огненную карусель. Огромный пылающий шар с торчащей из него «спицей» луча. Оружие, способное превращать города в пепел, работало на полную мощность, всем своим видом олицетворяя силу и славу Нихона.