Харитон Мамбурин - Припарка мёртвому

С утра мои слабые опасения по поводу приступа ревности и ярости парня-тигра были развеяны, троица вполне мирно общалась за завтраком, перекусывая вяленым мясом и запаренной из нескольких злаков кашей. Он периодически бросал на меня неприязненные взгляды, но совершенно проигрывал в этом занятии вчерашнему Эйнингену…

…а через десяток часов я, отмахиваясь мачете от целого сонма яростно орущих существ, оттаскивал в сторону сероухую смуглую девчонку с напрочь разорванным горлом…

В полдень всё уже было готово. Выполненные «монахами» талисманы были закреплены, все энергетические структуры проверены на устойчивость, Эдварду оставалось лишь закончить свои приготовления. Освободившиеся зооморфы с звуками облегчения улетели с большого каменного «пальца», а мы с магом, занятые своими делами, наивно и одновременно подумали о том, что троица просто вернется на наш «домашний» островок, дожидаться нас. От «монахов» чуть позже требовалась еще одна сущая мелочь — запустить свои ритуалы и спокойно убраться отсюда совместным Зовом…

…но этих балбесов понесло на приключения.

Мне и оружейнику в голову не пришло контролировать, где остальные члены нашего отряда. Удирать троице было совершенно незачем, поэтому мы с чистой совестью доделали всё необходимое, окончательно превращая гигантский чёрный «палец» в оружие массового уничтожения, и лишь потом только обнаружили пропажу. В нескольких десятках километров от нас. По-прежнему не предполагая каких-либо проблем, я подхватил на всякий случай Эйнингена и, ускорившись на максимум, поспешил к «потеряшкам».

К несчастью, у них на всю троицу было чересчур мало мозгов и чересчур много лапок, которые с натяжкой можно было бы назвать кроличьими. Зооморфы наткнулись на остров, хранящий один из Небесных Камней, а следовательно — населенный летающими агрессивными существами «серебряного» класса. Чешуйчатыми, зубастыми, с мерзкими скрипучими голосами и горящими ненавистью ко всему живому глазами. Последних было целых шесть.

А еще этих созданий, размером с крупную летучую мышь, было потрясающе много. Их серый скрипящий рой, висящий в воздухе, казалось, занял едва ли не четверть совсем немаленького острова. Иконки всех троих зооморфов мигали на карте прямо в центре этой мешанины.

Подлетая, я скрипнул зубами от досады и бессилия. Лишних цепей уже не было, я все пожертвовал на монтаж и крепление деталей на нашей «бомбе». Осталось лишь малость, пригодная для полёта.

— Они нашли укрытие, — проинформировал меня напряженный Эйнинген, разглядывая одну из неосторожно подлетевших к нам тварей. Молниеносно сцапав летающего крокодильчика, оружейник свернул ему шею и теперь вертел перед носом, изучая, — Кирн, это почти летающие пираньи! Я туда не сунусь!

— И что делать? — нервно поинтересовался я, глядя на клубящуюся перед глазами летучую смерть.

— Прорывайся к ним. Попробуй помочь. Буду прорежать тварей отсюда! — выкинув тушку летающей дряни, маг достал своё шестиствольное орудие и настороженно водил им по сторонам, — Если пойдете на прорыв, сначала выкинь кого-нибудь из отряда, чтобы я прекратил стрельбу! Иначе зацеплю!

— Там аж три «монаха», нам один нужен! — злобно пробурчал я, включая «железную рубашку» и ныряя в клекочущую хищную тучу.

Остервенело стегая по сторонам хвостом, я, прикрыв предплечьем глаза, пытался разглядеть хоть что-нибудь, кроме мельтешащих и пищащих серых тел. Тщетно. Снижаться приходилось вслепую, медленно и осторожно, чтобы не вмазаться со всей дури в земную твердь. Твари падали на меня отовсюду, вцеплялись крохотными коготками в кожу и ползали везде, стараясь укусить. С десяток острых мордочек, скалящихся треугольными зубами, вовсю пытались поддеть руку, закрывающую лицо. Другие же взяли иной маршрут, забравшись мне под набедренную повязку и то, что я начал после этого ощущать, вызывало определенное беспокойство.

Включив «Чувство объёма», я негромко обреченно взвыл и тут же его выключил, клацая челюстью, чтобы откусить головы тем умникам, кто вцепился мне в нижнюю губу. Сплюнув горькое и отдающее гнильцой месиво изо рта, я в растерянности закружился на месте, осыпая пространство вокруг ударами хвоста. Ослепший, потерявший ориентацию в пространстве, с горчащим привкусом во рту и острым ощущением сотен острых зубок на самом дорогом для мужчины месте я как никогда остро почувствовал, что мир меня определенно не любит.

Пора было ответить ему тем же.

Сверившись с картой, я просто-напросто перестал поддерживать себя в воздухе цепями, сверзившись, судя по ощущениям, метров с пяти на голый камень. Содрав со своих ног и предплечий цепи, я отправил их за несколько метров позади стоящего на карачках себя, превращая в воющие вращающиеся лопасти мясорубки. Продолжая содрогаться от неприятных впечатлений в паху и сдирая руками тварюшек с лица, я выпрямил хвост, напряг его, превращая в еще одну лопасть и завертел им изо всех сил.

Наверное, со стороны это смотрелось очень смешно — стоящий на трех костях верзила, закрывая одной рукой глаза, со всей дури вертит собственным хвостом. Однако, зрение, слух и другие чувства мне были абсолютно недоступны. Приходилось ориентироваться только на тот примитивный и скудный объём данных, что предоставляла мне Система. Этого, впрочем, хватало. Сплошной могучий поток поступающих сообщений о убийстве «Джуринга, 18 уровня» и получении 12–17 единиц опыта демонстрировал мне, что все запущенные органы и орудия работают на полную мощь и с потрясающей эффективностью. Каждые несколько мгновений поток опыта делал короткий резкий рывок вперед, сигнализируя мне о том, что Эйнинген не теряет времени даром, применяя что-то площадное. Раз в пару секунд я гордо делал шаг вперед по направлению к трем значкам на внутренней карте.

Спасательный комбайн имени нестандартного орка.

Ползать вслепую пришлось более получаса — наши потеряшки засели в пещере, вход в которую нашелся не сразу вдруг. К моменту, когда я, уже порядочно оглохший от неумолкаемого бешеного писка и покрытый несколькими слоями частично подсохшей крови и внутренностей джурингов нашел эту дырку, кроме определенного облегчения еще и ощущалось острое желание убить кого-нибудь из троицы особо зверским образом. Кого-нибудь, носящего остроконечные тигриные уши и черно-рыжий хвост, естественно.

Пещера, точнее нора, в которую забились зооморфы, оказалась длинной и извилистой. Чавкая ступнями по трупам и агонизирующим телам тысяч паскудных джурингов, я шёл, кляня всё на свете — использовать хвост-пропеллер здесь было невозможно, цепи были тоже малоэффективны, поэтому приходилось уничтожать непрестанно атакующих тварюшек по одиночке, что напоминало попытку вычерпать море чайной ложкой.