Харитон Мамбурин - Припарка мёртвому

Руки, цепями на которых осуществлялось управление полётом, неприятно заныли. Бросив на них взгляд, я увидел размазывающуюся в воздухе кровь. Металл стёр и надорвал кожу, защищенную «Железной рубашкой» высшего уровня всего за несколько минут плясок в небе. Плохо, очень плохо. Будет и того хуже, каким бы крепким не был «лучший сплав металла на всём Пане», он не вечен. Порвётся всего одно звено — и я полностью потеряю контроль над бешеным полётом, пусть и на короткое время.

Всё нужно срочно менять. Тактику, стратегию, противника, планету, жизнь!

Идей, что именно нужно сделать, у меня не было. К воздушному бою против гигантского вооруженного здания быть готовым нельзя, даже если ты орк, «Предвестник», и у тебя есть хвост. Единственной идеей, стоящей внимания, мне показалось нырнуть под Пирамиду, чтобы обдумать в условно безопасном месте дальнейшие свои действия.

Это было очень плохое решение.

Только я залетел под основание, уравнивая мои с Пирамидой скорости, как в её центре открылся прямоугольный люк, откуда в меня полетел чрезвычайно меткий импульс. Прямое попадание.

Кажется, я взвыл, подлетев вверх и стукнувшись о черный монолит. Затем по мне чиркнула продолжающая двигаться поверхность, запуская тело неудачника кувыркаться вниз, потом вектор почти неуправляемого движения вновь сменился, отправляя в слепой полёт. Вокруг снова замелькали уже знакомые вспышки, сообщая ушибленному мозгу, что огонь продолжает вестись.

Кое-как собравшись, я ускорился, совершая нырок вниз. Подальше от подлого неприятеля.

Это меня и спасло. Летя вниз и подсчитывая потери, выразившиеся в многочисленных, но поверхностных ожогах, тяжелом ушибе плеча, принявшего основной удар, и потере всего волосяного покрова, я заметил некий свет в центре основания пирамиды, почти закрытый неким мельтешением. Присмотревшись, с холодком в груди понял, что это — черепа. Много человеческих черепушек, несущихся точно ко мне.

В памяти сразу вспыхнул момент гибели нихонского воздушного флота, атакованного такими же целеустремленными снарядами. У них была очень интересная начинка, которую я сильно боялся.

Боль.

Психическая атака? У него остались запасы? Некромант привёл Лилисанну в чувство? Много вопросов, а ответов нет. Я кинул взгляд на карту. Эдвард и крольчихи еще не пролетели и половины пути, но то, что они живы, придало мне сил и бодрости.

Пора рисковать.

Содрав с левой руки цепь и балансируя только на ногах, я быстро прикрепил оба корявых черных куска, оставшихся от канделябра к крайним звеньям, получая жуткое на вид боло. Грозно засвистевший в воздухе диск продемонстрировал диаметр области поражения метра в четыре, что меня более чем устраивало. Пора открывать охоту за черепами, пока Умному Ежу не пришла в его мертвую голову мысль устроить из своих поделок минное поле вокруг Пирамиды.

На секунду я замешкался. В голове роились совершенно разные импульсы и сигналы.

Первый, наиболее старый, вынесенный еще из земной жизни, требовал от меня немедленно удирать из опасной зоны. Всё происходящее совершенно не моё дело, мне незачем сопротивляться. Проблемы этого мира меня никогда не касались. Идея мести Митсуруги Ай надуманна, бессмысленна и ведет к краху.

Второй не менее громко предлагал продолжить выжидательную тактику, с уклоном на самозащиту. Уклоняться, разрывать дистанцию, вести анализ, искать уязвимое место или просто тянуть время, чтобы потом радостной мухой улететь к Эйнингену. То, что я совсем не представляю, что еще может выкинуть некромант и его подручные, ложилось весомым камнем на пользу этого варианта.

А третий, неведомый, ранее почти всегда молчавший голос, холодной волной прошелся по растерянному мозгу, произнеся всего пару фраз: «Черепа продолжают вылетать. Если хоть один из них с начинкой из боли рванет внутри Пирамиды…»

То у меня появится внутри то, чего нет снаружи. Шанс.

Я рванул вперед и вверх, удерживая в пятнадцати метрах над собой вращающийся пропеллер из цепи и двух кусков канделябра. Быстро водя жужжащим диском по сторонам, заставляя черепушки с хлопками взрываться невесомой пылью, я орал. Боль стегала всё тело, делая совершенно незаметными ощущения от обожжённой головы и выбитого плеча. Ощущения от каждого черепа, начиненного Творцом Боли, были куда слабее тех, от которых у меня рассыпалась на части личность, но эти краткие частые рывки агонии никак нельзя было назвать безобидными. Подлетая к распахнутому люку, я услышал пронзительный вопль, оповещающий, что опасаться еще одного прицельного выстрела нет смысла. Волной от ближайших черепов задело и снайпера.

Пара секунд и я заставляю цепной диск работать уже внутри пирамиды, приклеившись спиной к холодному спрессованному праху её основания и отдыхая. Несколько десятков, а может быть и сотен болевых уколов, ощущаемых при этом, показывают, что материал Чёрной Пирамиды отлично гасит воздействие этих детищ Абракадавра. Наконец, уколы прекращаются, криков больше не слышно, и я гордым полураздавленным тараканом врываюсь в зловещую цитадель чёрного мага.

Стараясь не думать, что топологически рассуждая — делаю это через задницу. Впрочем, почему я еще не привык? Эй, самоуважение, ты почему еще не атрофировалось?

Расслабив руку, я резко дёрнул ей, вправляя сустав на место. Разобрал «вертушку», бережно складывая вновь послуживший мне канделябр в инвентарь. Намотал цепь, достал мачете. С хрустом размял шею… и обратился к неподвижно стоящим фигурам четырех боевых гулей, меж которыми корчились обезумевшие от боли Бессы:

— Потанцуем?

Это было круто… ровно до момента, когда неживые мордовороты… меня проигнорировали. Просто стояли и пялились в никуда своими блеклыми глазами с отвратительно знакомых харь, лишь немного шевеля хвостами.

Хрюкнув от обиды и обломанного момента, я напал первым.

Качественные поделки некромантов обладают прекрасными боевыми качествами. Они быстры, беспощадны, совершенно не склонны к рефлексии и полностью отдаются любимому делу — рвать, кромсать и убивать. Они не думают, не перебирают и не сомневаются, как и положено конструктам, пусть и вылепленным из чужой мертвой плоти. Но, если не брать в расчет высшие достижения некромантии, таких как личей, вампиров и ревенантов, то у всех прочих солдат армии Смерти есть один существенный недостаток.

Отсутствие инстинкта самосохранения.

Как только я оттяпал ударом мачете голову одному из гулей, остальная троица начала радостно гонять меня по пустому ангару размером с футбольное поле. Но недолго. Разорвав дистанцию с помощью «Пути Ветра», я подождал, пока разогнавшиеся гули окажутся рядом и с размаху метнул два малых гарпуна в отставших, пробивая их насквозь, угощая вырвавшегося вперед «Беспощадным ударом.». Успех был относительный — наиболее быстроногого убило сразу, двое проткнутых снесли меня, а гарпуны безнадежно испортились, встретившись с полом. Откатившись от удара, я поймал кончиком хвоста шею одного из уцелевших, и напрягся, пропуская через хвост Ки. Последний успел махнуть когтями крест-накрест по моей груди и вцепиться пастью в недавно вывихнутое плечо, но это ему стоило зубов с когтями, не выдержавших столкновение с «Железной рубашкой». Подмяв под себя брыкающееся тело, я с силой разогнулся назад, удерживая голову гуля в локтевом захвате. Его позвоночник громко треснул, ломаясь, а следом чавкнул раскрошенный ударом пятки череп.