Коллектив авторов - За пределами официальных хроник

— А мне ты не должен? Неприятностей от тебя будет много?

— Я существо мирное, по крайней мере, последние тысячи две лет. Никаких поединков ради забавы, обещаю. Если придется драться, я тебя предупрежу.

— Превышение полномочий, искажение Хроник, общение с Бессмертным. Что я еще забыл?

— Адам, если вы о Доусоне, я ничего не могу сделать.

— С вашего позволения — Митос. И я о вас, Главный Аналитик Европейского Отделения, милейший Жан Бодэ. И не стоит думать, что, заменив мое досье в Архиве, вы себя обезопасили. Будем отвечать вместе, как именно коварный и слишком хорошо информированный Бессмертный проник в самое сердце Организации и о чем он разговаривал с руководящим составом, например 6 марта 1993 года. Я могу вам напомнить, о чем именно мы говорили.

— Что вы от меня хотите? Я действительно ничем не могу помочь Доусону. Вы уже пытались заинтересовать их вашей итальянской книжкой, Трибуналу все равно. А Маклауд Джозефа окончательно утопил. До этого еще была надежда на простое изгнание.

— Но ведь из 50 убийств, в которых обвиняют Бессмертных, больше 30 — это ваших рук дело.

— Даже если я признаюсь, что сам дал приказ на устранение отступников, Доусона это не спасет. А сочувствующие делу Хортона только получат лишний козырь. Единственное, что я могу сделать — заменить охрану. У Маклауда и Доусона будет шанс сбежать, воспользуются или нет — их дело.

— Это все?

— Да, большего вы от меня не добьетесь ни уговором, ни шантажом.

— Мне вас поздравить, Первый Трибун?

— Лучше посочувствуйте.

— Не буду, вы все заслужили, месье Бодэ.

— Почему так официально, Митос? Разве мы враги?

— Я вообще ни с кем предпочитаю не сориться, Жан, ни с Орденом, ни лично с вами. Тем более, как показывают последние события, с вами сориться опасно. Вы весьма изобретательно устраняете политических соперников, мне подобный полет мысли и не снился. Если у нас с вами когда-нибудь и начнется война, Бессмертные проиграют. Мы, в сущности, просто убиваем тех, кто нам мешает, иногда чужими руками, но чаще сами, а вы… В очень нужный момент Галати объявился на территории Ордена, сколько погибших, и все — ваши политические соперники. А бедный-несчастный Шапиро оплакивает сына. Видно, что у вас никогда не было детей, их смерть для родителей — самое страшное. Очень жестоко, очень по-людски.

— Это все ваши домыслы. И не вам читать мне мораль.

— Мысли вслух. Если бы Джо умер, я бы наплевал на наши соглашения, месье Бодэ. К вашему счастью этого не произошло. Учтите, не надо трогать тех, кто мне дорог. Вот теперь я действительно угрожаю.

— Учту на будущее.

— Жан, отставка Пирсона — лучший выход.

— Добровольно он не уйдет.

— Тогда надо спровоцировать его на раскрытие личности.

— У вас есть идеи, Натали?

— Да, я сейчас все объясню.

— Я вполне оценил вашу задумку, месье Бодэ, как, впрочем, и вашу смелость.

— О чем вы?

— Ну, я называю это «смелостью», хотя больше бы подошла «глупость». Вы действительно верили, что отрублю голову, только за то, что кто-то присвоил мое имя? Я не держу патент. Кстати, вы не можете быть уверены, что настоящий Митос не умер в Секуовере, или гораздо раньше. В конце концов «Митос» — это только имя, пара замшелых мифов Бессмертных и несколько записей в Хрониках, не слишком достоверных.

— Смирение паче гордыни.

— Думайте, что хотите. Отчет Адама Пирсона уже написан, можете поинтересоваться. Не надо, не пытайтесь избавиться от меня таким способом. Я давно уже не поддаюсь на провокации подобного рода.

— Вы полностью были правы, Натали. Он чрезвычайно любопытен и действительно решил посмотреть на своего двойника.

— Уже прочитала отчет, Жан. Очень толково составлен, как и все его отчеты. А нотка самодовольства стала более явной, чем ранее. Даже жаль, я почти поверила, что у него нет слабостей.

— Хвала всем святым, есть. Теперь подождем, когда к Пирсону прибудут какие-нибудь гости. Поддельным «Митосом» в последнее время интересовались слишком многие.

— И мы избавились от новоявленного пророка, страшно подумать, что бы было, если бы Бессмертные перестали охотиться друг на друга и начали бы сообща строить «новый лучший мир». Пусть интересуются своим Сбором, и оставят в покое человечество. Теперь не надо подсовывать уверовавших в Вестника под мечи охотников за головами.

— Вы крайне циничны, Натали.

— Оставьте, Жан. Я просто более откровенна и честна. Вы ведь не отпираетесь, что вас полностью устраивает результат?

— Не отпираюсь.

— Душа моя, свет очей моих, любовь всей моей жизни. Ты рада новой встрече?

— Пусти, Митос, шею сломаешь…

— И голову оторву. Что это было у Маклауда? Какого лешего, Касс, ты бросаешься на меня с мечом?

— Растерялась. Я так верила, что ты наконец сдох, ходили слухи.

— Не дождешься.

— А ты зачем решил уйти в несознанку, Всадник? Не был, не имел, не участвовал. Ха.

— Растерялся. Две встречи за один день — многовато для меня.

— Значит, ты уже видел Кроноса. Надеюсь, вы прикончите друг друга.

— Ты сама доброта.

— А чего ты ждал, вы уничтожили мою деревню.

— А вначале твоя деревня тобой откупилась. И почему-то я не помню бурного проявления патриотизма с твоей стороны. Но это все лирика. Зачем появилась, мы с тобой закрыли счеты?

— Но не с Кроносом.

— Ты с ним не справишься. Я уезжаю. Если очень попросишь, возьму с собой, у меня давно не было такой строптивой рабыни.

— Сволочь, ну и вали. У меня есть Маклауд.

— Не трогай ребенка, ведьма. Ты ауру Маклауда смотрела? Ему после Темной передачи только Кроноса не доставало для полноты счастья. Хотя о чем это я, ты же его втянула в разборки со своим учеником.

— Дункан исполнял пророчество.

— Таких пророчеств про каждого из нас можно наплести сотню. Как тебе такое: «снова солгала она Азраилу, и коснулись ведьмы его крылья».

— Руки убери! Я не могла справиться с Кантосом в поединке, а голос на него не действовал. Вспомнила про Дункана.

— Ладно, твое дело, как ты разбираешься с проблемами. Не втягивай Дункана, по-хорошему прошу. Кронос один все равно не опасен.

— Тебе что за печаль. Теперь, как Маклауд узнал про тебя правду, он в твою сторону даже не взглянет.

— Правды всегда как минимум две, истина одна. Он разумный человек, должен понимать, что прошлое — прошло. Среди Бессмертных никогда не было стопроцентно хороших парней, у всех свои скелеты в шкафу.