Мария Токарева - Град разбитых надежд

— Ты в карцер хочешь? Да что с тобой! — спрашивал Джоэл, когда снова порубил вырвавшихся химер Ли. Тогда, почти в полном одиночестве в начале своих боевых дежурств, Ли переживал паршивый период. Именно тогда он просил дать ему на патрулирование квартал, где он раньше сам жил. И рисковал Ли тогда не в пример больше, чем теперь. Не берег себя, не давал себе отдыха, почти не заботился о внешнем благополучии. Возможно, после издевательств отчима он просто ждал случая, когда его уничтожит какой-нибудь сомн. Теперь Джоэл понимал эту тайную манию самоубийства, которую сам Ли всегда отрицал. Понимал, потому что сам испытывал почти в то же время после гибели Стеллы. Но они выбрали жизнь, наверное, в тот день, когда Ли показался на пороге мансарды и попросил одолжить бритву, виновато улыбаясь:

— Кажется, я потерял свою.

Глупый предлог, смешной повод, за которым безошибочно угадывался более деликатный смысл.

— Заходи. Может, поговорим? — пригласил его Джоэл. К тому моменту он уже давно понял, что Ли нравится ему не только как объект изучения кошмаров, но и как красивый ладный парень. Тогда он надеялся затащить его в постель на пару ночей при обоюдном желании. Да и забыть. Теперь это казалось немыслимым.

Ли многозначительно кивнул и зашел, затворив за собой дверь. Они сидели и разговаривали, попивая неразбавленный сидр, постепенно узнавая друг друга.

— Ух, что-то от сидра голова кругом. Я прилягу? — спросил нагловато Ли.

— Приляг, — согласился Джоэл. Он полагал, что именно теперь и осуществит свое намерение, но Ли просто широко зевнул. И Джоэла остановило осознание, насколько измучен этот парень своими неразгаданными видениями.

— Я на минутку, честно, — отмахнулся он и нагло повалился на хозяйскую постель, как прикормленный дворовый кот. Джоэл же развесил Ловцы Снов и принялся ждать, но в тот раз кошмары не вышли из-под контроля. Они как будто совсем не возникали, но потом все же выползали, наполняя сети. Тогда-то впервые мелькнула мать Ли в момент обращения. Любящая мать, что стала чудовищем — существует ли страшнее кошмар? Джоэл ничего не спрашивал, тогда он впервые охранял сон нового друга, как завещала Стелла. И эта новая тайна связала их крепче, чем возможная страсть.

— Я спал больше пяти часов? — виновато встрепенулся Ли часов через семь.

— Да.

— Сколько ты монстров убил за то время?

— Это наша работа, — пожал плечами Джоэл. Он старательно рубил химер сразу же после появления.

Он не рассказал, что по инструкции был обязан сдать Ли для изучения в цитадель, под арест. Потом выяснилось, что в академии любимого прикрывали старые друзья Энн, за что он ее бесконечно благодарил. После выпуска кошмары вышли из-под контроля, а потом за пять лет с Джоэлом отступили, больше не прорывали Ловцы Снов, не бродили по улице, не заполоняли комнату. Время покрыло раны души твердой коркой. Время и, хотелось верить, бесконечная забота того, кто поклялся до последнего вздоха защищать сон Ли. В тот самый день, когда измученный бессонницей парнишка впервые появился на пороге мансарды. С тех пор Ли приходил к Джоэлу, чтобы спать, вернее, поначалу просто хоть немного выспаться. Джоэл надеялся, что друг излечится от своих гадких снов. Но не подозревал, в чем крылся их корень.

Теплота в общении с новыми друзьями, раскрывшими навыки молодого скорохода и фехтовальщика, новые вехи работы, связанные с расследованиями, а не только дежурствами — все как-то растормошило Ли, оживило и заставило химер отойти за край подсознания. Но раз в несколько дней мелькал похожий на того старика монстр. Джоэл догадывался обо всем уже очень и очень давно, но не желал признаться в этом самому себе.

«Помнишь, как мы познакомились?» — спрашивал Ли, отчаянно заглядывая в глаза. Джоэл все помнил в мельчайших деталях. Помнил и ту ночь на исходе второго выходного, когда они впервые занялись любовью. Пока как друзья, с небольшими бонусами.

Тогда Ли предстал на пороге, держа на вытянутой руке возвращенную бритву. Джоэл уже и забыл о ней, вскоре привыкнув, что приятель довольно рассеян и неаккуратен в обращении с чужими вещами.

— Твоя бритва, — провозгласил он с забавной торжественностью.

— Но ты не хочешь возвращать ее, — ухмыльнулся Джоэл, улавливая явный намек.

Ли медленно вытянул руку, Джо перехватил его за запястье и притянул к себе. Ли запрокинул голову, дыхание его сделалось рваным, а через миг они уже жадно целовались, позабыв о выпавшей из рук опасной бритве. Бритве, прогулку по лезвию которой и напоминали их отношения. И вся их жизнь.

— Мы же просто друзья, — со смехом говорил Ли, и Джоэл соглашался:

— Просто друзья.

И они продолжали, раздевая друг друга и отчего-то поминутно смеясь. Так они провели ночь, прекрасно, увлекательно, совсем без кошмаров.

— Хорошо, что сегодня не наша смена, — смеялся потом Джоэл, пьяно счастливый и изнеможенный.

Ли прижимался к нему спиной. В полумраке выступали острые позвонки, тогда Джоэл впервые заметил, как приятно целовать их, пересчитывая гибкий ряд на согнутой спине. Только теперь вспоминал с болью об этой слабости: тогда Ли, несмотря на упоение и полученное сполна удовольствие, отвернулся от него и согнулся все в той же проклятой позе зародыша.

— Спи.

— Опять придут кошмары, — вздрогнул Ли.

— Но ведь я рядом с тобой, — успокоил его тогда Джоэл. Он еще не догадывался, как часто случится повторить эту короткую фразу и какой магический смысл она обретет для самого Ли.

— Знаешь, Джо, только с тобой я могу по-настоящему выспаться, — невзначай признался в ту же ночь Ли.

— И поэтому ты… расплачиваешься своим телом? — с легким недоверием поинтересовался Джоэл. Ли обернулся и нахмурился, отвечая с нотками озорства:

— Обижаешь. Это приятный бонус!

— Значит, я для тебя только бонус? — в свою очередь обиделся Джоэл. Изначально он не искал постоянного партнера, но после нескольких недель, в течение которых он оборонял Ли от собственных кошмаров, их связь только крепла. Джоэл не помнил точно, в какой момент осознал, что не хочет отпускать возлюбленного, никогда и ни за что.

— Нет, ты для меня друг, — успокоил его Ли.

А наутро того дня, в их первый совместный выходной под крышей мансарды, они улыбались и дурачились. Джоэл навел мыльную пену в тазу и решил выбрить на каштановой щетине Ли какую-нибудь забавную фигуру, чтобы потом, конечно, убрать. Тогда они еще находили в себе силы дурачиться.

— Моя бритва.

Ли запрокинул голову и прислонился затылком к Джоэлу, стоявшему сзади, за спиной. В то утро это символическое бритье стало для них актом наивысшего доверия. Джоэл хорошо помнил обнаженную уязвимую шею Ли, покрытую следами ночной страсти. Помнил, как над ней зависло острое холодное лезвие опасной бритвы. Но на коже потом не осталось ни единого пореза. Ли щурился от удовольствия. Разве только не мурлыкал.