Мария Токарева - Град разбитых надежд

Все смешивалось и выглядело пугающе нереальным. И никакой черной воронки не требовалось, чтобы показалось, будто в воздухе все пропитано частицами пепла. Где-то уже подожгли то ли мебель, то ли стопку документов. На улицы из окон сыпались предметы утлых интерьеров, из которых стремительно вырастали баррикады. И если бы творилось это в трущобах, выглядело бы привычно. Но здесь… Здесь небо и земля перевернулись, поменявшись местами, закручивая дома и проулки в ужасающий водоворот. Слишком узнаваемый: Джоэл уже видел, все видел с начала весны.

Каменный Ворон, как и обещал, предупреждал того, кто откликнулся на безмолвный зов. Но они оба ничего не могли изменить, не знали, как прекратить истлевание ткани бытия, которая разлезалась трухлявыми нитками прошлых эпох и накопленной боли.

Гром пушки рано поутру заставил вскинуться тех, кто, похоже, уже давно ждал сигнала. Упущенное лето в госпитале не позволяло до конца разобраться, какие силы ныне завладели Вермело. Впрочем, Ли, похоже, тоже не понимал. Повсюду сновали люди, суетливо, лихорадочно. Явно не по обычным делам. Кто-то прятался в дома и закрывал ставни, едва успев их растворить. Другие, напротив, выносили на мостовую мебель, не жалея столов и стульев, выламывали доски заборов, жарко командуя друг другу:

— Задержите наступление гарнизона. Они не пройдут, если не захотят присоединяться к нам!

Среди восставших угадывались в большинстве своем охотники, но помогали им и рабочие с ближайших ткацких фабрик. И бродяги-калеки, которые вдруг распрямились и скинули лохмотья. Сеть революционных агентов расползалась дальше, чем могла знать Джолин. Верно он предположил, что Вермело оплетали своими планами две или три враждующие силы.

«Не надо было соглашаться на поход в лабораторию!» — корил себя Джоэл, хотя смутно понимал, что Энн и ее последователи нашли бы кого-нибудь другого.

— На чьей ты стороне, сука? — донесся из ближайшего проулка голос, пронизанный ненавистью.

— Хочешь, чтобы мы все превратились в чудовищ?! — вторил ему не менее гневный ответ. Двое охотников, мелькнувшие смутными силуэтами в плащах, вскинули мечи, скрестили их в коротком поединке. Раздался лязг стремительных безыскусных ударов. Но у одного из них оказался нож, которым предатель пырнул бывшего союзника прямо в печень, а потом нанес еще один меткий колющий удар в живот. Охотник сложился пополам и завалился набок, отчего Ли истошно вскрикнул:

— Джо!

— Мы уже ничего не можем сделать, — сдавленно ответил Джоэл, глядя, как в пыли расплывается кровавое пятно под обмякшим телом. Хотелось подойти и закрыть глаза несчастному, сложить руки на груди, отдав последнюю дань уважения. Но не хватало времени.

— Но они же… они же… это наши! Наши бьют друг друга! — застонал Ли.

— Идем, делаем вид, что не видели. Иначе… Иначе не дойдем.

Убийца скрылся в проулке, жадно ухмыльнувшись. Он не испугался свидетелей, не страшился быть узнанным. Не напал — и то хорошо. Охотник ли, преступник — не имело значения. Колеса времени слетели с осей и давили острыми шестернями случайных жертв.

— Расходитесь! Расходитесь! — кричали громкоговорители у Академии, но толпа лишь уплотнялась. Джоэл и Ли едва протискивались через колышущиеся ряды.

— Что они делают? Что они там делают? — твердил то ли Ли, то ли кто-то вокруг.

— Стоят, идут, пока все просто идут с плакатами, — ответил Джоэл, хотя уже не был уверен. Нестройные беспорядочно марширующие колонны наваливались и грозили задавить, наводняя улицы. Ноздри резал плотный запах крепкого пота, табака, раздавленных подгнивших овощей, которым старательно закидывали карикатурные портреты Умана Тенеба, намалеванные на стенах домов поверх растрескавшейся штукатурки. Кто-то здорово постарался ночью в Квартале Охотников, кого-то не накрыли патрули. Вполне вероятно, именно патрули и постарались.

— Мы должны встретиться с Энн. Она сможет все объяснить! Может быть, удастся все это прекратить! — громко кричал Ли, надеясь, что его слова не потонут в общем гуле. Он вцепился в свободную от меча левую руку напарника, чтобы не потерять из виду Джоэла. Но наливавшееся безумием людское море разъединяло их, раскидывало, как штормовые волны.

— Правды! Мы требуем правды! — гудела толпа, тряся плакатами на длинных палках.

«Нет стимуляторам!» — гласил огромный транспарант, растянутый знаменем нового порядка.

«Правды!», «Мы не чудовища!» — взывали растяжки поменьше, намалеванные на старых зловонных простынях.

— На чьей ты стороне? — кричали в рупоры глашатаи великого переворота. Гротескные образы сливались в единую картину перекошенных лиц и свернутых в возгласах ртов.

Джоэл понял, в чем главный ужас происходящего: хаос устраивали те, кто должен был его подавлять. На протяжении истории Вермело именно охотники, а не гарнизон сдерживали самые страшные бунты, бесшумно устраняли главарей, перекрывали каналы связи, оборачивали врагов против самих себя, стравливали в своих интересах группировки. Все ради порядка в городе.

Теперь же… верные псы Цитадели оскалились взбесившейся стаей. Почти каждый из них испытал на себе действие стимуляторов, и открывшаяся правда вместе с действиями умелых подстрекателей запустила цепную реакцию. Исконный страх обращений превратили в настоящую панику, которая вырастала стенами баррикад, перекрывая для военных быстрые доступы к Академии. На крышах возникали стрелки с арбалетами и небольшими пушками, которые вытягивали через чердачные люки на полозьях.

Все виделось как в кошмаре. Джоэл переживал этот день уже сотни раз, каждую ночь содрогаясь и мечтая пробудиться. Но теперь в рассветном небе не сражались Каменный Ворон и Змей Хаоса, только люди давили друг друга внизу, на земле, кишели и лезли поверх голов, как черви в подгнившем трупе. И все случалось наяву, без шанса пробудиться. Смерть не смотрела сквозь закрытые веки, она скалилась прямо в лицо.

«Это сделали мы! Мы открыли правду! Да кому нужна такая правда?» — вздрагивал Джоэл, озираясь по сторонам. Их обманули, их использовали. Они рассчитывали, что смогут помочь несчастной бессильной Энн, они шли, чтобы требовать потом прекращения опытов на студентах — не более. Но внезапно все обернулось настоящей катастрофой.

С трудом удалось выбраться на относительно свободную улицу, где никто хотя бы не грозил раздавить прессом из множества буйно несущихся вперед тел, подобных камням в горном потоке.

— Чудовища, — выплюнул прямо в лицо случайный прохожий, подкидывая булыжник. Ли перехватил и выкрутил его руку:

— Ты арестован за нападение на представителя закона.

Джоэл же стоял, не шелохнувшись, опасаясь спровоцировать группу крепких мужиков на другой стороне улицы. Он сдержанно сказал: