Мария Токарева - Голод Рехи

— Лучники! Вы там заснули, солнце вам на голову! — крикнули в сторону верхнего карниза враги. И сверху посыпался новый град стрел.

«Трехногие! Ларт! Не подставляйся под атаку!» — сокрушался Рехи, когда хватался за случайные камни. Ему удалось зацепиться, он распластался пауком по совершенно гладкой вертикальной скале.

Линии все не желали помогать. А раньше ведь срабатывало. Особенно, когда требовалось защитить кого-то. Рехи уже принял простую истину, что надо сражаться не за себя одного. Но каждый раз его испытывали на прочность, каждый раз грозились лишить последних друзей. И какой тогда смысл в этих испытаниях, когда его из зверя делали разумным созданием лишь затем, чтобы окунуть в безысходность одиночества? Рехи злился на себя, злился, что оставил Ларта одного там, внизу. Он сдирал кожу на руках и ногах — лишь бы уцепиться за беспощадно острые камни, лишь бы успеть.

Лучники же не скупились на меткие стрелы, сделанные из тонких костей ящеров. Острые, ядовитые, смертоносные, они все летели и летели. монотонно гудели две тетивы. Рехи оглядывался через плечо и видел, как Ларт опять отсиживается в укрытии. Ему чудом удалось сменить позицию, перекатившись по опасной тропе. Одна из стрел торчала у него из предплечья, но быстрое исцеление ран, свойственное полукровкам, позволяло не терять самообладания.

«Нет, его я точно не могу потерять. Только не Ларта», — подумал Рехи, и это подстегнуло его. Он уже не чувствовал рук, онемевшие ладони превратились в два пульсирующих болью куска мяса. Ничего, до вершины оставалось немного. Это лиловый жрец сам ничего не умел. Это ему вечно требовалась поддержка. Рехи двигали простые порывы, за которые он себя никогда не корил: ни за жестокость, ни за самопожертвование. Да какое самопожертвование! Речь сейчас шла о выживании обоих. Сцепив зубы, он полз наверх, ощупывая уступы и ища новые. Пару раз он почти сорвался. И вот опять рука чуть не соскользнула. В голове пронеслось множество ярких образов, цветных и преувеличенно реальных, как бредовые сны. Рехи уцепился за иссохшую ветку, вгрызшуюся в скалы, наверное, еще триста лет назад. Тогда деревце покрывалось зеленью, сегодня же, уже после смерти, помогло спасти жизнь одного пустынного эльфа. Рехи подтянулся всем телом и перекинул правое колено на узкий карниз, не поднялся, замер и перекатился боком к скале. А потом пополз на руках, бесшумно подбираясь к лучникам. У него не осталось оружия, зато клыки никто не отнял.

— Трехногие, стрелы заканчиваются, — сетовала долговязая девица, которая громче всех орала с высоты.

— Может, не зря Ларта выбрали командиром? — отвечал ей хлипкий парень с рябым лицом. Девица не прекращала стрелять и лишь хмыкнула:

— Видела я его. Видела, еще когда мы все из рабства сбегали. Знатно потом пировали, вернувшись в ту деревню. Ох, что мы там с бывшими хозяевами творили! Ха-ха! Хоть что-то приятное вспоминается. А Ларт что… Такой же тощий был и слабый, как все мы. И били его чаще, и в колодках держали дольше. Только нрав мерзкий не сломали. И что? Ну, он из Бастиона? Кому его знания помогли? Деревня его теперь взорвалась. Небось, к нам приполз милости просить. Сожрать его — вот и все.

— Ну уж нет, сожрать — это вас! — прохрипел Рехи. Скорость для рывка придала вспышка гнева. Живо представилось, как мучили Ларта, как сковывали по рукам и ногам. И он это вынес, выжил, осуществил бесконечно справедливую месть. А потом опять страдал от пленения. Рехи почувствовал себя виноватым. Больше никогда. Ни за что. Никто. Не имел права. Причинить боль Ларту. Так он поклялся и рванул вперед.

— Что за?! Невозможно! — ахнула лучница, но в следующий же миг захлебнулась своей кровью. Долгожданный вкус затуманил разум, и второй бросок получился еще стремительнее.

— Ой! — только и успел невпопад брякнуть рябой парень, но голос его вырвали вместе с гортанью. Рехи привычно высосал из нее кровь. Вкусно. Как же невероятно вкусно! И без чувства вины, которое он последнее время испытывал, когда питался кровью Ларта. Ему не хотелось ослаблять друга, а эти предатели иного и не заслуживали. Рехи рассчитывал попировать ими чуть позже.

Он с наслаждением скинул вниз тела, наблюдая, как плоть окрашивает багрянцем камни. Выпитая кровь горячила, обостряла инстинкты, и ее малое количество не давало впасть в ленивую сытость. Голод подстегивал желание победить и наесться досыта впервые за много дней. А может, лет. Кто ж поймет по сменам красных сумерек, сколько времени прошло. Они не вели летоисчисление, а древние уже не ответили бы. Древние вообще говорили много, но при этом мало полезного.

Вот теперь Рехи нуждался в насущном совете: как спуститься вниз. Он прикинул, что прыжок с карниза сулит, как минимум, перелом ног, а вернее всего — сломанный хребет. Обратный путь по отвесной стене тоже не предвещал ничего хорошего. Ладони и так нестерпимо болели, а насыщение чужой кровью лишь напомнило, как из-под стесанной кожи сочится собственная.

Некоторое время Рехи стоял в нерешительности. Внизу тоже все замерло на короткое время. Враги поразились внезапной гибели лучников и явно не смирились с тем, что больше не обладают значительным преимуществом. И все же в одиночку Ларту пришлось бы туго. От осознания этого Рехи пойманным зверем метался вдоль карниза, высматривая тропу. Наверняка лучники попали как-то в обход. Неизвестно, какие секретные ходы таили горы. Но у Рехи на изучение чудес природы не осталось времени. Он нервно то сжимал кулаки, то вытягивал пальцы, бессознательно нащупывая что-то в воздухе. Да где же они? Где? Тревога сворачивала пружиной, давила и скручивала. «Ну, наконец-то! Проснулись, родимые! Тьфу на вас! Вечно появляетесь, когда хотите, как Митрий и Эльф» — мысленно выругался Рехи, когда уловил привычное колебание линий. Они волновались, как воздух над костром, прозрачные, едва заметные. В этот раз глупая магия запоздала, но помогла спуститься вниз, прямо на головы врагам: Рехи схватился за одну из линий, как за веревку, и с легкостью съехал по ней вниз, отталкиваясь ногами от скалы — вполне сносный способ передвижения, если не задумываться, как выглядели призрачные веревки со стороны, на другом уровне восприятия. Впрочем, даже нечто омерзительное на вид может быть полезным, например по размотанным кишкам тоже можно спускаться, когда надо помочь другу.

«Как там этот лиловый делал?» — припоминал Рехи и скрутил одну из линий тугим жгутом, поплотнее наматывая ее на руку. Он нагло и бесстрашно стоял прямо посреди тропы над телами лучников и намеревался обрушить ярость на оставшихся врагов. Ларт устал, пришло время Рехи показать себя.

Оставшиеся двое врагов остолбенели на пару мгновений. А Рехи размахнулся, щелкнув скрученной линией наподобие кнута. Прямо как жрец в его сне. Не зря же ему посылались эти видения. Получилось красиво, правда, попал он только по камням и по изломанным трупам, разрезав их пополам.