Мария Токарева - Голод Рехи

— Ваше Величество, Храм Надежды сожгли дотла.

Король вздрогнул и сдавленно охнул:

— Внутри кто-то был?

— Да. Немало несчастных горожан. Они укрылись за толстыми стенами, надеясь на милость Деметрия, — отозвался виновато жрец. Но ведь не он заваливал двери и поджигал сено под окнами, не он равнодушно слушал крики задыхавшихся людей.

Рехи отчетливо вспомнил недавно виденный собор. И вновь в нем поднялась волна злости при мысли о равнодушии Митрия.

— Лучше бы помолились Двенадцатому. А впрочем, он оставил нас, так же как Деметрий… — зло бросил раненый полководец. Король бессильно раскинул руки и отрешенно сказал:

— За что? Неужели то, что творит мой брат, — это божья воля? С нами был Страж Мира, мы не могли проиграть. Двенадцатый, за что ты меня наказываешь? За что терзаешь?

Он поднимал глаза к мучительно знакомому куполу, по которому уже змеилась сеть трещин.

«Ну что, Двенадцатый, что ты сейчас еще покажешь? Через столько-то времени?» — зло спрашивал Рехи, пропитываясь болью проигравших. В минуты путешествий по прошлому он забывал о своем теле в настоящем. Лучше бы так он и провел целый год, но, как назло, видение настигло только теперь. Похоже, Двенадцатый действовал заодно с Саатом. А раз так, чего они оба ждали? Достаточной степени отчаяния нового Стража Мира? Было похоже на то.

В зал вбежали новые фигуры, и вместе с ними влились расплавленным железом отблески зарева пожаров:

— Они прорываются! Бой идет на подъемном мосту!

Король вскочил с места, заламывая руки. Командовал не он, а все тот же раненый полководец:

— Закройте ворота!

— Это все Страж! Это он потопил все наши корабли! Как мы уйдем без кораблей? Куда? — причитал жрец в багряном.

— О, Двенадцатый! Спасти нас может только чудо! — стонал король. — Где Мирра, где дочь моя? Я должен быть рядом с ней! Я должен увести ее!

— Правильно! Уводи-уводи! Как ушла Лойэ! — поддакивал Рехи, думая: «Неужели я спасу их? Неужели послушают?» Но в поднявшейся суете его никто не замечал.

— Где и обычно: у изголовья, — ответили королю.

Заветное слово. Где же еще быть Мирре в самый темный час. Только с тем, кто не смог их спасти, с тем, кого она любила. Сколько же прошло времени между ранением Стража и последним броском неприятеля? Явно меньше года. Теперь он напрягся всем телом, следуя за королем. Где-то в покоях лежал умирающий Лиловый жрец. Он знал о грехе Двенадцатого. Наверняка же! Иначе нельзя! Рехи ждал роковой встречи.

Но Мирра выпорхнула испуганной птицей на пути к башне умирающего жреца. Принцесса исхудала не меньше короля, белоснежное платье потускнело и покрылось сажей, а на осунувшемся лице остались только лихорадочно блестящие глаза.

— Отец! — вскрикнула она, в отчаянии кидаясь к королю. — Башня горит, мы должны вытащить его!

— Поздно, дитя мое, поздно! Надо уходить!

— Куда, отец, я не брошу его! — срывающимся голосом возопила Мирра.

— Надо уходить, он все равно не жилец! — проревел король и начал твердить утешительную ложь: — Мы укроемся у наших союзников на островах, а потом соберем новую армию…

— Давай, беги! Уводи ее! — заклинал Рехи, когда король решительно схватил дочь за руку. — К акведуку! Если у вас есть на островах союзники, то бегите к ним! Ну, вперед! Бросайте Лилового, он все равно сбрендил! Мирра, брось его, как бросила меня Лойэ. Бросай, говорю! Возможно, вы измените будущее, если спасетесь!

Рехи не знал, слышат ли его. Голос терялся в общем гуле и криках, наводнивших гибнущий замок. На нижних этажах уже шел бой. Неприятель прорвался в крепость. Сталь собирала богатую жатву. Последние защитники крепости падали один за другим, и вскоре сражение превратилось в бойню. Лучших рыцарей, что срубали по две головы одним взмахом меча, окружали стаей падальщиков хитрые лучники. Жала множества стрел пробивали броню, подло находили в ней щели. И королевская гвардия таяла, как лед в кратере огненной горы.

— Главное — идти не в сторону врага и дыма. Заваленные трупами коридоры станут для вас ориентиром, — напутствовал Рехи, как умел.

— Отец… — кричала, упираясь, Мирра. — Мы не можем, мы не…

Но она бежала рядом с королем под щитом. Правителя еще защищали последние уцелевшие воины. Полководца с перебинтованной головой уже сразила чья-то стрела, метко пущенная с галереи. Враг захватил замок, как болезнь, незримо окутавшая тело. Стены и коридоры, что некогда служили защитой, превратились в опасный лабиринт, где враг скрывался за каждым углом.

— Ваше Величество! Тайный ход перекрыли…

— Еще бы, мой брат вырос в этом замке, — охнул король. — К старому акведуку! Так сказал вестник…

«Вестник конца, ты забыл», — добавил Рехи, сам не ведая, почему так представился. Он всей душой желал, чтобы незадачливый король и Мирра спаслись. Они ведь не делали никому зла. За что же стали разменной монетой в игре Двенадцатого?

— Не туда! Налево! — командовал Рехи, и его как будто слышали. Он парил среди леса линий, неосязаемый и легкий, как перо. Но впервые за год бессмысленного гниения он ощущал в себе великую силу.

— Поздно! Поздно все! — истошно закричал король, когда щит над его головой упал. Верного стражника насадили на пики и подняли высоко вверх, и не осталось больше защитников среди живых.

— Да это же король! — грубо хохотнул неотесанный мужлан.

— Да-да, с принцесской! — ответил ему другой, помахивая алебардой.

— Что нам с ними делать?

— Да что хотим! Велено убить обоих!

Грубая солдатня из пехоты перекрыла коридор. Они наползли черной тучей закоптелых кольчуг и погнутых шлемов. Вместе с ними ворвался лес длинных копий.

«Не получилось… Проклятье, ничего не получилось!» — ужаснулся Рехи, но он не испытывал и половины того отчаяния, которое захлестнуло короля с дочерью.

— За меня дадут хороший выкуп… — бормотал несчастный правитель.

— Нет. Твой брат сказал, что ты никому не нужен. И заплатил куда более щедро, — ухмыльнулся предводитель наемников.

— Предатели!

— Мы никого не предаем, потому что никому не служим, — зашелся грубым смехом враг.

— Мирра! Беги! — закричал король, когда его поднимали на пики. Копья пробили мантию и камзол, вгрызлись в грудь. По древкам потекла вязкая кровь. Увидев это, Мирра издала нечеловеческий хрип:

— От-е-е-е-ц! Отец! Папа! Папочка!

Король повис безвольной куклой, жизнь изошла из него со стоном:

— Беги!

И внимая последнему шепоту, Мирра кинулась прочь, не разбирая дороги. Она спотыкалась и налетала на стены, путалась в подоле неудобного платья, но все же бежала. Бежала, потому что так заклинал умирающий отец. Так велела немая жажда жизни.

— Догнать ее! Ату-ату ее! — оглушительно засвистел предводитель наемников, и несколько солдат кинулись за принцессой.