Мария Токарева - Голод Рехи

«Эльф, ну где же ты? Ты обещал уничтожить его! Самое время!» — нервно дергался Рехи, сбрасывая, как тяжелый плащ, волны дрожи, резавшие вдоль позвоночника изможденное тело. В зале оказался Ларт, а это означало, что все пришло в движение. Год оцепенения прошел, теперь каждая минута сулила новые потрясения.

— Страж Мира! Мы поймали еретика! — провозгласили жрецы, подводя Рехи к Ларту. Они встретились взглядами, губы невольно задрожали в едва заметных улыбках. В этот день им обоим уготовили смерть. В который раз! Уже и не страшно, главное, что снова вместе.

— Ларт! Что ты здесь делаешь? — спросил Рехи, хотя язык еле ворочался.

— Тебя пришел спасать. Сначала прошел в Бастион вместе с толпой беженцев. Потом пролез во дворец через канализацию и дошел до тронного зала, да тебя там не оказалось. Именно в этот день! Что ж ты меня не дождался… — выдохнул горько Ларт, но его речь прервали сторожа жестким тычком под ребра.

Рехи выпрямился, оглядываясь на Саата. Тот самодовольно ухмылялся. Похоже, ему нравилось доводить пленников до последней стадии отчаяния. Возможно, он вожделел выпить мозг безумного Стража Мира.

«Говори, что тебя не надо спасать. Иначе народ решит, что ты мой пленник! — раздался в голове отчетливый приказ Саата. — Говори, иначе этот полукровка будет разорван на сотни клочков».

— Но меня не надо спасать, — послушно отозвался Рехи с напускным безразличием, хотя внутри все клокотало от ярости и паники. Он совершенно не представлял, что делать. Пришлось выжидать, и каждое слово резало, как лезвие кинжала.

— Надо! Ты должен дойти до Цитадели! — оскалился Ларт, но злоба его направлялась на Саата. Если бы только одним негодованием удалось его победить! Но нет же, не так мир устроен. Недостаточно возмутиться несправедливостью, чтобы искоренить ее. Недостаточно ни чувства, ни слова.

«Продолжай все отрицать! Ты нужен здесь, в Бастионе. Говори, что я велю. И, возможно, вы оба будете целы. Запру вас вдвоем в тронном зале и сделаем вид, что не было побега», — шантажировал Саат, проникая отравой в мысли. Рехи не верил, но и идти против его воли не мог. Сумеречный Эльф все не приходил, белые линии не появлялись. Вокруг скопилась стража, и неистово ревел безголовый народ. У толпы нет головы, только жадная пасть. И ныне она желала новой крови. Раздавалось шипение, вспыхивали отдельные возгласы:

— Смерть ему! Смерть полукровке! Смерть!

Их быстро усмиряли, но Саат расплывался в самодовольной ухмылке. Ларт превратился в удобное орудие подчинения. Похоже, раньше об этом жрецы не помышляли, но когда нашелся случай, когда Стража достаточно запугали, они решили, что тот пойдет на сделку.

— Ты, верно, сошел с ума, заразился моей больной мечтой, — пробормотал Рехи, мысленно умоляя Ларта не верить ни единому слову. Но тот не слушал, извиваясь в цепях:

— Нет, Рехи! Оглянись, посмотри, что они с тобой сделали. Зачем ты здесь? Ты их игрушка!

«Да, Ларт, ты прав. Как всегда, прав. Слишком часто прав», — отвечал ему безмолвно Рехи. Ледяной бьющийся ком в горле сменился нестерпимым жаром в груди. Хотелось кричать, извиваться перерубленной змеей, но жестокая игра велела стоять недвижным истуканом. Сумеречный Эльф обещал помощь, Рехи надеялся на призрачный шанс. Но вокруг безумствовали толпа и этот беспощадный зверь, который выпил крови больше, чем все эльфы и полукровки вместе взятые.

— Казнить еретика! Казнить! — кричал он. Громче всех вопили марионетки Саата, да и оставшиеся в своем уме не уступали им в беспощадности. В тот страшный миг меж ними не существовало различий.

«Что поделать, народ требует зрелища. Я ничего не обещал, — ухмыльнулся Саат. — Его смерть послужит тебе уроком. Если бы ты не попытался сбежать накануне, возможно, я бы нашел другое решение».

Вероломство верховного жреца не вызывало ни удивления, ни гнева. Год в Бастионе научил не верить словам и не брать в расчет собственный горький опыт. Именно так выросло и укоренилось сознание собственной беспомощности. Возможно, ложное, возможно, его специально превращали в слабую куклу, потому что он слишком много умел. Ведь освободился же из кокона в жуткой комнате с трупами. Ведь выбрался сам! Так что мешало освободить Ларта?

Рехи украдкой рассматривал свои руки, но не находил в них силы. А стражники не зевали и принудили пленника подняться. Ларт охнул, когда ему в бок уперся наконечник пики. Во время поимки его сильно избили, возможно, сломали несколько ребер, раз не помогало даже ускоренное исцеление полукровок.

— Уводите, — командовал Саат, и в тот миг разрушались миры.

Вокруг все замерло и оцепенело на несколько долгих мгновений, когда Рехи пронзил оглушающий ужас: он не мог допустить, чтобы Ларта увели. Целый год и два месяца его грызли сомнения. Он слишком долго боялся за жизнь друга, чтобы позволить убить его теперь. Да еще вот так хладнокровно и расчетливо.

— Стойте! — воскликнул Рехи, по-прежнему ничего не придумав. Саат с издевательским оскалом обернулся:

— Что, Страж? У вас есть аргументы в защиту беззаконного короля полукровок Ларта? Он давно заслужил смерти за все, что совершил.

«Не больше тебя, Саат. Уж точно не больше тебя!» — подумал Рехи с ожесточением, но надеялся, что его мысли не читают. Иначе малейшие планы еще до осмысления будут обречены на провал. Требовалось немедленно убедительно соврать, но опять ничего не приходило на ум. Как обычно, дурья башка пустынного эльфа не могла придумать хитрый план. Одни инстинкты и чувства.

Рехи не хотел, чтобы Ларта увели — вот и все. Не хотел никогда с ним расставаться. Но такой ответ подписал бы обоим смертный приговор под оглушительный хохот верховного жреца. Рехи собрался с силами и вырвал свое сердце прямолинейным жестким ответом:

— Стойте. Я хочу посмотреть на казнь.

Народ затих, толпу как будто сразила прошедшая волна холода. Глаза Ларта округлились, а потом его лицо исказил звериный оскал:

— Рехи. Ты! Ты! Эльф! Что с тобой сделали?..

Возглас пленника заглушил удар тяжелой рукавицы стражника. По клыкам потекла вязкая кровь пополам со слюной, щека немедленно распухла, уродуя лицо друга. Рехи казалось, что бьют его, каждый новый удар, каждое резкое слово впивалось в него, словно щепы, загоняемые под ногти.

«Ларт, посмотри на меня! Посмотри! Неужели ты не понимаешь, что происходит на самом деле?! Ты сам учил меня быть хитрым!» — умолял он.

Казалось, что такое, даже во спасение, невозможно забыть и простить. Он предавал на словах, чтобы на деле больше не расставаться. Толпа растворялась, Саат отступал темным видением, а Ларта повлекли на площадь, чтобы отрубить голову или четвертовать. Приговор не имел значения, Рехи твердо решил: либо он спасет Ларта, либо умрет вместе с ним. Иного выбора не существовало. И решение крепло с каждой секундой.