Мария Токарева - Голод Рехи

В голосе его звучала странная усталость, будто ему не нравилось носиться по пустоши верхом на ящере и так вершить судьбы тех, кто ему попадался.

— Ну, так есть что ты будешь?

— Ящеров, — продолжал Ларт. — Будем разводить их, как скотину в старину.

— А их чем кормить?

Рехи заинтересовался, не представляя, чтобы полукровки отказались от своих в высшей мере диких оргий с поеданием всех подряд. Похоже, Ларт строил другие планы.

— Мелкими сцинками, а мелких — можно грибами, водорослями и колючками. Да, я все продумал.

Он говорил искренне и с явным воодушевлением, как будто уже рисуя перед мысленным взором картину своего идеального будущего.

— Ты хочешь отказаться от людоедства? — недоверчиво спросил Рехи. Он и сам хотел бы не зависеть от человеческой крови, но ему диктовала условия жестокая природа.

— Пожалуй, — торопливо зашептал Ларт, замирая над наковальней. — Когда-нибудь. Когда это станет необходимо, — но он по-звериному встряхнулся и снова осклабился. — Штука в том, что это вряд ли возможно. Враги всегда найдутся. Так что мы еще поживимся человечиной и эльфятиной.

— Надеюсь, не моей.

«И не Лойэ! Только бы она не попалась им! Пусть идет в свой Бастион. Я придумаю план побега и догоню ее однажды», — добавил про себя Рехи.

— Нет, не твоей, — почти по-дружески тепло отозвался Ларт.

Он выглядел спокойным и довольным, орудуя тяжелым молотом над наковальней. Рехи только слышал об этом искусстве, сохранившемся от прошлых времен. Все бы ничего, даже очень интересно, но от печи, которая все больше разгоралась, шел нестерпимый жар.

— Я пойду? — спросил почти умоляюще Рехи. Холодная кожа раскалилась, голова кружилась. Он прошел испытание водой, прошел испытание сталью, но теперь Ларт испытывал его жаром. Наверное, так же раскалены жерла многочисленных вулканов, разбросанных по пустоши. Время от времени они напоминали о себе рокотом далеких извержений.

— Куда пойдешь?

— Куда-нибудь.

— У тебя ведь нет дел. А с настроем моих ребят тебе лучше либо быть рядом со мной, либо сидеть в моем шатре, — объяснил Ларт, показывая, что совершенно привязал к себе пленника.

— Вот именно: я сойду с ума от безделья! — тут же нашел, что ответить, Рехи. — Найди мне какое-нибудь занятие.

— Повременим с этим. Останься. Будешь моим талисманом, который приносит удачу в кузнечном деле.

— Вот уж мне надо! А что такое талисман?

— Что-то оставшееся от недоверы, недорелигии. Безделушка, словом, — ответил вкрадчиво Ларт. Рехи сжал кулаки, поняв, что его снова унизили. Опять ему захотелось крепко ударить предводителя по лицу. Но нахлынувшую злость перебило удивление от очередного открытия:

— Эй, Ларт, я тут погулял по деревне… И не заметил, знаешь… Ну святилищ каких-нибудь. Во что вы верите?

Обычно и у людоедов, и у прошлых людей из снов виднелись в том или ином виде изображения каких-то высших сил. Кто-то еще сохранял воспоминания о Двенадцатом, кто-то придумывал нечто новое.

— А ты во что-то верил? — поинтересовался Ларт.

— Не знаю. В призраков, в духов предков всяких, — пожал плечами Рехи. — А старики говорили, что раньше верили в Двенадцатого Проклятого.

— Да, мы тоже верили в него когда-то, — кивнул Ларт и с отвращением скривился: — Но потом поняли: все ложь! Все обман! Каждый из нас, полукровок, молил о милости, но получал только удары судьбы, — голос его приобрел оттенок взволнованности. — Ты видел их, эльф. Я собирал их со всей пустоши, здесь каждый расскажет тебе историю своей боли.

— Как Телла?

— Да, как Телла! Большинство были рабами, чьими-то игрушками. И девушки, и парни, — упрямо кивнул Ларт, будто вел никому не видимую борьбу. — Поэтому мы поняли, что наши молитвы не доходят до цели. Если бы кто-то следил за нами, то не допустил бы такого. Так что… Вечный пир. Мы верим в вечный пир после смерти. Вот и все! Так легче. В предков мы не можем верить, у нас их нет. Мы — ошибки. Мы все, почти каждый — плод насилия, предмет для издевательств. Урод, выродок. Но вот мы здесь! И мы доказали свое право на существование. Вот моя вера. Я верю в свою деревню.

— Но ты не думал, что Двенадцатый может все еще быть там, в Разрушенной Цитадели?

Рехи пытался вывести разговор на тему, которая уже давно мучила его. Он все еще надеялся вымолить право идти дальше, потому что не представлял, как преодолеть барьер из бродящих за забором ящеров. Их он боялся с детства, наверное, больше всех людоедов и песчаных бурь. А с тех пор, как они сожрали всю его деревню, страх еще глубже въелся под кожу.

— Даже если так — это неважно, — пожал плечами Ларт.

— Но я шел проверить, — Рехи приблизился, заглядывая в глаза предводителя. — Ларт… Отпусти меня!

Но собеседник опять усмехнулся и принялся бить молотом по мечу:

— Нет, эльф. Моя вера — эта деревня, я ее создал, я установил здесь свои порядки. И нам нужна твоя загадочная сила. Ты останешься.

— Значит, я пленник?

— Нет, — мягко отозвался Ларт. — Разве похоже? Ты присоединился к нам, вот и все. Ты мне нравишься, эльф. Ты смышленый. Тебе незачем пропадать у Разрушенной Цитадели. Что там можно найти, кроме смерти? — он говорил убедительно. — Ну… что еще заставит тебя остаться с нами? Вот тебе нравится Телла?

— Вроде да.

— Твоя будет, если я прикажу, — вкрадчиво бросил Ларт.

— Я бы лучше узнал, что она скажет, — недовольно встрепенулся Рехи, вновь отходя подальше от жара и как будто теряясь в сумерках шатра.

— Она будет не против, — отмахнулся Ларт. — Многого натерпелась. Если станет твоей навсегда, то вернее ее не найдешь. Останешься в деревне, родит тебе сына, воина. Уже человека лишь на треть! Полуполуэльфа. Я б посмотрел на такого.

Похоже, он по-настоящему радел за свою деревню. Каждое слово, касающееся возможного будущего поселения, рисовало на лице предводителя мечтательное выражение.

— Не хочу разочаровывать ее. И тебя. Но я все-таки скоро уйду. Если, конечно, я не пленник.

Но Ларт развеял робкую надежду:

— Из деревни уходят только в страну мертвых.

— Я почти туда и иду, — с мрачным торжеством отозвался Рехи, гордо вскинув голову, а потом устало вздохнул. — К тому же у меня есть… девушка. Которая сбежала.

Он не желал ни о чем рассказывать поначалу, но теперь отчего-то верил, что сумеет договориться с Лартом, растолковать, что его непонятная сила требует объяснения ее природы. Да и возлюбленная где-то затерялась на пути в никуда.

— Плохо же ты ее держал! — небрежно возразил Ларт. Конечно, от него-то никому не удавалось уйти. Чуть нарушали приказ, становились едой ящера.

— Ее не удержишь, — воодушевленно воскликнул Рехи, — Она — ураган. Пошла искать Последний Бастион.

Тут Ларт резко переменился в лице, гримаса улыбки покинула его, уступив место болезненной сосредоточенности. Синие глаза забегали по углам, точно из темноты наползали враждебные тени.