Николай Ярыгин - Последний хранитель [litres]

На улице совсем стемнело, воздух пах морозцем. Я глубоко вздохнул и отправился к месту дислокации нашего отряда, внутренний компас меня никогда не подводил, и я даже не сомневался, что найду дом, где нас поселили. Темень была страшная, но я почему-то видел и улицу, и все вокруг.

Вскрик раздался неожиданно, я как раз проходил мимо проулка, откуда он послышался, и, по всей вероятности, голос был женский. Прислушавшись, различил и мужские голоса.

– Шустряк, ты посмотри, какая цыпа, ну чего ты испугалась, дурочка, тебе понравится, – говорил кто-то.

– Не трогайте меня, я жрица храма Антора, – женщина говорила смело, видно, она пришла в себя, а вскрик ее – следствие неожиданного появления ее оппонентов.

– Жиро, у тебя были когда-нибудь жрицы? У меня вот никогда не было, но сегодня мы это исправим, – и второй мужской голос хохотнул. Затем раздался удар и вскрик, я не стал тянуть и побежал на голоса.

– Что здесь происходит? – задал я самый дурацкий вопрос.

– А тебе чего здесь надо? – был мне ответ. – Шел бы ты отсюда, пока можешь еще ходить.

Они стояли вокруг своей жертвы полукругом, их было четверо, и отступать они не собирались. Женщина в этот момент поднималась с земли, наверное, ее ударили и она не удержалась на ногах. Увидев, что напавшие от нее отвлеклись, она попыталась улизнуть, но оступилась и упала.

– Смотри, Шугар, она уже готова и легла, – и они радостно заржали. Тот, которого звали Шугар, схватил ее за волосы, я не стал смотреть, что будет дальше, а, выхватив из-за спины мечи, рубанул его по руке, державшей волосы незнакомки. Кольчуги на нем не было, и я просто отрубил ему руку, и в тот момент, когда кровь из обрубка брызнула на женщину, все заорали.

Шугар от боли, женщина от испуга, а подельники Шугара от ярости. И, выхватив ножи, ничем не уступавшие размерам моим мечам, кинулись на меня. Я шагнул навстречу нападавшим, и первый умер, даже не поняв этого, второго я тоже отправил к духам через несколько секунд после первого, просто смахнув ему голову. А вот последний, увидев такой оборот, бросил нож и кинулся бежать, свидетели мне были ни к чему, и я, подобрав один из ножей, которыми мне угрожали, бросил его вслед убегающему и попал. Все заняло у меня не более минуты, я даже не успел запыхаться. Когда последний бандит упал, я обратил свое внимание на женщину.

– Вы сможете идти? – спросил я ее.

– Да, да, я сейчас. – Она стала подниматься и вдруг снова вскрикнула и упала. – Ой, у меня что-то с ногой. Я не могу на нее встать, ужасная боль.

– Давайте я вам помогу, где вы живете?

– Мне надо в храм Антора, но я первый раз в этом городе и боюсь, что вряд ли найду его ночью. Вы не могли бы проводить меня на какой-нибудь постоялый двор, где я бы смогла остановиться, а уже утром отправилась бы по своим делам, – попросила меня незнакомка.

– Как же вы попали так поздно в город, да еще в такой район?

– Карета, на которой я сюда добиралась, поломалась перед самым городом. Кучер остался с ней, а я пошла в город, на воротах все рассказала страже, и кучеру послали подмогу. А мне объяснили, как пройти к храму, но я, наверное, заблудилась.

Все это она рассказала мне, пока я помогал ей подняться. Она встала, опираясь на мою руку, и попыталась сделать шаг, тут же вскрикнула и повисла у меня на руке. Я прислонил ее к стене дома, возле которого все происходило, и, опустившись на корточки, ощупал ее ногу. Перелома я не обнаружил, скорей всего вывих, но в этом месте я ничего предпринимать не думал, поэтому подхватил ее на руки и решительно зашагал в том же направлении, куда шел и раньше.

Когда я поднимал ее на руки, женщина, вернее молоденькая девушка, пискнула от неожиданности, потом оправила свой балахон, в который была наряжена.

– Я очень тяжелая, может, давайте я буду идти, а вы меня поддерживать, вам не будет так тяжело, а мне стыдно.

– А почему вам должно быть стыдно? – поинтересовался я.

– Вы, наверное, иностранец, раз такое спрашиваете, вас выдает легкий акцент. Я жрица, и нам противопоказаны контакты с мужским полом. Нет, прямого запрета нет, и мы даже можем выходить замуж, сложив с себя обязанности жрицы. Но это не приветствуется, а я жрица уже три года, меня отдали в храм в пятнадцать лет.

Девчонка сама непосредственность, рассказала, сколько ей лет, легко шла на контакт, но я чувствовал ее напряженное тело, все-таки она чего-то опасается. Так мы и дошли к дому, где нас поселил бургомистр, я постучал в ворота ногой, так как руки были заняты, и стал ждать, когда откроют.

– Кого там принесло? – прорычали недовольно с той стороны.

– Это Серж, открой мне. Это ты, Инвар? – узнал я по голосу гвардейца.

– Сейчас, подожди, – голос уже звучал на порядок благожелательнее, и слышно было, как гвардеец снимал брус, наконец ворота распахнулись, и я попал внутрь двора. По периметру ворот стояло четверо с пиками наперевес и двое с арбалетами.

– Хорошо встречаете, только оркестра не хватает, почетный караул есть, а ну, расступились, не видите – с грузом иду.

Со всех сторон тут же посыпались предложения помощи и раздались смешки.

– Нет, не надо, сам справлюсь, – ответил я и, не замечая ехидных комментариев, понес монахиню в дом.

– А мы где? – заволновалась моя ноша.

– Не бойтесь, вас никто не обидит, с вами ничего не случится, – не стал вдаваться я в подробности. Одна из служанок, встретившая нас в прихожей, тут же заохала и быстро зажгла свечи. При свете я наконец разглядел ту, что нес через полгорода, и обомлел. Наверное, в каждом из нас таится кто-то древний, изначальный, который изредка выглядывает из насквозь цивилизованной личности. Вот и сейчас эта первозданная сущность во мне довольно и радостно прорычала: «Это моя женщина, и я ее никому не отдам». Я не восторженный юноша, прошел огонь и воду, у меня были женщины, скажем, я не испытывал в них недостатка. И никогда ни с кем из них я не задумывался о создании семьи. А вот сейчас при виде девушки сердце почему-то дало сбой и замерло, а потом застучало с удвоенной силой и скоростью, мне очень захотелось ее схватить и никуда не отпускать.

Каштановые волосы, обрамлявшие нежный овал лица с большими карими глазами, пухлые, красиво очерченные губы небольшого рта и мягкий подбородок создавали образ нежный и какой-то очень домашний, при этом в образе сквозила какая-то беззащитность. Очень хотелось прижать ее к груди и закрыть от всех бед и невзгод, лишь бы изредка видеть ее благодарную улыбку. Увидев, какое впечатление она на меня произвела, девушка напряглась еще больше и как-то подобралась, словно собиралась бежать. Конечно, ее одежда, напоминавшая сутану с капюшоном из светло-коричневого материала, была местами в крови, местами в грязи, волосы тоже были всклочены и в крови Шугара, на щеке наливался синяк от удара. Но все равно это была та женщина, о которой я неосознанно мечтал и постоянно менял подружек, пытаясь найти ее среди них, а встретил совершенно случайно здесь, в чужом для меня мире.