Николай Ярыгин - Последний хранитель [litres]

Возмутители спокойствия тонгирцы жили на севере, большая часть их земель была покрыта горами и реками, лесов практически не было. Население жило кланово, каждым кланом управлял бек, а также совет старейших и жрецов при нем. Народ занимался охотой, бортничеством, ловил рыбу и разводил буйволов, овец и выращивал рожь. Неплохо было развито кожевенное дело, резьба по дереву и кости, из лозы плели прекрасную мебель, которую хорошо скупали аристократы для загородных домов. Хуже были развиты металлургия и кузнечное дело, хоть в горах было много залежей железной руды и других металлов. Поэтому тонгирцы разрешали добывать руду желающим в обмен на продукцию из металла, а также уже готовый металл. Правда, последние несколько лет всем иностранцам, занимающимся добычей руды, были запрещены работы. Добыча прекратилась, и многие тонгирцы, оставшиеся без работы, оказались на грани выживания и голодной смерти. Тогда их верховный правитель предложил всем желающим мужчинам вступить в армию, которую набирали в тот момент. А остальным, кто не мог нести службу из-за возраста или здоровья, заняться разведением овец и коз. При этом даже выделялась небольшая отара в десяток голов, хозяин отары должен был сдать чиновникам правителя не менее семи овец с выращенного приплода в первый год, остальные оставались хозяину на разведение. И каждый последующий год увеличивать сдачу голов, количество определяет присланный чиновник. Армию надо кормить, и если вдруг новоявленный хозяин терял овец – волки порезали или околели от бескормицы или болезней, наказание было одно – смерть.

Королевство Антор было самым богатым королевством, имело развитые ремесла, искусных мастеров, много плодородных земель и развитое земледелие. Также это был религиозный центр, все, кто почитал хранителя земель Антора и других богов анторцев, совершали паломничество в храмы столицы и другие города, где находились святыни. Понятно, что столица была самым дорогим городом королевства.

Я целыми днями толкусь в городе, и это мне много дало, я многое узнал и многое выяснил не только для себя, но и для своей службы. Каждый вечер я ужинаю в общем зале ресторации при постоялом дворе и наблюдаю за посетителями.

Через неделю состоится аудиенция у короля, где я обязан буду принести королю присягу и личную клятву дворянина, после чего стану гражданином Антора. Пришлось заказывать парадный камзол, новые сапоги, шелковую рубашку с кружевами и новую шляпу. Денег это стоило мне кучу. И зачем мне эти танцы вокруг трона, не могли организовать все менее помпезно и более дешево? Денег у меня оставалось мало, а когда еще будет оплата за службу, я не знал.

Как-то я обратил внимание, что хозяин постоялого двора передает какому-то невзрачному молодому человеку кошель, в котором позвякивали монеты. Конечно, мне стало интересно, с чего это он отдает деньги кому-то, и при этом выражение лица у него было, словно он расстается с жизнью. Решил разузнать поподробней, хотя я и догадался, что, скорей всего, это местный криминалитет собирает дань, и если это так, то ведь можно и на верхушку выйти. Но надо получить подтверждение, а то, может, хозяин долг отдает.

Через некоторое время я завел с ним разговор о всевозможных блюдах и обмолвился, что знаю пару неплохих рецептов. Скормил хозяину рецепты ленивого шашлыка, который назвал мясом по-тувирски, и простого медовика, добавив от себя, что можно еще сверху полить взбитыми сливками. Тут почему-то не готовили ни кексы, ни торты, из сладостей были лишь пирожки со сладкой начинкой или пряники. И так постепенно разговорив его, узнал, что он каждую неделю платит за охрану, а проще говоря, чтобы не спалили ему его постоялый двор или самого не избили до полусмерти. Не зря меня учили ненавязчиво проводить расспросы, втираться в доверие, становиться другом в считаные минуты. Наука пригодилась.

Вот я и решил проследить за этим человеком, приходил он всегда вечером, уже в темноте, да и ведь в зимнее время темнеет рано. Сижу, потягиваю пиво и ожидаю появления курьера. В отдел ничего докладывать не стал, прослежу за курьером, а там видно будет.

Наконец в дверях показался курьер, щуплый, небольшого роста парень лет двадцати или чуть больше, пришедший за очередной платой. Парень спокойно подошел к стойке, заказал кружку пива и стал не спеша ее пить, оглядывая зал. Я тем временем поднялся и направился к выходу, решив ждать его на улице. Спрятавшись в темноте, стал ожидать, когда он выйдет. Минут через десять вышел курьер и неторопливо направился к северным воротам выхода из города. Это были единственные ворота, которые закрывались позже всех. Я осторожно крался за ним, прячась в тени домов и деревьев, ночь пусть и была темная, безлунная, но любой темный предмет был виден на фоне лежавшего вокруг снега.

Пост у ворот был неплохо освещен горящими факелами, но выходящих из города не проверяли, солдаты абсолютно не обратили внимания ни на парня, ни на меня. Миновав ворота, я тут же спрятался в темноту, отбрасываемую стеной, и посмотрел, куда направился парень, а тот шел спокойно в сторону посада, расположенного сразу за городской стеной, даже не оглядываясь. Я снова стал за ним красться. Метров через триста парень свернул к кладбищу и направился к одному из склепов. Тут он остановился и оглянулся. Я, не ожидавший этого от него, еле успел упасть в тень надгробия одной из могил.

С противным скрипом он открыл дверь и скрылся внутри. Я, стараясь, чтобы под ногами не скрипел снег, осторожно подобрался ко входу в склеп и заглянул в щель неплотно прикрытой двери. Конечно, я ничего не увидел. Постоял, подумал, прислушиваясь к звукам, но было на удивление тихо. Потом все-таки рискнул и резко открыл дверь. Навесы жалобно взвизгнули, но я уже был внутри, приготовившись к любым неожиданностям. Но никаких неожиданностей не было, как не было и никого внутри. Дождавшись, пока глаза привыкнут к еще большей темноте, я оглядел помещение, в котором находился.

Внутри склепа у стен стояло несколько саркофагов, на одном из них крышка была сдвинута и располагалась поперек гробницы. Подойдя и заглянув внутрь, различил ступени, ведущие куда-то вниз. Перемахнув через борт гробницы, принялся, осторожно нащупывая ногой ступени, спускаться.

Ступеней было ровно тридцать, и, спустившись до самого низа, увидел где-то вдалеке неяркий свет, а передо мной был неширокий туннель, облицованный камнем. Многого рассмотреть не получилось, я прошел чуть вперед и вдруг почувствовал сзади опасность, стал разворачиваться, но не успел. В голове словно разорвался снаряд, и я провалился во тьму.

Придя в себя, я обнаружил, что лежу на полу, болела часть головы, куда пришелся удар, и я был довольно далеко от того места, где на меня напали, наверное, тот, кто ударил, пытался меня тащить, но не преуспел в этом и бросил. Вдруг свет вдалеке заморгал, и, приглядевшись, я понял, что это идут по мою душу, притом несколько человек. Надо убираться отсюда, решил я и попытался встать, опершись на стену.