Алексей Герасимов - Зловредный старец

— Нет, разумеется. — я пожал плечами. — Ты уже решил где его построишь?

— Между Щумскими горами и Усталым морем. Но… это опасное место, отвлекать на оборону монастыря солдат, которые должны охранять крестьян и ходить в дозоры, не кажется мне правильным.

— И что ты предлагаешь?

Действительно интересно, кстати.

— Если вы, государь, дадите свое дозволение, то Церковь, за свой кошт, могла бы нанять отряд витязей. — ответил Валараш. — На правах временных монахов.

— Витязи вряд ли станут слушаться священников, а временный монах не может быть настоятелем. — заметил я.

Преподобный покосился на Тумила. Я тоже.

Парень сидел насупившись, нахохлившийся как воробушек, и не отрываясь смотрел на гладь озера.

— Рати может быть настоятелем. — буркнул он наконец, а затем повернулся ко мне и посмотрел в глаза. — Я ведь знал, что ты объявляешь поход за веру, когда степень служения выбирал.

Он чуть улыбнулся, совсем невесело.

— Асир когда-нибудь станет царем, а я хочу когда-нибудь стать примасом и быть своему другу надежной опорой, чтобы ему, как тебе, величество, не приходилось с первосвященником себя вести как с быком на танцовище. Если я в свои лета буду настоятелем, то вполне могу в этой задумке преуспеть.

Да уж, не воробушек, зря я про него так. Вообще-то по привычке, на самом-то деле. Вытянулся за последнее время, вырос, уже не проказливый шкодный мальчик, каким я его впервые узнал — юноша, что по меркам Мангала синоним слову «взрослый». Нет, не воробушек. Орленок.

Птенец гнезда, мать его, Лисапетова.

— Значит, ты уже на заплетение все продумал? — спросил я.

— Да. — негромко ответил Тумил. — Прости, величество, что не сказал — тебе бы не понравилось.

«И ты бы мог запретить». Это не было произнесено вслух, но и без слов было понятно.

Вот так-то, Лисапет. Никогда самым умным себя не считай. Особенно если имеешь дело с подростками.

— Мне это и сейчас не нравится. — на душе было невесело.

Дети быстро вырастают и их, увы, приходится отпускать в свободный полет. И не имеет значения насколько ты прикипел к ним душой — это необходимо делать, и желательно вовремя. Можно попробовать подержать их подольше, воспитывая инфантильными и несамостоятельными, трясясь над деточкой, провожая в школу с первого класса и до самого ее окончания, не выпуская все это время дальше двора и ограждая, ограждая, ограждая от всего: именно так ведь, последние годы в моем родном мире и происходит, таков у яжродителей тренд, который они агрессивно всем навязывают. Только что получится из такого в жопу зацелованного ребенка? Как он жить самостоятельно станет? А не дай Бог призовут в армию? У нас в роте было несколько таких — печальное зрелище…

Нет, отпускать надо вовремя. Да и до этого без особой нужды не стоит слишком уж сдерживать и опекать.

— Отец Валараш, корона дает свое соизволение на наем витязей в охрану монастыря с правами временных монахов. — произнес я и, повернувшись к Тумилу, добавил. — Постарайся не сложить голову в степи, рати. И возвращайся в Ежиное Гнездо, когда настоятелем станет преподобный.

— Не грусти, величество, не прямо сейчас уезжаю. — улыбнулся, на этот раз искренне, мой стремянной. — Еще, поди, успею перед отъездом на корреру выйти!

Это точно. Папец егойный ее уже почти достроил.

Вернулся в столицу я в чувствах весьма растрепанных, но отдохнувший, чего уж там. Все же при моих возрасте и графике работы семь — двадцать четыре иногда надо и расслабляться.

— Асир. — негромко окликнул я внука, едва мы спешились во дворе. — Помнишь, когда вы пришли на заплетение Тумила?

— Конечно. — кивнул тот. — Прямо как сейчас.

— Ты уже знал тогда, что он задумал?

— А что он задумал, дедушка? — влез с вопросом Утмир.

Асир отвел глаза.

Кажется, государство после моей смерти окажется в надежных руках.

Едва я успел возвратиться в свои покои и затребовать Князя Мышкина (хоть кто-то в этом дворце старику мозг не канифолит) как аудиенции попросил Люкава.

— Случилось чего? — вместо приветствия спросил я.

— Не знаю, ваше величество. — он вертел в руках плотный конверт. — Два часа назад прибыл гонец с посланием от отца Тхритравы. Вот.

Он протянул конверт мне.

— Ну, давай глянем, чего там пишет наш настоятель.

Я вскрыл письмо и достал из него лист бумаги.

Государю нашему, Лисапету из рода Крылатых Ежей от настоятеля Обители Святого Солнца привет и долгие лета.

Первым делом, о царь, благодарю тебя за нового нашего насельника. Имя ему мы нарекли то же самое, что ты первоначально планировал, после окончания послушания, дать рати Тумилу (первое, государь — не звери же мы тут совсем), дабы, если вдруг и упомянет он в беседах с паломниками о своих заблуждениях, тем было затруднительно точно сказать, от кого именно они такое слыхали, и тем высказыванию придать вес.

Сей многомудрый муж прибыл в Обитель для искупления грехов со всеми своими, для наблюдения звезд, приборами, и хотя потребная для его изысканий башня еще только-только начала строиться, он уже собрал из медной трубы, зеркал и выточенных из горного хрусталя линз хитроумный прибор, посредством которого позволяет богомольцам и братии созерцать Око и Сердце много ближе, чем приносит всем великую радость. А, как докладывал мне брат Асмара, коего я приставил, за сими ночными к лику Святых приобщениями присматривать, еще сие паломников побуждает к невиданной ранее благочестивости и, к нашему скромному служению, благодарности. Узнав же, что брату нашему, для его богоугодных изысканий требуется высокая башня особой конструкции, с радостью, без понуждения даже и добрым словом, охотно сами на ее постройку жертвуют. Брата Асмару и меня такие искренние проявления веры бесконечно радуют.

Также, государь, хочу поблагодарить тебя за присланные чертежи устройства для книгопечатания. Уму непостижимо, сколь многое с помощью сей хитрой машины можно сделать во славу Святой Троицы и Небесной Дюжины! Правда, нету у нас среди братии добрых механиков, но сию неурядицу мы, с помощью Троих, надеемся в скором времени разрешить.

При том, однако, не подлежит сомнению, что сие изобретение истинно боговдохновенно, отчего все мы надеемся, что изобретатель, после сдачи экзамена, совершит поездку в нашу обитель, где брат Круврашпури благословит его припасть к самой Реликвии, что лишь достойнейшим из достойных дозволяется.

Всей братией тебя целуем.

— Энгель, величество. — доложился вернувшийся из порта Тумил. — Его корабль.

— Это хорошо. — кивнул я, поглаживая оккупировавшего мои колени Князя Мышкина. — А что за лоханку он за собой на буксире тащит?