Алексей Герасимов - Зловредный старец

— Ты куда прешь? Слепой совсем? — донесся до меня удивленный возглас караульного.

— Зачем слепой? Хорошо вижу. — раздался в ответ насмешливый мальчишечий голос, с явно выраженным закским произношением.

— Ну так куда прешь?

— Глупый совсем? В ворота еду. Царь твой меня ждет.

— Ага. Эт точно. — с издевкой в голосе ответил второй Блистательный. — Все глаза высмотрел, незнамо кого дожидаючись. Не зли меня, паря, разворачивай коня и проваливай.

— Смелый витязь. — все с той же насмешкой ответил мальчик. — Но неумный. Спрашивал бы сначала, кто перед тобой, прежде чем гнать.

— Ух ты! Яйца курицу учить начали! — хохотнул гвардеец.

— И кто тот петух, что тебя топчет?

На миг у ворот воцарилась тишина, которую прекратил рев гвардейца:

— Да я тебя!..

— А ну попробуй!

Последняя фраза была заглушена громким конским ржанием и во двор Ежиного Гнезда, исполинским прыжком, влетел низкорослый всадник в добротной кольчуге, оседлавший нечто, напоминающее приснопамятного Черныша. Только это был не бык, а конь, и вот его-то я бы на корреру точно выпускать не стал — до того зверюга казалась злобной.

Подняв своего скакуна на дыбы, наездник, обнажив саблю, заставил жеребца сделать несколько шагов, разворачиваясь к воротам.

— Па-адхади! — выкрикнул он. — Разрублю до пояса!

Стражи врат, которые уже бежали к заку с обнаженными мечами, в этот момент заметили меня — ну и знак, стойте, мол, который я им подавал, — и притормозили.

Узрев их замешательство наездник расхохотался и опустил свою вороную зверюгу на все четыре копыта.

— Ладно, не сердитесь, уважаемые. — небрежно бросил парень, выглядящий не старше чем Утмир. — Я Эсли, сын Тимна, буюрука Зеленых Коней, меня ваш царь-монах на службу позвал.

— А, племянник капитана Латмура. — сказал один из гвардейцев, убирая клинок в ножны. — Так бы и сказал.

— Я бы сказал, да ты меня сразу гнать начал. — парнишка повернул голову в сторону дворца, прищурился, цокнул языком, и с явным неодобрением произнес: — Ну и юрта…

— А ты что же, юноша, один приехал? — спросил я, приближаясь.

— Почему один, почтенный? С сестрой. — заченышь пожал плечами. — Только мы в город уже на закате въезжали, остановились в корчме, Аймаут там пока. Хорошая корчма, хоть и у самых ворот — в нее даже ваш царь с внуками ходит. «Коровья лепешка» называется.

— Куда только старый дурак не ходит… — пробормотал я.

Так вот, собственно, компания царевичей пополнилась Эсли, а свита Тинатин его сестрой-двойняшкой, и если для Аймаут проблем с придворной должностью не возникло, то насчет места для сына буюрука пришлось поломать голову. Парнишка себя иначе как воином не мыслил, но назначить его в Блистательные было никак невозможно. Троица бы с ними, с доспехами — снабдил бы я ими почетного заложника, — но ведь кроме наличия оружия и боевых навыков (что-то мне подсказывает, имеются они у молодого человека) там же еще кучу дисциплин, включая стихосложение, сдавать надо. А других боевых должностей, чтоб вот прямо при дворе, у нас не имеется.

Решение пришло откуда не ждали. От Валиссы.

— Лисапет. — укоризненно произнесла она, выяснив чего это я за завтраком весь в задумчивости и не реагирую на ее шпильки в свой адрес. — Я удивлена, что вы не видите столь очевидного решения. Придворная должность, совмещающая в себе обязанности личного порученца и телохранителя при дворе имеется.

— Имеется. — не стал спорить я. — Но нынешний стремянной меня вполне устраивает.

— Я вовсе и не предлагаю вам гнать Тумила с его должности. — покривилась невестка. — Он хороший мальчик и вас с ним многое связывает. Однако стремянной может быть не только у царя, но и у его наследника, вы не находите?

— Ну вот еще! — возмутился Асир. — Я пока еще сам в состоянии в седло забраться. Да меня не то что Вака, меня собственный конь засмеет!

Вы посмотрите на этого Чака Норриса! Давно ли на женской половине дворца обитал?

— Смех, он для долголетия, в общем-то, полезен. — флегматично отозвался я, ковыряясь вилкой в тарелке. — Если только мне, конечно, рыбы не наврали. А стремянной нужен для торжественных выездов и тому подобных мероприятий — вовсе не для залезания на лошадь. Ты царевич, а не неудельный витязь какой-то, тебе положено свиту иметь.

— Ты себе стремянного хотя бы по душе выбирал… — буркнул наследничек. — И княжьего сына, а не безродного степного конее…

Асир запнулся, бросил взгляд на мать и немедленно поправился:

— Коневода.

— Не хочу тебя, братик, огорчать, но после Тинкиной свадьбы Эсли нам с тобой будет довольно близкая родня. — хмыкнул Утмир.

Тот, как выяснилось, об этом обстоятельстве тоже отлично помнил, и перед занятиями у Ваки, без лишних слов, вручил Асиру витой шнур из зеленой ткани и конского волоса, а на вопрос что это такое просто пожал плечами.

— Твоя сестра за моего двоюродного брата замуж выходит, имеешь право носить.

— Спасибо. — вежливо поблагодарил наследник престола. — Но все же, это что?

Эсли похлопал по такому же шнуру, по бицепсу опоясывающему левый рукав его кафтана.

— Любой будет видеть, что ты из Зеленых Коней и уже забрал жизнь первого врага. Станешь жениться — невесте подаришь.

Носит теперь, кстати. Коне… вод малолетний. Демонстрирует окружающим собственную крутизну и приверженность суровым традициям. Может ещё и невесту приглядывает, чтоб шнурок вручить? Оно, конечно, с одной стороны, чего бы и нет — мальчик он миловидный, не в нашу породу пошел, в мамину, тут и по любви, а не по расчету, себе супружницу сыскать возможно, — а с другой стороны я искренне разделяю вычитанное мной в какой-то фентезийной книге мнение, что лучше уж грыжа, чем ранний брак [8] М.А. Шейко, «Варвар из нашего города». .

С третьей же стороны, если жена попадется наподобие моей невестушки, так шнурок и по иному назначению применить можно, в Отелло-стайл. Куда не погляди — полезная штуковина.

Так что ничего удивительного, что юный зак, во время выезда моего величества на царскую охоту, держится возле наследника престола и делает вид, что поддерживает светскую беседу — в настоящий момент с Энгелем, рассказывающим окружающим о засаде на порогах Яхромы.

Суровый мальчинька — очень серьезно к обязанности Асирова бодигарда относится. Во время вчерашней премьеры Утмировой пьесы тоже больше вид делал, что смотрит, а на деле зыркал по сторонам, высматривая, не злоумышляет ли кто против объекта охраны.

Я, кстати, запамятовал полюбопытствовать, что же такое младший из царевичей понаписал, и в результате с изумлением созерцал вольное переложение «Джека и бобового стебля» в стиле «…А потом Джек срубил бобовый стебель, добавив убийство и экологический вандализм к уже упомянутым краже, обольщению несовершеннолетней и незаконному вторжению на чужую частную собственность, но избежал наказания и жил долго и счастливо, не испытывая никаких угрызений совести по поводу свершенного. Это лишь еще раз доказывает: если вы — герой, вам все сойдет с рук, потому что никто не будет задавать неудобные вопросы» [9] Т. Пратчетт, «Санта-Хрякус. Страшдественская сказка». .