Алексей Герасимов - Зловредный старец

Дурак-примас аж прослезился:

— Ах, царевич! — проникновенно воскликнул он, когда представление закончилось. — Как же тонко вы в своей пьесе указали на то, что даже не самый праведный человек, если искренен в своей вере, может одолеть любое богомерзкое чудовище!

Да уж, трактовка произведения, политкорректно выражаясь, неожиданная.

— Я непременно упомяну о преподанном в представлении уроке во время завтрашней полуденной проповеди в Пантеоне. — добавил Йожадату.

— А вот с этого места поподробнее! — потребовал я. — В какой-такой проповеди? Двор завтра с утра отбывает на охоту, а ты что же, отец мой, бросить нас собрался? Без своего пастырского присмотра оставить? Очень это с твоей стороны нехорошо.

Ибо сказано было: «Держи друга близко, врага еще ближе, а за инициативным дурнем с полномочиями и вовсе гляди в оба и никуда от себя не отпускай». Кем сказано? Царем каким-то, он еще, вроде бы, раньше в монастыре обитал — никак имя не вспомню.

— До мирских ли мне забав, повелитель? Заботы о пастве — вот весь мой досуг и все мое утешение. — прозвучало прямо как «я сам служу, хожу в ратушу к девяти, и, не скажу что это подвиг, но что-то героическое в этом есть» в «Том самом Мюнхгаузене». — К тому же с вами отправляется преподобный Валараш, чья высокая просветленность общеизвестна. В его достоинствах и добродетелях пастыря я ни мгновения не сомневаюсь и со спокойной душой могу остаться в Аарте.

Я вот как-то в тот момент с ответом не нашелся. Да, бывает и такое, так что на большую царскую охоту отправились без Йожадату, и мне оставалось лишь надеяться, что в мое отсутствие он ничего этакого не отчебучит. Впрочем, царская вилла, на которой мы расположились, находится от столицы не слишком далеко — всего в дне пути, причем это для неспешно двигающегося царского поезда. А случись оказия, я, хоть и стар уже, вместе с несколькими телохранителями вернулся бы в Ежиное Гнездо минимум вдвое быстрей.

Для специально дрессированных гонцов это и вовсе не расстояние, так что совсем уж неотложные документы Люкава со Штарпеном слали мне ежедневно — благо их было не так чтоб чересчур много и более пары часов в день они у меня не занимали.

Следующие две недели двор, блестяще и в кратчайшие сроки организованный князем Шедадом (с поправкой на местные условия, конечно), и примкнувшие Владетельные, откровенно развлекался. Днем молодняк, вырвавшийся из тесных оков города и не принужденный более изображать степенное достоинство, гурьбами, ватагами и иными группами лиц по предварительному сговору, носился по лесам с копьями и рогатинами и били дичь почем зря. Многие дамы и девицы от них ничуть не отставали, хотя Валисса, например, предпочла соколиную охоту.

Разок самая молодая часть двора выбралась на рыбалку, где Тумил с царевичами показали всем такой мастер-класс, что уже на следующий день двор в полном составе судачил о том, что государь-де с рыбами договорился как-то.

Нет, ну все ведь знают, что царь с рыбами умеет разговаривать!

Вечера же проходили в пирах, пирушках, посиделках за азартными и не очень играми (мое величество сдуру научил всех играть в «Крокодила»), и всем, в общем-то, было очень весело, кроме, отчего-то, Нварда, который с каждым днем становился все мрачнее и мрачнее.

Причина такого его настроя выяснилась ровно на седьмой день, в самый разгар пира, когда юноша встал со своего места, приблизился ко мне твердым шагом и испросил дозволения обратиться. Неслыханная, кстати, дерзость по местным понятиям.

— Государь. — твердо, четко и достаточно громко произнес юноша, когда получил одобрение от старшего по званию — меня. — Вы обещали, что отдадите мне в жены царевну Тинатин, когда я вернусь из похода в Зимнолесье.

— Было такое, обещал. — с общеизвестным фактом спорить мало толку, даже если хочется.

А если еще и не собираешься этого делать, так и вовсе бесполезняк.

— Однако вот он я, здесь, а о нашей свадьбе ровным счетом ничего не слыхать. — народ за столами начал затихать и прислушиваться к разговору.

Никак на скандал надеются?

— Голубь мой, — я откинулся на спинку кресла и смерил молодого человека взглядом, — а я-то тут при чем?

Нвард скрипнул зубами.

— Да, обещал, и от слова своего не отказываюсь. Так ведь ты же сватов-то не шлешь! Откуда мне знать, собираешься ты жениться на царевне или передумал, может? Это тебе ее руки просить положено, а не мне, старому, за тобой бегать и упрашивать.

Сын Ржавого на миг прикрыл глаза и вздохнул.

— Тогда я прошу. — ответил он. — Пусть станет моей женой.

Я хмыкнул.

— Ты ничего не перепутал? Допускаю, что не так уж плохо сохранился для своих лет, но на юную девицу уж всяко не похож, хоть и с косой хожу. — я кивнул в сторону Тинатин. — Вон тебе царевна, ее и спрашивай, пойдет за тебя или не захочет. А я, если что, возражений не имею.

В общем, свадьбу назначили на следующий месяц.

На последний день перед возвращения я тоже решил сходить порыбачить, а не изображать свадебного генерала (с соколами я никак, а носиться с охотничьей пикой или луком годы уже сильно не те, так что приходилось больше символизировать, отдавать распоряжение к началу веселухи, а потом, все больше, посиживать за походным столиком в обществе таких же пожилых участников действа, и под бренчание Хриса-лирника вести высокоумные беседы, ну или в джетан играть — все это так весело, что уже на третий день пришлось «изобрести» карты и домино).

Кроме нескольких обязательных телохранителей из Блистательных со мной увязались Тумил, что для стремянного в общем-то вовсе не удивительно, и Валараш. Преподобный, конечно же, человек заслуживающий всяческого уважения, да к тому же был настоятелем храма Морского Деда, но, простите, где он и где рыбалка? Я с самого начала заподозрил, что это не к добру. Так оно, собственно, и оказалось.

Закинули удочки, обменялись ничего не значащими вежливыми фразами, после чего Валараш, не то что в долгий ящик дело не откладывая, но даже первой поклевки не дождавшись, взял быка за рога.

— Государь, — произнес жрец, — Через месяц я отбываю в Ооз. Первые переселенцы уже стягиваются туда, и если мы хотим в этом году на новых землях собрать хотя бы один урожай, то пора приступить к вторжению в Большую Степь.

— Помню, мы обсуждали это. — кивнул я.

— Верно вы помните, повелитель, и о том, что поручили мне основать на новых землях монастырь.

— Отлично помню. — и тут резона возражать не было. — Но удалиться в него ты сможешь не ранее чем через год, а скорее через два. Таков был наш уговор, когда я тебя с Ежиного удела снимал.

— Я помню, ваше величество. Однако заложить его уже на начальной стадии переселения вы не воспрещаете?