Илона Эндрюс - По лезвию грани

— Здоров как бык, — сказала она.

— Рад это слышать.

Он смотрел на нее. Дневной свет, пробивавшийся сквозь щель в занавесках, раскрасил его лицо в светло-золотистую полоску, придавая золотистый оттенок коже и рыжеватый оттенок его радужкам. Он был красив, его тело было сильным и подтянутым, и опасность, которую он излучал, только усиливала его притяжение. Когда Шарлотта смотрела на него, по-настоящему смотрела, как сейчас, он поражал.

И ей нечего было смотреть на него. Они оба были на задании, и это не оставляло места для мягкости или привлекательности.

— Мы никогда не говорили о плане, — сказала она.

— Все просто, — сказал он. — Мы выдаем себя за работорговцев и их добычу, садимся на корабль и едем на нем на Рынок. Как только мы приблизимся к порту, тебе, возможно, придется ликвидировать команду. Это нужно сделать быстро и бесшумно, чтобы не потревожить тех, кто на земле.

— Люди Джейсона знают как управлять кораблем? — спросила она.

— Он уверяет меня, что знают. Каковы бы ни были другие его недостатки, Джейсон эффективен и компетентен. Это портовый город, и в его банде много бывших моряков. Мы пришвартуемся и позволим Джейсону и его головорезам делать то, что они умеют лучше всего. А пока мы с тобой пойдем и найдем бухгалтера. Мы должны уничтожить людей на вершине пищевой цепочки работорговцев, а для этого нам понадобится живой бухгалтер. Как только мы узнаем личность его начальства, мы отправимся оттуда.

Ей снова придется убивать. Она знала на что подписалась, когда потребовала пойти с ним. Сейчас не время брезговать.

— Разумный план, — сказала она. — Скольких человек из команды, ты хочешь, чтобы я убила?

— Корабль, на котором они прибудут, скорее всего, быстрый, маневренный и ничем не примечательный. Я ставлю на бригантину или альбатрос, то есть человек пятнадцать-двадцать, не больше. Будет ли это проблемой?

Это был сложный вопрос.

— Нет. Никаких проблем, — сказала она ему.

Ричард встал.

— Я подожду тебя за дверью.

Он взял свой меч и вышел.

В тот момент, когда она обнаружила красную искру внутри себя, она точно знала, какими будут последствия. Ее жизнь целительницы закончилась. Ее жизнь в качестве мерзости будет жестокой и лишенной сочувствия или теплоты, но, вероятно, короткой. Это того стоит, сказала она себе. Если ни один другой ребенок никогда не будет плакать так, как Тюли, потому что работорговцы забрали у нее кого-то, это стоит того.

НА столе лежал труп крупного мужчины лет на десять старше Джейсона, но с таким же оттенком кожи. Плоть на щеке трупа имела тот же рисунок, что и шрам на лице Джейсона.

Труп выглядел свежим. Был ли это соперник, давний враг? Или, что более вероятно, какой-нибудь человек с улицы, похожий на Джейсона Пэрриса. Шарлотта тихо выдохнула. Она сама пришла в этот мир. Она справится с этим.

Ричард прислонился к стене, скрестив руки на груди. Криминальный авторитет сидел в кресле рядом с трупом. Мико тоже прислонилась к стене, словно отражая Ричарда, согнув одну ногу и подперев ее ступней. Она была странной девушкой, тихой, ее узкое лицо было спокойным, но в ней чувствовался какой-то странный намек на непредсказуемость, словно она просто ждала подходящего момента, чтобы ударить кого-то.

Обезображенное лицо трупа выглядело красным и свежим. Отметинам на лице Джейсона было больше года.

— Как ты состаришь ожог? — спросила Шарлотта.

— У нас есть некромант, — сказал Джейсон. — Она состарит его. Тебе нужно что-нибудь, чтобы исцелить меня?

Она покачала головой.

Последствия усталости все еще сказывались на ней, скапливаясь в ее костях, но она оправилась гораздо быстрее, чем ожидала. Если бы вчера она исцелила шестнадцать человек, то сейчас лежала бы в постели, не в силах пошевелиться. Но сейчас она чувствовала себя… отдохнувшей. Облегчённой, словно с ее плеч свалилась какая-то тяжелая физическая ноша. Ирония судьбы.

«Исцеление — благородная жертва», — наставлял голос леди Августины из ее воспоминаний. — «Причинение вреда — это эгоистичное извращение».

Ноша на самом деле не исчезла, подумала Шарлотта. Она просто поменяла давление, созданное дисбалансом в ее магии, на тяжесть убийства в ее сознании.

— Значит, исцеление… особый талант? — спросил Джейсон.

— Да.

— Кое-какой магии можно научиться.

Шарлотта кивнула.

— Да. Вспыхиванию можно обучиться, и оно может быть улучшено с помощью практики, даже для кого-то из Сломанного, если у этого человека вообще есть какая-то магия. Исцеление можно сделать более эффективным, но надо родиться с талантом.

Джейсон посмотрел на Ричарда.

— Твой меч — это вспышка, не так ли?

Ричард кивнул.

Джейсон посмотрел на нее.

— Я видел здесь много странного магического дерьма, но никогда не видел, что делает он. Я просил его научить меня, но он не хочет.

— Ты и так причинил достаточно вреда, — сказал Ричард.

Джейсон усмехнулся.

— Ой, старина, ты меня обидел.

Ричард поднял глаза к небу.

— Я натравил тебя на этот бедный, ничего не подозревающий город. Мне просто жаль головорезов Келены. Если я научу тебя вспыхивать, от них ничего не останется.

— Для этого мне не нужна вспышка. — Джейсон коснулся своего шрама. — Давайте продолжим.

Шарлотта взяла стул и поставила его в луч света, льющегося из высокого окна под потолком.

— Садись, пожалуйста.

Он сел. Шарлотта подошла ближе, повернув его лицо кончиками пальцев, чтобы лучше рассмотреть шрам на свету. Ожог второй степени, распространяющийся на ретикулярную дерму, глубокий слой кожи, защищающий тело от стресса. Она исцеляла и хуже.

Она подняла руку и позволила золотым искрам своей магии погрузиться в его кожу. Он сидел совершенно неподвижно, его нервирующие серые глаза были спокойны.

Поражение было огромным. Она погрузилась в работу по восстановлению разрушенных тканей. Когда тело получало травму, на помощь приходили специализированные клетки, которые врачи из Сломанного называли «фибробластами», а коллежские целители — «шовными клетками». Они проникали в рану и начинали выделять коллаген, перемещаясь внутри сгустка, пока, наконец, не закреплялись и не закрывали рану. Момент этого закрепления определялся многими факторами, и когда процесс шел слишком долго, он приводил к накоплению фиброзной ткани, а иногда, если на органах образовывались рубцы, к фиброзу, который мог быть фатальным.

Сам шрам состоял из тех же коллагеновых волокон, что и обычная кожа, но вместо того, чтобы пересекаться, эти волокна были выровнены в одном направлении. Ей пришлось смягчить жесткую ткань шрама, а затем кропотливо сдвинуть коллагеновые волокна внутри кожи, чтобы приблизить ее к нормальному рисунку сплетения. Это была медленная, методичная работа. Шрамы на лице требовали точности, на карту была поставлена симметрия лица. Комната, Ричард, Джейсон — все исчезло. Осталась только поврежденная ткань, и она сосредоточилась на ее восстановлении.