Илона Эндрюс - По лезвию грани

— А где мальчики?

— Впереди, — сказал он. — Они настояли на том, чтобы сесть за руль.

— А собака?

— Она с ними. В какой-то момент тебе придется дать ей имя.

— Где мы?

— В получасе езды от поместья Камарин. — Ричард все еще смотрел на нее теплым взглядом. — Мы почти на месте.

— Уже?

— Уже поздний вечер, — сказал он. — Мы покинули Келену на рассвете и едем без остановок весь день.

— Гроссбухи все еще у тебя?

Он сунул руку в сумку, лежавшую у его ног, и вытащил край маленькой книжки в красной кожаной обложке.

И тут ее медленно осенило. Ужасы прошлой ночи закончились, и она могла позволить им исчезнуть из нее, словно все это было ужасным кошмаром. У них были доказательства. Они отнесут их Маршалу Южных провинций, и работорговли больше не будет. Прошлой ночью она была слишком измотана и травмирована, чтобы осознать это, но теперь она, наконец, поняла.

Они победили.

Она посмотрела на Ричарда.

— Мы победили.

— Мы так и сделали. — Он улыбнулся. Это была искренняя, прекрасная улыбка, которая притягивала ее, будто она была крупинкой железа, а он мощным магнитом. Ее притяжение было таким внезапным и сильным, что она еще сильнее прижалась спиной к сиденью кареты. Она поцеловала его прошлой ночью, прежде чем потерять сознание. Она была почти уверена в этом.

— С вами все в порядке, миледи? — спросил он.

Это «миледи» скользнуло по ее душе, как мягкий бархат по коже.

— Прекрасно, спасибо.

Она подождала, но он больше ничего не сказал. Он не придвинулся к ней. Он, вероятно, позволил ей собраться с мыслями. Ей казалось, что он хочет ее, но, возможно, она слишком много прочитала во взгляде. Может быть, обоюдного влечения и не было. Шарлотта порылась в памяти, пытаясь найти хоть какие-то убедительные доказательства того, что его тянет к ней. Она ничего не нашла. Ей показалось, что она услышала что-то в его голосе или увидела что-то в его глазах, но она едва знала его. Они были вместе всего два дня. Она могла ошибиться.

Она отбросила все, чему ее учили, и добровольно отправилась в ад, где убила бесчисленное множество людей. Это наполнило ее отвращением к самой себе. Она ненавидела то, во что превратилась, и хотела убедиться, что все еще заслуживает любви. Это окрашивало ее суждения. Ричард ясно дал понять, в чем заключаются его приоритеты. Правда, он всегда обращался к ней с полной учтивостью и старался уберечь от беды, но она была полезным орудием. Любой мужчина, знакомый с обычаями Зачарованного, оказал бы ей подобную любезность, потому что она была голубокровной и женщиной.

Она должна перестать обманывать себя. Однажды она позволила своим фантазиям унести ее прочь, и теперь она прекрасно знала о чудовищах и горе, которые подстерегали ее на этом пути. Она уже выставила себя полной дурой. Если бы у него был хоть какой-то такт, а у Ричарда такта было хоть отбавляй, он не стал бы упоминать об этом.

Она призвала на помощь все свое самообладание.

— Как твоя рана?

— Уже лучше. Это так любезно с вашей стороны, миледи.

И почему, черт возьми, его «миледи» прозвучало для нее ласково? Шарлотта осмотрела его рану. Он хорошо восстанавливался, но зарождающаяся инфекция обещала перерасти в серьезную проблему.

— Мне нужно будет исцелить тебя, когда мы остановимся.

— Почему не сейчас? — Он коснулся изгиба сиденья рядом с собой.

Она моргнула. Он развалился на сиденье, высокий, красивый, опасный, и улыбался. Это была злая улыбка, манящая, нет, обольстительная, словно он обещал ей, что если она сядет рядом с ним, он заявит на нее свои права, и она будет наслаждаться этим.

Возьми себя в руки. Ты не какая-нибудь школьница. Шарлотта заставила себя пожать плечами и небрежным жестом пригласила его сесть рядом.

— А почему бы и нет?

Ричард поднялся и сел рядом с ней. Она уловила намек на тот же запах, который помнила с прошлой ночи, насыщенный, слегка пряный сандал, смешанный с дымом. Боги, это было ничуть не лучше.

Не смотри ему в глаза и не улыбайся, и все будет хорошо. Ее взгляд остановился на резкой линии его подбородка, на его губах… Она хотела поцеловать его.

Тьфу!

Она заставила себя сосредоточиться на ране, которую скрывал его камзол. Его рука была вынута из перевязи.

— Зачем ты снова надел камзол?

— Мне показалось плохой идеей путешествовать в окружении головорезов с выставленной на всеобщее обозрение рукой. Видишь ли, люди Джейсона похожи на акул. Намек на слабость — и они разорвут тебя на куски.

— Сними рубашку.

— Боюсь, мне может понадобиться помощь.

Она могла бы поклясться, что в его голосе прозвучал намек на юмор. Возможно, он находил ее привлекательность забавной. Казалось, ему не свойственно играть с ней, но, с другой стороны, мужчины делают странные вещи, когда дело касается женщин. Возможно, он смеялся над ее дискомфортом в своей голове.

Она должна перестать позволять своим мыслям пускаться вскачь, как диким лошадям. Они увозили ее в сумасшедшие места. Ему нужна помощь, чтобы снять камзол? Хорошо. Она поможет ему. Шарлотта встала и осторожно помогла ему снять камзол, под которым оказалась темная туника с длинными рукавами. Она бы с удовольствием сорвала ее с него, просто чтобы подчеркнуть свою точку зрения, но профессиональная гордость не позволяла ей намеренно причинять боль пациенту.

Его рука все еще была прикрыта рукавом туники. Придется ли ей снимать ее с него? Перед ее мысленным взором возникли образы его тела под туникой, с тугими мускулами под бронзовой кожей. Нет, об этом не может быть и речи.

— У тебя есть нож? — спросила Шарлотта.

Он вытащил нож и протянул ей, рукояткой вперед.

— Прекрасно. — Она взяла нож и разрезала его рукав, обнажив повязку. Она вернула ему нож. Он потянулся за ним. Его пальцы коснулись ее, и каждый нерв в ней встал в полную боевую готовность. Совершенно нелепо.

Она сняла ленту и бинты. Порез кровоточил не так сильно, как она ожидала. У Ричарда был замечательный талант к быстрому исцелению. Она коснулась раны, позволив потоку золотых искр омыть ее. Ричард держался совершенно неподвижно.

— Тебе позволено вздрагивать, — сказала она.

— Только если ты пообещаешь никому не говорить.

— Я сохраню твою тайну.

Она положила руку на рану, ее пальцы коснулись его резных бицепсов, и направила свою магию, восстанавливая поврежденные ткани, соединяя кровеносные сосуды и очищая любые намеки на инфекцию. Она запечатала кожу, болезненно осознавая, что он сидит рядом, всего в нескольких дюймах от нее. Она хотела снять с него тунику. Ей хотелось прикоснуться к его загорелой коже, провести рукой по твердым выпуклостям живота, погладить грудь.

— Все готово, — сказала она.

— Спасибо.