Илона Эндрюс - По лезвию грани

Уродливый шрам от ожога пересекал его плечо в паре дюймов над раной. Края шрама были идеально ровными, словно кто-то нагрел металлический прямоугольник и прижал его к плоти.

— Можно?

— Ну конечно.

Она дотронулась до него. Нагретый металл должен был держаться на коже по крайней мере несколько секунд.

— Тебя заклеймили?

— В некотором смысле.

Варварство причинять такую боль человеку.

— Кто это сделал?

— Я сам.

Она посмотрела на него.

— Ты сделал это с собой? Зачем?

Он вздохнул.

— У меня на плече была татуировка. Я хотел, чтобы она исчезла.

— И ты решил, что обезобразить себя лучший способ?

— В то время это казалось вполне уместным.

— Что, черт возьми, было у тебя на плече, что ты так сильно этого не хотел?

— Имя моей жены, — сказал он.

— Ох. — Она отстранилась. — Мне очень жаль. Я не хотела совать нос в чужие дела.

— Все в порядке, — сказал он. — Я уже смирился. Я был молод и сильно влюблен. Я делал такие нелепые вещи, как собирал полевые цветы и оставлял их на ее балконе, чтобы, проснувшись, она первым делом увидела их утром.

Ни один мужчина никогда не приносил ей цветов. Элвей предпочитал более солидные подарки. Наверное, было так приятно проснуться, выйти на балкон и увидеть полевые цветы. Это противоречило тому, кем он был сейчас: мрачным мечником, который убивал так эффективно, что это могло бы стать искусством.

— Я писал ужасные стихи. После того как мы поженились, я прятал маленькие подарки для нее по всему дому.

— Я знаю тебя не так давно, но это на тебя не похоже, Ричард. Ты…

Ожесточенный? Фаталист?

— Практичный.

Он улыбнулся ей.

— Как я уже сказал, я был молодым и романтичным. Или слабоумным идиотом, как выразился мой брат. Марисса ненавидела Трясину. Она ненавидела в ней все. Я хотел ее больше всего на свете, поэтому я стал тем, кто, как я думал, она хотела, чтобы завоевал ее. Это сработало. Она вышла за меня замуж.

— Она, должно быть, любила тебя. — Как она могла не любить его?

Ричард вздохнул.

— Она решила, что я лучшее, что она может получить в данных обстоятельствах. Трясина отделена от остальной части Грани, непроходимые болота с обеих сторон: штат Луизиана на границе со Сломанным, герцогство Луизианы с другой в Зачарованном. Путь в Сломанное долог и опасен, и многие из нас из старых семей Трясины не могут пройти через границу. Слишком много магии в нашей крови. С другой стороны, граница с герцогством тщательно охраняется. Луизиана знает, что Грань существует, и использует Трясину, чтобы выдворять туда своих изгнанников, поэтому они не хотят, чтобы кто-то возвратился через границу. Ресурсы болот ограничены, и число людей продолжает расти по мере того, как Луизиана выпихивает все больше и больше нежелательных людей через границу.

— Звучит ужасно, — честно призналась она.

— В ней есть какая-то первобытная, дикая красота. По утрам, когда над водой поднимается туман и поют гигантские аллигаторы, на болотах царит почти потусторонний воздух. Моя семья была… в лучшем положении, чем остальные. Нас было много, мы владели землей, и у нас была репутация, что мы быстро и жестко даем отпор.

Она могла в это поверить. Целый клан таких мечников, как он, заставит любого остановиться.

— А твоя жена?

— Она родилась в Трясине, дочь изгнанника из герцогства Луизианы и местной женщины. — Он наклонился ближе. — Видишь ли, у нашей семье был Вернард. Он был изгнанником, голубокровным из уважаемого рода. Вся его семья была отправлена вместе с ним в Трясину, и мой дядя женился на его дочери. Вернард взял на себя наше образование. Я был его лучшим учеником.

Так вот оно что. Как и она, Ричард получил личное наставление от пэра королевства голубой крови. Вот почему его манеры и осанка были такими безупречными. Жизнь в Трясине, должно быть, была ужасна для Ричарда. Иметь самосознание и знать, что есть лучшее место, которое всегда будет вне досягаемости.

— Я не был похож на большинство мужчин Трясины, и это нравилось Марисе. Она выросла на рассказах отца о дворцах и балах, и я был настолько близок к этому, насколько она могла найти на болоте. Она была очень красива, а я был похож на слепого, который вдруг увидел солнце. — Язвительная улыбка растянула его губы. — Кальдар почти никогда не может вовремя остановиться, он не думает о последствиях своих действий. Для него все забава, и это веселье часто заводит моего брата в интересные места, такие как тюрьмы или замки, принадлежащие калифорнийским баронам-разбойникам. Там, где другие люди видят верную смерть, мой брат видит возможность для веселого, захватывающего приключения. Но когда я сделал татуировку, Кальдар предупредил меня, что жениться на ней плохая идея.

— Ничего себе.

— Это должно было остановить меня, но не остановило. Я женился на ней. Она хотела чистый дом, свободный от болотной грязи, и я дал ей его. Она хотела одежду из Зачарованного, я купил ее, когда нашел контрабандиста.

— Так что же пошло не так? — Совать нос в чужие дела было неуместно, но она ничего не могла с собой поделать.

— Умерла ее бабушка.

— Это было очень травматично? — Иногда смерть члена семьи вызывала необратимый сдвиг в жизни. Она была ярким примером этого.

— Нет, дедушка Мариссы умер раньше, и бабушка оставила ей все свои сбережения. Этого было достаточно, чтобы купить ее проход из Трясины в Сломанный, приобрести фальшивые документы и начать там новую жизнь.

Шарлотта отпрянула.

— Но ты же не мог ее пересечь.

Ричард кивнул. В его улыбке и глазах была тень старой боли. Ей захотелось обнять его и целовать до тех пор, пока она не исчезнет.

— Она подождала, пока я уйду на болото по семейным делам, и ушла. Когда я вернулся, на кухонном столе лежала записка и коллекция вещей, которые я ей подарил. Драгоценности, книги, обручальное кольцо. Она не взяла ничего, что могло бы напомнить ей обо мне или о доме. В записке говорилось, что я был хорошим мужем, но это был ее выход из болота, и она должна была им воспользоваться.

Она бросила его? Она бросила такого мужчину? Невероятно. Шарлотта едва не покачала головой. Она бы все отдала, чтобы Ричард принес ей цветы.

— Ты пошел за ней?

— В этом не было никакого смысла. Она ясно дала понять, что не хочет меня, и у меня все-таки оставалась еще гордость. Я напился. В какой-то момент я выжег ее имя. Я помню, что делал это, но не могу сказать, когда. Я долго пил.

— Ты когда-нибудь выяснял, что с ней случилось?

— Да. Кальдар встретил ее во время одной из своих поездок в Луизиану. Она замужем за человеком, который владеет магазином, торгующим искусственными прудами и фонтанами для дворов. Она тоже работает в магазине. У них трое детей, двое собственных и мальчик от предыдущего брака. Кальдар спросил меня, хочу ли я, чтобы он разрушил их маленькую идиллию. В тот момент я понял, что, несмотря на все мои усилия, я был ущербным человеком, потому что в течение нескольких минут я серьезно раздумывал о том, чтобы попросить его об этом. Но мне удалось сдержать себя. — Ричард поморщился. — Вот я и рассказал тебе свою слезливую историю, а это не входило в мои намерения.