Полина Люро - Альбинос [СИ]

Демонстративно порезав ладонь, я смазал кровью губы близнецов. Это привело всех в ужас, потому что как раз в этот момент братья очнулись и мысленно стали ругать меня за странные фокусы. Но я нахмурился, и они замолчали.

Помог им встать, хитро ухмыльнувшись на их вопросительные взгляды. В это время Джино, пошептавшись о чём-то с шаманом, обернулся ко мне:

«Анжело, иди за мной».

И я с видом покорной овечки пошёл следом, не забыв на прощание подмигнуть сердитому шаману, словно нечаянно уронив святую для него вещь ― дурацкий кинжал ― в траву.

Нервничавший по дороге Джино сказал мне с серьёзным видом:

«Анжело, мы с Фло решили отдать тебя в обучение к лекарю, давно ведь собираешь особенные травы. Мама считает ― это врождённый талант».

Я заглянул ему в лицо, и он отпрянул.

― Правда, что ли, Джино? Отлично, давно хотел посмотреть на город, ― нагло заявил я, чем заставил его ещё больше растеряться.

Дальше развлечься мне не позволило появление бегущей навстречу Фло. Она обняла меня так, словно это со мной, а не близнецами, случилась беда. Я улыбнулся ей:

«Не волнуйся, мама , с братьями всё в порядке. Ухожу с Джино в город учиться, как ты и хотела».

Она сразу поняла, что я с ней прощаюсь.

― Не забывай обо мне, мой мальчик! ― Фло крепко поцеловала меня на прощание.

― Клянусь, никогда не забуду! Ты ― единственная, кто искренне меня любил, ― и я ехидно посмотрел на Джино, опустившего испуганные глаза.

Она с грустью обняла меня и побежала навстречу братьям, а мы с Джино пошли домой. Взяв заранее приготовленную котомку, надел её на плечо, продолжая мучить «папочку».

― Я готов, отец , веди сына в город, пора. Что-то засиделся на одном месте, ― и после этого заявления всю дорогу изводил его мрачными взглядами, наблюдая, как он трясётся и считает минуты до того мгновения, когда сможет от меня избавиться. Это была моя месть за то, что он посмел бросить маленького ребёнка в лесу.

Конечно, я знал, что Джино давно раскаялся в том поступке , но вредный характер подстрекал меня напоследок посмеяться над ним. Как только мы вошли в город, я остановился.

― Прощай, Джино! Теперь наши дороги расходятся, возвращайся домой и хорошенько заботься о Фло. Ради неё я терпел, хотя руки так и чесались как следует тебя проучить.

Он побледнел, и что-то в тот момент перевернулось в душе, неожиданно подтолкнув меня обнять охотника.

― Прости меня за противный характер, Джино. На самом деле я благодарен за то, что ты столько лет заботился о нас троих. И любил, как мог. Не беспокойся, мы возвращаемся к себе домой, так и скажи Фло. И будь на стороже в клане. Эти годы я берёг вас от неприятностей, но теперь всё может измениться. Тайком от тебя на каждый праздник Фло давала мне немного монет. Они лежат под подушкой. Если дела пойдут плохо, возьми деньги, и перебирайтесь в город. Обещай, что позаботишься о нашей семье . А то ведь могу и вернуться…

Услышав, как он облегчённо выдохнул, я засмеялся. А Джино, смахнув слезу, кивнул мне и, погрозив пальцем, с улыбкой махнул на прощание рукой. Я проводил его взглядом, пока он не скрылся за воротами города.

«Джино, Джино… Надеюсь, у вас с Фло всё будет хорошо. Я не мог тебя терпеть, а теперь, едва потеряв, уже скучаю. Вот ты удивишься дома, увидев мой подарок ― новый лук, сделанный с помощью братьев. Такого ни у кого больше не будет, ведь с ним невозможно промахнуться . А деньги ― их гораздо больше, чем ты думаешь, вам хватит на безбедную жизнь. И пусть она будет долгой…»

Я тряхнул головой, отгоняя прочь глупые сентиментальные мысли, что так внезапно обрушились на меня, и пошёл искать ближайший к городским воротам трактир. Именно там мы договорились встретиться с близнецами. Они придут к вечеру, попрощавшись с родителями и многочисленными подружками…

Разыскать сомнительного вида заведение было просто. Долговязый, разбойничьего вида трактирщик указал мне на место за столом в дальнем углу, а страшная носатая служанка не хотела давать и миску каши, пока не заплатил вперёд. Впрочем, каша оказалась вполне съедобной, и я просидел в полупустом заведении до вечера, развлекая себя мелкими пакостями: у хозяина то и дело падали на пол разнообразные, в основном, легко бьющиеся предметы, проливалось на стойку пиво, а в конце концов служанка опрокинула на него горячее рагу. Я ухмылялся, слушая, как они бранятся между собой…

От этого весёлого занятия меня отвлекли заявившиеся уже в приличном подпитии братья. Они плюхнулись на лавку и стали кричать служанке, чтобы принесла еды и вина. Носатая толстуха разулыбалась «красавчикам», мгновенно уставив стол мясными закусками и кувшинами вина.

Я подпирал рукой щёку и укоризненно посматривал на телохранителей.

― Похоже, праздник в клане удался на славу. И как вы ещё на ногах держитесь?

Рик и Дар переглянулись и изобразили на лицах «раскаяние», в которое я, конечно, не поверил.

― Да брось, Лэнни, мы столько лет провели рядом с этими людьми. Что зазорного в том, чтобы чуть-чуть выпить? Да и с родителями надо было проститься по-человечески, ― пробормотал Дар, прикладываясь к кувшину.

― По-человечески ― можно, но не по-свински. Вас же качает как на ветру, а нам ещё надо «перемещаться» домой.

― Лэнни, у нас есть время, сделаем это завтра, ― икнул Рик, отпивая из своего кувшина, ― что тут за гадость подают? Вот я сейчас поговорю с хозяином…

Но не то, что поговорить, даже встать братья не смогли. Я быстро сообразил, что в вино добавлено в лучшем случае сонное зелье, чтобы обобрать их до нитки. Хозяин бросал на уснувших прямо за столом близнецов неприятные взгляды. Других посетителей не было, я в расчёт не принимался.

Как только трактирщик вынырнул из-за стойки и вместе с присоединившейся к нему служанкой направился в нашу сторону, я послал их «немного отдохнуть» в противоположный угол заведения. Удар вышел неслабый, они получили хороший урок, о чём свидетельствовали их стоны и завывания. Но мне было на это плевать.

Соединив руки спящих братьев, закрыл их сверху своей ладонью. В другой руке у меня уже лежало устройство, переданное нам людьми из будущего. Губы пересохли от волнения и, мгновение поколебавшись, я легонько провёл пальцем по зелёной полосе. Последнее, что увидел ― ярко вспыхнувший ослепительный свет, тут же сменившийся холодной тьмой…

Еле разлепив слезящиеся после вспышки глаза, подумал, что ослеп ― такой непроглядный мрак окружал меня со всех сторон. Хотелось кричать от отчаяния, но моё упрямство и в этой ситуации взяло верх над эмоциями. Я стал осторожно ощупывать место, на котором оказался. Это, несомненно, была кровать с мягким матрасом. Моя голова лежала на так знакомо пахнувшей подушке. Неужели у нас получилось, и я ― дома, в имении отца, где не был тринадцать лет?