Алекс Анжело - Я превращу твою жизнь в ад. Герадова ночь [litres]

Оберон – целитель, как и тот участник в маске. Если задуматься, парень находится в самой гуще событий – друг Рафала, знаком с Иридой, и самое главное, он Райалин. Но что-то не сходится… Зачем ему помогать мне на игре? И что там с еще одной сестрой? Я ее даже в глаза не видела.

Я сжимала ладони в кулаки и вновь расслабляла – это помогало думать, как и ходьба.

Ивонна могла соврать. Почему бы и нет? Но если девушка солгала, то откуда у нее ключ от номера? Или он с самого начала находился у нее?

Боже, у меня сейчас голова лопнет!

Остановившись у выхода из главного замка, я перевела дух.

– Ты в порядке? – Чья-то рука легла на мое плечо – тяжелая, широкая. Я вздрогнула, испугавшись, магия вновь вышла из-под контроля.

– В порядке. Руку убери, – с угрозой произнесла я.

Оберон послушался, подняв ее высоко вверх. Целитель выглядел напряженным, даже нервным.

– Ты шел за мной от самой столовой?

– Нет. Не за тобой. Вообще-то у меня тоже занятия в одном из корпусов. – Оберон поджал губы и, обходя меня, добавил: – Ладно, еще увидимся.

Всего на секунду я заметила на его лице разочарование. Хотя мне могло показаться.

– Подожди. – Твердым шагом я кинулась за братом Конкордии и, нагнав, решительно спросила: – Ты ведь не просто так заговорил со мной, верно? Почему сейчас?

Надеюсь, это не из-за Ивонны. Девица и рта не должна была раскрыть без доказательств, а единственная вещь, которая полностью меня скомпрометирует, – знак предназначения. Но целительница не могла о нем знать.

– Ты ничего не помнишь? – с подозрением спросил он.

– Нет.

– Значит, так лучше для тебя.

– Чего? – Я разозлилась, почувствовав в себе непомерное желание припереть этого парня к стенке. Но благоразумно не сделала этого, помня запрет на причинение вреда магией не в рамках занятий.

Оберон попятился.

– Пока! И удачи… – Он вновь собирался уйти, а я не могла позволить ему этого сделать, так ничего и не узнав.

– Это ты столкнул меня с башни? – Собственный вопрос на мгновение оглушил меня, словно где-то разорвался снаряд, погубив все живое.

Оберон пораженно застыл, я видела, как его зрачки расшились то ли из страха быть разоблаченным, то ли из-за других неведомых мне обстоятельств.

– Это ты столкнул меня с башни? – настойчиво повторила я.

Парень опустил голову, трава у наших ног выросла, распушилась. Мы стояли на островке зелени.

– Нет, – стальным тоном ответил Оберон, и, когда он вновь посмотрел на меня, я увидела гримасу разочарования, злости и боли. – Я бы никогда так с тобой не поступил.

Целитель стремительно направился прочь, едва не переходя на бег, а я позволила ему это сделать. Что-то в его голосе ошарашило меня, смутило, и даже показалось, будто мое обвинение его оскорбило.

Черт, что сейчас произошло?

Теперь я окончательно запуталась.

Я еще несколько минут стояла огорошенная, смотря вслед Оберону. Я вспоминала голос парня, его рост. Все больше доказательств говорило в пользу того, что именно он скрывался за маской. И его просьба никому не рассказывать тоже убедительно вписывалась в мои догадки, ведь он играл за противоположную команду, которая чуть нас не прикончила.

Студентов, покидающих главное здание, становилось все больше, и, влившись в общий поток, я поторопилась к нужному мне корпусу.

Оставшиеся занятия пролетели стремительно, будто переняв темп тихих выходных – сонной субботы и учебного воскресенья. Отчисление все еще грозило мне, открыто об этом не говорили, но я понимала, что, если завалю проверочные, никто церемониться со мной не станет.

Беседа с Обероном долгое время не выходила у меня из головы. Мысли мельтешили, словно стайка рыбок. Я рассматривала все варианты и не давала себе остановиться на каком-то одном.

Виновен или нет? Неясно. Но я должна быть готова ко всему.

Уже подходя к аудитории по ядам, я вновь ощутила заметное оживление. Оно с раннего утра преследовало некроманта по пятам.

Я остановилась, нехорошим взором обводя собравшихся у соседней аудитории, студенты разделились, та половина, что находилась ближе к некроманту, состояла преимущественно из девушек, и лишь в отдалении виднелись представители сильного пола.

Даже обидно как-то… Не за себя, а за девушек и их гордость.

Даниэль, склонив голову, держал в руке книгу – адское сочетание, сразу добавляющее несколько очков к привлекательности парня в моих глазах. Хотя, откровенно говоря, студенты часто носили с собой книги, да и не только они. В отсутствие гаджетов время в этом мире убивали по старинке – читая или болтая.

Но в образе некроманта было еще одно изменение, непривычное, но пустяковое – форменный пиджак академии сменился тонким черным свитером с высоким воротом. И он ему шел.

– Магистра еще нет? – Я скорее констатировала факт, чем спрашивала, так как дверь в аудиторию оставалась закрытой.

– Нет, – негромко отозвался Даниэль, не отрываясь от чтения.

Чувствовалось напряжение. Встав рядом, я сосредоточилась на своих ладонях, стараясь не оглядываться по сторонам.

– Иногда я бываю глупой, – призналась, будто самой себе. – И тогда мне следует просто об этом сказать.

– И что ты сделаешь? – отозвался Даниэль, кажется, я двигалась в верном направлении.

– Если ты прав, то постараюсь так больше не делать. – Своевременно сказанные слова могут все исправить.

Некромант с тихим хлопком закрыл книгу и повернулся лицом ко мне, опираясь плечом о стену. Он долго и внимательно смотрел на меня, а в его глазах плескались звезды. Целая вселенная, отгородившая меня от всего мира.

– А если оба не правы?

– Тогда мы не будем об этом разговаривать и каждый самостоятельно обдумает, в чем он ошибся, – помедлив, ответила я.

– Какая умница, – насмешливо покачал головой Даниэль.

– Ну еще бы… – протянула я. – Но вот с твоими поклонницами тоже надо что-то сделать.

– Например?

– Хм, а если так? – Я подалась вперед, трепетно касаясь своими губами его и отстраняясь. – Теперь ник…

Меня всегда смущали чужие поцелуи на публике. Будто не существует уединенных мест! Подобные проявления нежности я неоднократно встречала на автобусных остановках, на скамейках в парке или у подъезда своего дома и всегда старательно отводила взгляд, ну а теперь сама вызывала чувство неловкости у остальных.

Мы поцеловались вновь, а вокруг расплескались зеленые искры – я совсем не сдерживала магию. Отпустив мои запястья, рука некроманта легла на затылок, а я вцепилась в его плечи – сильно, причиняя боль, будто желая разорвать ткань чернильно-черного свитера.

От любви глупеешь – так говорят. Можно подумать, что это сладкий наркотик, который желают все, но удостаивается не каждый. Вся загвоздка во взаимности и отсутствии эгоизма. Главное, соблюсти оба условия, без них эта привязанность не лучше болезни, что разрушает, разрывая человека на кусочки.