Мария Гуцол - Три вороньих королевы [СИ]

Если бы она могла что-то сделать! Джил разом вспомнила и про кровь, и про нож, и про то, что нужно с ними сделать. Так говорил Хастингс, для этого ей и дала нож Та-которая-скачет-в-Охоте.

Но нож остался с другой стороны морока. Джил рухнула на колени, вцепилась дрожащими разбитыми пальцами в прибрежные камни. Если бы она могла как-то докричаться до себя, позвать, заставить взять нож.

Что будет тогда, Джил понятия не имела, но в отчаянии хваталась даже не за соломинку — за ее призрак.

Она вздохнула. Закрыла глаза. Затылком она чувствовала, как несется сорвавшийся обвал по ущелью, как клубится над ним пыль, как он рвется к ней, чувствуя жизнь, стремясь сожрать, перемолоть, уничтожить. Джил попыталась представить себе, какой теплый сидский плащ, как впивается в бок каменный выступ, как оттягивает ремень тяжелый чужой нож. И ногам тепло в сапожках, и во рту остался привкус пахнущего яблоками питья. И ей совсем не страшно.

Страх стискивал Джил ледяными тисками, выкручивал внутренности наизнанку, от него хотелось орать и нестись сломя голову. Она только крепче зажмурилась и снова представила себе плащ, сапожки, привкус во рту. И в какой-то момент ей и в самом деле показалось, будто мягкая ткань едва ощутимо касается ее лица.

В рукоять ножа пальцы Джил вцепились мертвой хваткой — не разжать. Не открывая глаз она выхватила его из ножен, полоснула по собственной раскрытой ладони. И охнула, когда ее обожгло болью, а потом что-то горячее потекло по пальцам. Горячая смертная кровь, пролитая холодным железом.

Небо над Мечом Княгини светилось тусклым ночным сиянием. Черно выступал на его фоне силуэт скалы и голых веток венчающего ее дерева. Джил неловко пошевелилась. Тело более так, как будто ее жестоко избили. Левая ладонь кровоточила. Там был глубокий порез, а в правой руке Джил держала нож.

Девушка охнула. Страх, жестокий, душащий страх все еще оставался с ней. Но сон ушел. Джил вспомнила бельма, затянувшие глаза Дилана, и едва слышно всхлипнула. Неужели оно на самом деле будет так, и он уйдет куда-то в темноту с вороньей ведьмой? И все окажется зря, все ее скитания под серым небом Другой стороны?

Джил придвинула к себе котомку, вытащила ткань, в которую Скачущая-в-Охоте заворачивала лепешки, прижала к порезу. Гудел среди камней ночной ветер. Никто не сказал ей, чем опасен Меч Княгини, а она сама не спросила. Слишком уж много всего произошло.

Она вытерла нож и сунула его в ножны. Кое-как перевязала руку. Ночь длилась, небо и не думало светлеть.

Снова мороки. На несколько секунд Джил даже показалось, что лучше вороны, чем блуждать по бесконечным лабиринтам наваждением. Она одернула себя. Вороны еще будут. И им не хватит нескольких струек крови — захотят всю.

Сидеть в темноте, чувствовать за спиной громады скалы и бродящие вокруг отголоски кошмаров оказалось страшно. Джил подумала немного и встала. Лучше уж идти вперед. Медленно, осторожно, но точно не сидеть на месте. При мысли о сне девушку передернуло.

Рассвет застал ее далеко от места неудавшейся ночевки. Джил шла по берегу ручья, его бормотание служило ориентиром. Несколько раз оступалась, но дареные сапоги хорошо держали воду. Однако всякий раз Джил внутренне сжималась от ужаса — слишком свеж был в голове сон. Пробираясь в темноте по Мечу Княгини, она даже подумала в какой-то момент, что все это продолжение сна. Но наступило утро.

Серое, оно привело за особой сырой туман, когда постепенно превратился в мелкую морось. От влаги камни быстро стали скользкими, идти пришлось еще более осторожно.

Наверное, потому Джил не заметила сразу, что скалы снова стали ниже, а черных сосен — больше. И чем дальше, тем заметнее была разница. Ущелье Меч Княгини заканчивалось.

Оно вертикально раскололо лесистый склон, словно и в самом деле след от гигантского меча, а не работа воды и ветра. Ручей, вынырнув из тени мрачных скал, стал заметно шире и полноводнее, хотя полагалось бы наоборот.

Джил рассудила, что он вполне мог брать исток в озере, и двинулась по берегу против течения. В воздухе пахло гарью, и гораздо слабее — хвоей. То, что отравило Меч Княгини, оставило свой след и здесь.

Лох-Слай лежал в каменной чаше берегов, холодный, темный и совсем недобрый. По воде от ветра пробегала едва заметная рябь. Сосны тянули к озеру корни, словно жадные руки, на прибрежных камнях желтели лишайники. И никакой травы, ни голубой, ни синей, ни зеленой. Только засохшие кусты кое-где.

Какое-то время Джил просто просидела на выпирающем из земли сосновом корн, глядя на темную воду. Она устала. Очень хотелось спать. Здесь, на открытом месте было больше неба и больше света, кошмар Меча Княгини отступил, остался там, под опасно нависающими над головой скалами. Джил выпила немного ароматной воды из фляги. Нужно было поесть, но ни лепешки, ни сыр, ни вяленое мясо не лезли в горло. Над Лох-Слай царила тишина, и Джил подумала — а может, оно и к лучшему, что в ее мире этого озера давно не существует.

Мягкий порыв ветра качнул ветки над головой девушки. Тихо-тихо прошуршала хвоя. И был еще какой-то звук, на самом пределе слышимости, тонкий, словно перезвон хрусталя или далекий напев. Джил зажмурилась, чтобы картинка перед глазами не отвлекала ее, но ветер стих, а вместе с ним пропал и звук.

Король-Охотник говорил, что голубая трава поет на ветру. Джил вскочила на ноги. Ей показалось, она запомнила направление.

Порывы ветра налетали с озера, то такие сильные, что сосны склонялись перед ними, то едва ощутимые. Джил обходила Лох-Слай против часовой стрелки, и ей казалось, что она слышит далекий волшебный перезвон все отчетливее. Наконец мрачный дозор деревьев расступился в стороны.

Галечная коса глубоко вдавалась в темные воды озера. Кое-где синели пятна травы. Стоило ветру едва тронуть ее, и до Джил снова донесся тихий хрустальный звон.

Больше всего волшебная трава походила на разлапистый папоротник, голубоватый, синий, кое-где даже с лиловым отливом. Даже на вид листья казались твердыми и острыми. Стоило Джил подойти ближе, и в воздух сорвалась целая стая бабочек, прозрачнокрылых, словно сделанных из тонкого-тонкого стекла. Песня травы стала громче.

Там, где на оконечность косы набегали мелкие волны, стоял камень. Вернее, три крупных камня поддерживали четвертый. Издали конструкция походила на жертвенник или надгробие. Джил вдохнула глубже холодный, горько пахнущий воздух. Кажется, она дошла.

Синие и голубые листья звенели на ветру. Когда Джил случайно задела их ногой, звон из мелодичного стал пронзительно высокими, похожим на визг. Она представила себе, как станет резать эту траву, орущую у нее под руками и скривилась.