Мария Гуцол - Три вороньих королевы [СИ]

Королева Ущелий склонила голову на бок, словно рассматривала девушку перед собой. Джил не видела ни ее глаз, ни выражения зыбкого лица, только темную вода Лох-Слай за ним.

— Может быть это верно, — медленно проговорила гвиллионская княгиня. — Может быть.

Она наклонилась и подобрала с земли камешек. Почти без размаха бросила его в озеро, и тот с плеском ушел на дно. По воде разошлись круги. Джил запоздало удивилась, как это удалось призраку — понять настоящий камень.

— Говорят, есть люди, которые всегда нарушают равновесие. Они — как камень, который бросаешься в стоящую воду. Жаль, что мне уже не стать таким камнем. Я хотела им стать. Маленьким камешком, который увлекает за собой лавину. А стала — горой. И пала — как гора. И на обломках моим выросла эта трава, поющая, как хрусталь и ломающая любые оковы. Почему так?

— Может быть, — Джил сглотнула. От волнения во рту пересохло. — Может быть, чтобы кто-то смог прийти сюда, срезать эту траву, и стать камешком? Тем, от которого расходятся круги по воде.

— И что бы сделала ты? — в отдалении снова глухо зарокотало.

— Освободила бы Короля-Ворона и спасла бы брата.

— И вернула бы сбившийся с пути ход событий туда, куда ему и положено.

— Камешек тоже летит и падает, потому что ему так положено, — отступившие было отчаяние и злость снова навалились на Джил неподъемной свинцовой тяжестью.

Королева Ущелий молчала. Пела под ветром голубая трава. Плескало о берег озеро. Как она до сих пор не плюхнулась на землю и не разревелась самым отвратительным образом, Джил понятия не имел.

— Ладно, камешек, — смех гвиллионки, такой же тихий и хрустальный, как голос травы, заставил девушку вздрогнуть. — Я не затем следила за тобой с самого начала путешествия, чтобы сбивать наземь. Лети. И когда будешь падать, постарайся, чтобы кругов на воде вышло как можно больше.

Следующий порыв ветра развеял ее фигуру, словно дым. Только смех остался. А может, это пела голубая трава. И золотой серп лежал у самой кромки воды.

Джил торопливо подхватила его. Разлапистые папоротниковые листья под пальцами были каменно-жесткими и холодными. От прикосновений трава почти визжала и даже пыталась отпрянуть от серпа.

И этих криков, визга живого, мучимого существа Джил уже не выдержала. Села прямо на камни, всхлипнула, чувствуя, как бегут по щекам горячие слезы. Только золотой нож Королевы ущелий не выпустила — боялась, что тот снова куда-то пропадет.

Свободной рукой она попыталась вытереть мокрые щеки. Пробормотала:

— Нет, я не могу. Мне так надо, а я не могу. Пожалуйста.

Ветер стих. Но даже в полном безветрии в воздухе висело едва слышное бормотание растревоженных листьев.

— Пожалуйста, — повторила Джил и опять всхлипнула. Она осторожно протянула мокрую от слез руку у синим, жестким листьям и с удивлением увидела, как они словно подались навстречу.

Мало понимая, что она делает, Джил осторожно погладила пальцами стебли, и те ответили ей тихо.

— Мне очень надо, — осторожно добавила она. — Я возьму совсем немного.

Если бы кто-то сказал Джил, что она будет на полном серьезе уговаривать траву, она решила бы, что рехнулся или тот, кто предположил это, или она сама. Но сейчас девушка сидела земле, гладила резные листья, а те пели ей. И Джил понятия не имела, как станет теперь резать голубую траву, так льнущую к ладони.

— Мне действительно надо. Пожалуйста. Я возьму совсем немного.

Она вспомнила страшные слепы глаза Дилана и поежилась. И с пугающей четкостью поняла — она не сможет. Даже ради него, даже ради возвращения домой. Рука Джил безвольно соскользнула на камни, разжались и пальцы на рукояти золотого серпа.

Нож Королевы Ущелий медленно съехал по обтянутому грязной джинсой колену. И синие стебли травы неожиданно сами прянули под блестящее лезвие. С тихим вскриком несколько папоротниковых листьев упали на пальцы Джил.

Фиаб взяла за руку Дилана и помогла ему спуститься с высокого трона. Сказала Бену Хастингсу требовательно:

— Идем. Нужно спешить. Пока моих сестер здесь нет.

Величественно она протянула охотнику на фей вторую руку. Бен заколебался на мгновение. Понятно, что просто так он мальчишку из когтей ведьмы не выцарапает. Стрелять нельзя. Дилану запудрили мозги, кто знает, что он выкинет. Хастингс вздохнул. И взялся за протянутую руку. Пальцы Фиаб оказались сухими, прохладными и очень сильными.

Вместе с ней Бен подошел к мозаике позади трона Под взглядом Фиаб очертания малахитовых сосен подернулись прозрачной дымкой и поплыли.

— Все же, — сказала воронья королева, — Король-Ворон хитроумнейший из колдунов. Был им.

Малахиты потускнели, могучие сосновые стволы рассыпались. Кусочки мозаики сложились по-новому. Круг стоячих камней, скудная зелень, лиловые пятна вереска. Сквозь дымку они казались почти настоящими.

— Закрой глаза, — резкий голос Фиаб резанул по ушам.

Хастингс послушно опустил веки. Во второй руке у него был револьвер, тяжелая рифленая рукоять лежала в ладони так удобно, словно была ее естественным продолжением. Следом за ведьмой он сделал несколько шагов вперед.

Лицо обдало прохладой и сыростью, словно Бен прошел через облако мелких брызг. Охотник на фей открыл глаза и едва удержал рвущееся с языка ругательство.

Обрыв нависал над широкой полноводной рекой. Из-за драного покрывала травы щерились камни. Розовые и лиловые штандарты вереска колыхались под ветром, в воздухе висел сладкий медовый аромат.

Кольцо из семи стоячих камней оказалось точно таким же как на мозаике. А внутри круга Бен разглядел восьмой камень, лежащий на земле. Жертвенник.

— Вот он, — проговорила Фиаб. — Королевский камень.

Она повела их с Диланом ближе, внутрь круга. Слепой мальчишка тревожно озирался вокруг, Бен видел, как раздуваются его ноздри, словно он принюхивается к чему-то.

Жертвенник, растрескавшийся и серый, покрывали ржавые пятна, и Хастингс никак не мог понять, лишайник это или запекшаяся старая кровь. Хотя откуда бы взяться крови, если последняя жертва была принесена тут много веков назад.

— Руа Фаль, — голос вороньей королевы стал тише и словно торжественнее. — Они все ложились сюда, семь Королей и семь Королев, у которых есть настоящая власть по обе стороны Границы.

— Я слышал об этом, — осторожно сказал Бен.

— Здесь пахнет кровью, — голос Дилана звенел.

— Верно, Руа Фаль напитан кровью, — Фиаб улыбнулась. Она смотрела на Жертвенный камень с какой-то необъяснимой нежностью. — Мы с сестрами думали, может быть выйдет и у нас, но так и не решились. Ляжем все трое, а встанет одна — будет не честно. Может быть, это правильно. Только тому, кому суждено стать Королем, нужно ложиться на Королевский камень.