Анна Бахтиярова - Пророчество Лета

Едва посетители проклятого острова сделали несколько шагов по каменной дорожке в сторону угрюмого здания, а слуга втащил лодку на берег, водяные стены с шумом обрушились. От безопасного пролива не осталось следа. На его месте бесновались убийственные волны. Они пришли в ярость и жаждали вернуть ускользнувшую добычу.

Мари прибавила шаг, чтобы поскорее спрятаться от злого ветра в здании. Но едва переступила порог, сильнее закуталась в плащ. Из-за пронизывающей сырости внутри было холоднее, чем снаружи. Шершавые каменные стены казались мокрыми. Но на десятке железных перегородок, через которые пришлось пройти, не наблюдалось и намёка на ржавчину. Прутья толщиной с руку Мари выглядели очень прочными.

Горшуа вёл спутницу вниз — в подземелье, по каменным ступеням, слишком высоким для девичьих ног. Мимо молчаливых стражников, провожающих гостью хмурыми взглядами. Через шесть этажей посетителей встретил высокий немолодой мужчина, похожий на лиса. И дело было не только в цвете длинной шевелюры, но и в вытянутом носе и звериной настороженности в тёмных глазах. Лёгкая седина в рыжих волосах добавляла налёт таинственности.

— Абу Линд Пьери — зу Мари Ситэрра, — представил их друг другу Горшуа. По тому, как Лукас вытянулся, стихийница сделала вывод, что этот представитель канцелярии выше его по рангу.

— Я не одобряю ваш визит, зу, — объявил бывший подданный Осени. — Будь моя воля, Сильвана не получил бы желаемого. Имейте в виду, что бы ни случилось во время вашего общения, это полностью на вашей ответственности. И вашего Короля.

— Полагаете, зу Сильвана нападёт на меня? — усмехнулась Мари.

— Нет. Его погодный дар скован, как и у других заключенных. И всё же он вызвал вас для чего-то. Этот стихийник ничего не делает просто так.

— Что значит, дар скован? — переспросила Мари напряженно. Вспомнилось прошлогоднее похищение Эльмаром, камни, вонзившиеся в запястья, и закаленный лёд поверх них.

Абу Пьери не счёл нужным просвещать гостью. Отвечать пришлось Горшуа.

— Запястья узников оплетают особенными водорослями, смоченными в… э-э-э… в общем, это древний обряд, который мы не раскрываем во избежании нежелательных последствий. Главное, способ действует и не разрушает силу стихийников полностью, как некоторые другие методы. Вдруг узник окажется невиновным, а мы уничтожим его погодный дар. Правда, такое случается крайне редко.

Мари не стала комментировать меры предосторожности абу. Подумала о Рофусе. Он предпочёл позволить оплести себе руки какой-то мерзостью, нежели признаться, что его погодный дар давно утрачен. Впрочем, зная этого стихийника, можно было не удивляться.

— Пришли, — оповестил Пьери, останавливаясь у массивной двери с тремя замками.

С ареста Рофуса прошло всего восемь месяцев. Но Мари с трудом узнала бульдога из службы правопорядка Дворца в мужчине в грязном сером балахоне. От некогда пухлых щёк не осталось и намёка, близко посаженные глаза ввалились, зато нос с горбинкой теперь казался крупнее. Редкие волосы отросли до плеч и поседели. Не красила узника и облезлая бородка.

Рофус сидел в углу на железном стуле. Руки, оплетенные бурыми водорослями, свободно лежали на подлокотниках. Ноги сковывала мощная цепь, конец которой крепился к стене. Мари мысленно прикинула её длину. Хватит, чтобы встать и сделать два шага. Но этот стул, как и его брат-близнец, приготовленный для посетительницы, были «гостями» в каменном мешке. Единственное, что имелось в распоряжении узника — солома в углу.

Окажись на месте Сильваны кто-то другой, тайная Принцесса его бы пожалела. Но в душе Мари не нашлось сочувствия к стихийнику, увлекшемуся в молодости шу, а потом сделавшему её калекой, наказав за собственную беспечность. Да, Рофус не сам выбил Вирту глаз. Но это по его приказу стражники гнали человеческую женщину из Зимнего Дворца палками.

— Зу Ситэрра, — проговорил Сильвана хрипло. — Рад, что вы откликнулись на моё приглашение.

Глаза узника блеснули, и Мари на целое мгновение увидела прежнего Рофуса — опасного, самоуверенного и безжалостного. Но это не напугало ни капельки. Она не побоялась обрушить гнев на Сильвану два года назад, будучи безродной беглянкой.

— Оставьте нас, — велела стихийница сыщикам, застывшим в дверях, и устроилась на втором стуле — шагах в пяти от заключенного.

— Это плохая идея, зу, — объявил Линд Пьери.

— Я представляю Короля Зимы, — напомнила Мари, не оборачиваясь. — Будь сегодня здесь Инэй Дората, вам бы и в голову не пришло слушать его разговор с узником.

— Что ж, ваше право, — отозвался абу после паузы, но стало очевидно — отповедь дочери Зимы ему сильно не понравилась.

— Итак, — приподняла брови Мари, едва за сыщиками закрылась дверь. — Я слушаю.

— А ты повзрослела, — констатировал Рофус, перейдя на «ты». — Или это влияние странной благосклонности Короля. Зря ты доверяешь ему. Расположение Инэя опасно. Он явно чего-то хочет от тебя.

Мари подавила гнев и проговорила абсолютно спокойно.

— Меня интересует лишь то, чего хотите от меня вы, зу Сильвана.

Рофус вздрогнул. За месяцы в заключении он отвык от этого обращения.

— Чего хочу я? — спросил он, быстро взяв себя в руки. — Мой интерес очевиден. Я желаю получить свободу. Сама видишь, это место — не подходящее пристанище для высшего стихийника.

« Преступника без силы », — чуть не съязвила Мари.

— Шанс выбраться отсюда нужно заслужить, — напомнила она. — И я спросила не о том. Очевидно, что вы намерены торговаться. Другого от вас никто не ждёт. Но почему я? Вы могли выбрать представителя независимого совета или Королеву Весны.

Рофус презрительно засмеялся, став отвратительным.

— Ради неба! — воскликнул он. — Ты прекрасно знаешь ответ. Мы с тобой родственники, нравится нам это или нет. Ты — ошибка моей молодости. Однако можешь пригодиться, когда я покину эти мерзкие стены.

Волна ярости прошла по телу Мари сверху вниз, щеки полыхнули жаром.

— Мы с вами друг другу никто, зу Сильвана, — отчеканила девушка. — Не обольщайтесь.

Стихийница сказала чистую правду, но для узника её слова прозвучали, как нежелание иметь с ним что-то общее. Впрочем, на это Мари и рассчитывала. Иная реакция с её стороны была бы странной. И подозрительной.

— О! — Рофус чуть наклонился вперёд. — Можешь убеждать себя в чём хочешь, дорогая. Но представь, как отреагирует на известие о нашем родстве Инэй Дората? Захочет ли держать тебя рядом? Вряд ли! Особенно, если я скажу, что ты всё это время шпионила в интересах нашей семьи.

Мари молчала, боясь выдать настоящую реакцию — радость. Какое счастье, что они с родителями нашли друг друга! Иначе бы Рофус загнал её в новую ловушку. Год назад стихийница попалась бы на его удочку, перепугалась бы насмерть.