Роберт Говард - Сборник Избранные произведения в 8 томах. Компиляция

— Не надо, — сказал Бран. — Он вышел из солнца на рассвете и ушел в него же на закате. Явился к нам издалека, пронизав вечный туман, и вернулся. Вернулся в свое королевство.

Кормак оглянулся. Уже смеркалось. За ним стоял неизвестно откуда взявшийся Гонар.

— В свое королевство, — словно эхо повторил маг. — Время ничто, и пространство — тоже ничто. Да, Кулл вернулся в свое королевство и в свое время.

— Значит, он был призраком?

— А разве ты не жал ему руку? Не слышал его голос, не видел его кровь, не помнишь, как он смеялся, как ел, пил? Не видел, как он сражался с врагами?

Кормак стоял, не в силах сдвинуться с места.

— Значит, человек может перенестись из одного времени в другое в своем теле и со своим оружием… значит, он был смертен, как и тогда, когда жил в своем времени? Значит, Кулл погиб?

— Он умер сто тысяч лет назад, — ответил Гонар. — В своей эпохе. И римские мечи здесь не при чем. Разве вам не приходилось слышать легенду о путешествии короля Валузии в чудесную страну, лежащую вне времени, где ему пришлось сражаться с могучим врагом. Это сражение закончилось только что… Только что или сто тысяч лет назад…

Снег хлопьями кружился на пронизывающем ветру. У диких скал Коннахта ревело море, на берег накатывались, вздымая к серому небу длинные оловянные гребни, все новые и новые волны. В предрассветных сумерках по еле заметной тропинке, вьющейся между камней, медленно шел рыбак. Его ноги были обуты в сапоги из грубо выделанной кожи, длинная куртка из оленьей шкуры едва прикрывала тело — больше на нем ничего не было. Словно косматый зверь, он с тупым упорством шагал вперед и вперед, не обращая внимания на жгучий холод. И вдруг остановился — ему преградил дорогу вынырнувший из-за пелены тумана и снега человек. Перед рыбаком стоял Терлог Дабх.

Это был воин, от которого любой — будь то мужчина или женщина — с трудом смог бы отвести глаза. Высокий, но пропорционально сложенный, с широкой грудью и могучими плечами, он обладал силой и выносливостью буйвола, сопряженной с быстротой и гибкостью пантеры. Все его движения, вплоть до наимельчайших, отличались необыкновенно точной координацией, характерной для выдающихся бойцов. Терлог Дабх — Черный Терлог, входивший когда-то в клан О’Брайенов. У него и в самом деле были черные волосы и смуглая кожа, под густыми черными бровями холодным огнем пылали голубые глаза. Его гладко выбритое лицо, казалось, впитало в себя мрачную красоту здешних гор и угрюмое спокойствие ледовитого океана. Как и рыбак, он был частью этой дикой северной природы.

Голову Терлога защищал простой шлем, тело от шеи до половины бедра покрывала хорошо подогнанная кольчуга, кильт из грубой выгоревшей материи, который он носил под нею, доходил до колен. Башмаки на его ногах были стачаны из кожи настолько твердой, что легко выдержали бы даже прямой удар меча, не будь столь вытертыми и заношенными. С широкого пояса, охватывающего талию Терлога, свисал кинжал в черных ножнах. В его левой руке лениво покачивался небольшой щит из твердого, как сталь, обитого кожей дерева с коротким острым шипом посредине. В правой руке он держал топор, и именно на него устремлен был взгляд рыбака. По сравнению с огромными топорами северных пиратов оружие кельта, с его трехфутовой изящной рукоятью и плавно выгнутым лезвием, казалось легким, почти игрушечным. Но именно такие топоры три года назад сокрушили зловещее могущество северных захватчиков — рыбак хорошо помнил это. Топор Терлога имел, однако, и свои, строго индивидуальные черты. Односторонний, с трехгранными наконечниками сверху и снизу, он был тяжелее, чем казался на первый взгляд, как, впрочем, и человек, которому он принадлежал. Словом, это было грозное оружие искушенного в военном искусстве бойца — стремительное и смертоносное, словно кобра. Его рукоять, вырезанную из корня столетнего дуба и тщательно отожженную на костре, а затем дополнительно укрепленную сталью, сломать было практически невозможно.

— Кто ты? — спросил рыбак охрипшим внезапно голосом.

— А ты кто такой, что об этом спрашиваешь? — спокойно ответил воин.

Взгляд рыбака скользнул по массивному золотому браслету — единственному украшению, блестевшему на левом предплечье стоявшего перед ним человека.

— Гладко выбрит и коротко стрижен на манер норманнов, — пробормотал он. — И смуглый… Похоже, ты Черный Терлог, изгнанный из клана О’Брайенов. Далеко же ты забрел, в последнее время, говорят, ты грабил О’Рейли и Оустменов на холмах Уиглоу.

— Изгнанный — не изгнанный, есть что-то надо, — проворчал далказианин.

Рыбак пожал плечами. Быть изгоем — тяжелая участь. В системе кланов человек, лишившийся поддержки рода, был обречен — любой мог поднять на него руку. Рыбак слышал о Терлоге Дабхе — великом воине и опытном военачальнике, взрывы бешеной ярости которого, однако, наводили ужас на людей даже в эти страшные времена, когда все вокруг, казалось, пропитано было насилием.

— Так себе погода сегодня, — несколько невпопад сказал рыбак.

Терлог мрачно смотрел на его всклокоченные волосы и спутанную бороду.

— У тебя есть лодка?

Тот кивнул головой в сторону небольшого залива. Там покачивалось на волнах, надежно заякоренное, неказистое на вид суденышко.

— Да, на такой далеко не уплывешь, — сплюнул в снег Терлог.

— Не уплывешь? И это говоришь мне ты, рожденный и выросший здесь, на побережье? Ты же с первого взгляда должен был ее оценить. Я в одиночку плавал на ней в залив Друмклифф и обратно, когда все демоны бури старались разнести ее в щепки.

— Разве рыба ловится в такую непогоду?

— А ты думаешь, что только вы, воины, испытываете радость, когда рискуете своими шкурами? Клянусь всеми святыми, я плавал в шторм в Боллинскеллингс и обратно только для собственного удовольствия.

— Ладно, этого достаточно, — сказал Терлог. — Ты меня убедил. Я возьму эту лодку.

— Еще чего? О чем ты говоришь? Если хочешь покинуть Эрин, отправляйся в Дублин, сядешь там на один из кораблей своих друзей-датчан.

— Я убивал людей за меньшее оскорбление, — гневный взгляд превратил лицо Терлога в полную угрозы маску.

— А разве ты не путался с датчанами? Разве не поэтому твой клан вышвырнул тебя за порог, чтобы ты сдох среди вересковых полей, словно бездомный пес?

— Ложь, сплошная ложь, — огрызнулся воин. — Ревность двоюродного брата и гнев отвергнутой женщины — вот причина. И хватит об этом. Ты не видел здесь драккар, шедший с юга на веслах?

— Да… три дня тому назад тут проплывала ладья с драконом на носу. Викинги… К берегу они не приставали. Да и чего этим пиратам искать у рыбаков.