Гейл Кэрригер - Бездушная

От этих мазохистских мыслей ее в конце концов спасли звуки двух голосов, донесшиеся из коридора. Оба голоса казались смутно знакомыми. Когда говорившие подошли достаточно близко, чтобы стало можно разобрать, о чем идет речь, Алексия сочла, что разговор напоминает ей экскурсию по музею.

— Конечно, следует признать, для того чтобы избавиться от сверхъестественной угрозы, мы сначала должны понять ее. Наиболее перспективные исследования профессора Снизворта показали… А-а, а в этой камере у нас еще один вампир-отщепенец, прекрасный образец гомо сангвис, хоть и слишком молодой для кровопускания. К несчастью, его происхождение и родной рой неизвестны. Это печальный результат того, что приходится так сильно полагаться на отщепенцев в качестве объектов исследования, но вы ведь понимаете, что тут, в Англии, члены роев слишком уж на виду и к тому же хорошо охраняются. Сейчас мы сталкиваемся с многочисленными трудностями, пытаясь заставить его заговорить. Понимаете, его привезли из Франции, и с тех пор у него не все в порядке с головой. Судя по всему, изъятие вампира из среды его обитания приводит к серьезным физическим и психическим последствиям: тремору, дезориентации, слабоумию и тому подобным состояниям. Мы пока не вывели математически, какое расстояние от естественной локализации является критическим, являются ли водоемы значимым фактором и так далее, но это обещает стать увлекательнейшей отраслью наших исследований. Один из наших самых молодых и увлеченных исследователей занят сейчас интересной работой, сосредоточив свои изыскания именно на этом объекте. Он пытался убедить нас организовать экспедицию через Ла-Манш, в более отдаленные области Восточной Европы. Полагаю, ему хотелось бы добыть образцы из России, но сейчас для нас важнее остаться в тени. Уверен, вы это понимаете. И конечно, расходы тоже имеют значение.

Второй голос, тоже мужской, ответил с характерным акцентом:

— Это очень интересная тема. Я слышал о психологических аспектах территориальности вампиров, но никогда не знал, что она может влиять на их физические кондиции. Буду рад прочесть этот труд, когда его опубликуют. А что за сокровище вы держите в последней камере?

— Ну, там только что был Акелдама, один из старейших вампиров Лондона. Его захватили сегодня вечером, и это прямо-таки переворот. Однако он уже на столе для кровопусканий, поэтому там остался лишь один гость, которого окутывает тайна.

— Тайна? — второй голос звучал заинтригованно. Мисс Таработти по-прежнему не понимала, почему он кажется таким знакомым.

— Именно так, — ответил первый голос. — Там содержится засидевшаяся в девушках особа умеренно благородного происхождения, которая постоянно оказывалась на нашем пути. В конце концов пришлось прихватить и ее тоже.

Второй голос потрясенно произнес:

— Вы держите в заключении даму?

— К несчастью, дама вынудила нас к этому. Она оказалась тут исключительно в результате собственной деятельности. Все это довольно загадочно.

В первом голосе смешались в равных пропорциях раздражение и восхищение. Он продолжал:

— Не желаете с ней познакомиться? Может, вы могли бы что-то нам подсказать. В конце концов, вы подходите к проблеме сверхъестественных с совершенно уникальной позиции, и ваш вклад очень ценен.

Второй собеседник искренне обрадовался.

— Буду рад предложить свою помощь. Вы так добры, что спросили!

Мисс Таработти хмурилась. Ее все сильнее злило то, что ей никак не удается опознать говорившего. Это было ужасно неудобно. Акцент второго собеседника почему-то казался знакомым, но почему? К счастью (или вернее сказать, к несчастью), ей не пришлось долго мучиться неизвестностью.

Дверь ее почти что тюрьмы распахнулась.

Мисс Таработти заморгала и невольно дернулась, стремясь оказаться подальше от слепящего света из коридора.

Кто-то ахнул.

— Как, мисс Таработти?

Мисс Таработти, жмурясь, слезящимися глазами смотрела на две подсвеченные сзади фигуры. Наконец глаза ее привыкли к неровному свету масляных ламп. Она шевельнулась, пытаясь принять более изящную позу, но не особенно преуспела в этом. Сложно красиво лежать на полу, будучи скованной по рукам и ногам. Зато ей удалось найти такое положение, в котором она смогла отчетливо видеть обоих своих посетителей.

Один оказался человеком из потемок, хотя его лицо в первый раз за все их пренеприятнейшее знакомство было не совсем в тени. Он-то и исполнял роль экскурсовода. Его внешность совершенно не впечатлила Алексию. Она надеялась увидеть исключительно ужасную и злобную физиономию, но ничего подобного: ее глазам предстали большие седоватые бакенбарды, излишне развитые челюсти и водянистые голубые глаза. Не было даже какого-нибудь эффектного шрама! Перед ней стоял ее заклятый враг, великий и зловещий, который, как выяснилось, выглядел разочаровывающе обыденно.

Второй оказался полноват, лысоват и носил очки. Его лицо было прекрасно знакомо Алексии.

— Добрый вечер, мистер Макдугал, — сказала она. Даже горизонтальная позиция не оправдание для грубого поведения. — Как приятно снова с вами встретиться.

Молодой ученый с удивленным восклицанием шагнул вперед, заботливо опустился на колени возле Алексии и бережно помог ей принять сидячее положение, истово извиняясь за то, что вынужден к ней прикасаться.

Мисс Таработти нисколько не возражала, потому что сидя чувствовала себя куда менее неловко. Вдобавок ей было приятно узнать, что мистер Макдугал не приложил руки к ее похищению, во всяком случае осознанно. В противном случае она бы очень огорчилась: этот молодой человек ей нравился, и ей совсем не хотелось думать о нем плохо. Не было никаких сомнений, что его удивление и тревога неподдельны. Возможно, подумала Алексия, что его присутствие удастся даже обернуть себе на пользу.

Потом мисс Таработти осознала, в каком состоянии ее прическа, и пришла в ужас. Похитители, конечно, забрали у нее и ленту, и две смертельно опасные шпильки, деревянную и серебряную, поэтому ее ничем не сдерживаемые тяжелые темные кудри беспорядочно рассыпались по спине. Алексия трогательным движением подняла плечо, пытаясь с его помощью убрать волосы от лица и, конечно, не осознавая, как привлекательно и экзотично выглядят в этот момент ее волевые черты, широкий рот и смуглая кожа.

«Совершенно итальянская внешность», — решил Макдугал, когда среди хлопот вокруг мисс Таработти у него образовалась свободная секунда, чтобы подумать. Еще он чувствовал себя виноватым в том, что барышня из хорошей семьи оказалась вовлечена во все это безобразие. Не иначе как он довел бедняжку до нынешнего положения, поощряя во время катаний ее интерес к сверхъестественным! Ее, благовоспитанную барышню из хорошей семьи! О чем он только думал, пускаясь в опрометчивые разговоры о научных изысканиях! По-настоящему заинтересовавшись чем-нибудь, барышня вроде мисс Таработти едва ли станет сидеть сложа руки, она будет действовать. Наверняка именно он виновен в том, что ее схватили.