Курт Бенджамин - Небесные врата

Ловушка.

Если он дернет за нить, как делал Мерген своими вопросами, узел затянется на сердце пленника – и тот погибнет. Если же попытаться узел развязать, то Радий, возможно, освободится, но нити тут же опутают сердце принца – и Льешо попадет в сети мага.

«Разрубить узел!» – – подумал юноша и вытащил фибский нож. Но заклятие начало пульсировать с невероятной силой. Если Льешо не перережет все нити единым движением, то оставшиеся убьют Радия. И возможно, зная Марко, получится так, что перерезанные нити просто размножатся.

Пока Льешо размышлял, узел все рос, пока не стал с него ростом. Это ловушка. Наверняка. Откуда-то изнутри сплетения слов и символов мастер Марко провоцировал его на глупость. Принц был здесь раньше. Не в этом сновидении, не в этом заклятии, но в другом времени, когда болтался в подобном тумане на цепочке – со Свином за компанию.

Это воспоминание натолкнуло принца на некую мысль.

Он достал из кожаного мешочка на груди не жемчужину, которую видел в реальном мире, но камень, в который превратилось вынутое великаном сердце мертвой жертвы. На том поле боя Льешо собирал только черные жемчужины богини, но во сне есть место хотя бы для поэтической справедливости: пусть же камень снова заменит сердце, на сей раз его собственное.

Такой твердой уверенности принц не испытывал с тех пор, как обнаружил Радия на помосте. Он протянул камень на ладони и передал ему пульсацию своих вен. А потом осторожно начал распутывать заклятие мастера Марко.

Слова силы укутывали талисман, связанный жертвой, и превращались в дым. Живое существо, сожженное заживо для скрепления заклинания… Льешо дрожал от отвращения, пока кольца цепочки опутывали пульсирующий камень у него в руке. Каждая нить цепко держалась за место, предназначенное ей мастером Марко, но юноша освобождал их обещанием собственной крови, вливающейся в каменное сердце. Вначале он боялся, что нити опутают заодно и его руку, но в сновидении им она была не нужна.

Усилием мысли Льешо поднял камень в воздух, чтобы липкие нити проходили и снизу. С каждым движением «сердце» укутывалось тихими проклятиями мага.

С яростным визгом заклятие набросилось на камень, крепко и жадно вцепилось в него, высасывая собственную смерть из безжизненного сердца. Когда все нити перешли из серого тумана в кусок булыжника, Льешо сжал пальцы.

– Теперь этот человек свободен, – заявил принц существу в своей руке и сжимал кулак, пока камень не заскрипел.

Заклятие сопротивлялось, грозя мучениями, но Льешо не сдавался, пока последнее кольцо ужаса не превратилось в ничто. Он понял, что заклятие умерло, когда туман рассеялся и показалась река Онга. Реальная это река рядом с гарнским лагерем или поток из сновидений, на берегу которого принц видел свою смерть, Льешо не знал. Какая разница.

Снизошло спокойствие, и несколько мгновений принц вдыхал его, словно эликсир. Как легко остаться здесь, в царстве сновидений, но Мерген-хан все еще думает убить своего пленника. Пока что Льешо добился для друга лишь легкой смерти, но не помилования. Придется возвращаться.

Оглядевшись в последний раз, юноша разжал кулак. От каменного сердца и поглощенного им заклятия остался лишь пепел. Принц рассеял безобидные останки заклинания над рекой.

– Льешо! Льешо!.. – резко крикнул Болгай.

– Что? – пробормотал принц, внезапно осознав, что у реальной реки накрапывает дождик.

Все насквозь промокли, включая пленника, который быстро моргал, будто не успевал за событиями собственного сна.

– Льешо?.. – произнес Радий.

– Не сейчас, – отмахнулся принц, заметив с неудовольствием, что рука дрожит.

Внезапно берег реки покачнулся. Льешо все еще гадал, что случилось, когда земля ушла у него из-под ног.

– Что ты делаешь?.. – резко спросил принц.

– Ты потерял сознание.

Голос мастера Дена прозвучал слишком близко, и Льешо понял, что бог-мошенник несет его на руках.

– Я несу тебя обратно в лазарет. Карина присмотрит и за Адаром, и за тобой.

Рядом послышались голоса друзей.

– Он в порядке?..

Это Хмиши…

– Заклятие перешло на него?

А это – Каду.

И Льинг произнесла его имя, и даже Бикси гневно ворчал где-то в отдалении.

– Я здоров, – заверил принц, пытаясь стать на землю. – Заклятие мертво…

Но мастер Ден не выпустил его. Дождавшись лошадей, он усадил Льешо в седло.

– Я не хочу в лазарет… я должен присутствовать при допросе Радия…

– Тебе нужно в лазарет, святейшее величество, – сказала Карина, усаживаясь на коня позади принца – по праву целительницы. – Хоть Радий по рождению и ниже тебя, но ему тоже нужно отдохнуть. Мерген-хану доложат, когда пленник сможет отвечать на вопросы.

Да, конечно… Мерген не станет терять время на убийство Радия: ему ведь нужны ответы на вопросы.

Карина ободряюще похлопала принца по плечу. Радия будут лечить столько времени, сколько понадобится на отдых самому Льешо.

– Ваше слово?.. – произнес Мерген-хан, официально запрашивая донесение.

Правитель гарнов сидел на помосте среди богатых шкур и ковров. Вокруг него собрались вожди и Великие Матери кланов, мудрые женщины и знатные мужи. Спиной к решетке выстроились стражники. Болгай тихо беседовал с Ясным Утром, смертным богом милосердия. Льешо ожидал, что к ним присоединится мастер Ден, но тот остался рядом с принцем. Бог-мошенник с нетерпением ждал нового поворота в своей игре жизнями королей и ханов.

Льешо подвел Радия к помосту и только тогда заметил, что Мерген одет в халат желто-синего шелка, вышитого золотыми и серебряными нитями, как и подобало его новому положению.

Борту, мать ханов, сидела за его правым плечом: она все еще носила траур, хотя ткань одежд была невероятно дорогой. Принц Таючит, не менее изысканно одетый, чем его дядя, занял место около названного отца. На голове его красовалась отделанная серебром шляпа, поля которой загибались с обеих сторон. Глаза принца еще не покинула печаль утраты, придававшая ему строгий вид. Он хорошо подходил на роль наследника угрюмого хана.

Тай кивнул Льешо. Выражение сдержанной надежды немного смягчило его черты.

Льешо быстро огляделся, гадая, куда скрылась госпожа Бамбуковая Змея и не принесет ли она новые несчастья Кубалу. Он не без усилий отмахнулся от дурных предчувствий: надо сосредоточиться, иначе битва будет проиграна.

Принц ждал официальной церемонии. Мерген допрашивал пленника в условиях строгой секретности. Теперь же речь шла о совещании с королем Фибии: предстояло решить судьбу заложника.

Чтобы показать свое уважение к хану, Льешо взял в качестве почетной свиты всех своих людей. Пятьдесят мужчин и женщин, шедшие за принцем от самого Акенбада, остались у входа в палатку. Они не приближались к очагу, но стояли снаружи – едва ли подходящая по численности свита для своего предводителя.