Джордан Ривет - Художница проклятий [litres]

– Он рад, – вставил отец Арчера. – Хотя Айван и не унаследует Нэрроумар. Крепость достанется моему старшему сыну Томасу, а после него – его сыну.

Сирша оторвала взгляд от воды, и ее глаза странно заблестели.

– Его сыну.

Арчер не понимал, почему она вдруг так обрадовалась. Но это не имело значения. Мэй и наследник, которого она носила под сердцем, скоро окажутся вне досягаемости как Драйденов, так и Ларков. Он представил, как Мэй выходит из горного туннеля, держась за живот, в сопровождении Джеммы, Ната и Брайер, как они бегут через лес, находят лошадей и остальных членов шайки, после чего выезжают на открытую дорогу. Они все будут свободны, если Арчеру удастся задержать этих троих хотя бы еще на некоторое время. Он ухмыльнулся каменной горгулье, которой так восхищались Драйдены, чувствуя некоторое облегчение.

Затем они свернули в восточный коридор и внезапно оказались лицом к лицу с Брайер и Мэй, которые только что вошли в него с другого конца. Брайер была покрыта серой пылью и излучала твердую решительность. Мэй, бледная, с широко раскрытыми глазами, прижимала руками к груди сверток бордовой ткани.

От Арчера и остальных их отделяло всего несколько десятков шагов.

Обе девушки уставились на художников проклятий и лорда Ларка с выражением одинакового шока, который был ничем в сравнении с потрясением, написанном на лицах Донована и Сирши Драйден.

Родители Брайер были не теми людьми, которых можно застать врасплох, но она явно была последним человеком, которого они ожидали увидеть в процессе похищения пленницы. Их растерянность дала Брайер небольшое преимущество. И она воспользовалась им.

Девушка выхватила из кармана черный проклятый камень и со всей силы швырнула его в высокого мужчину с густыми каштановыми волосами, стоявшего между ее родителями. Камень попал ему в лоб, оставив отпечаток. Брайер уже тянулась за красками.

– Беги, – прошипела она Мэй.

– Но…

– Давай! Уноси ноги!

Судорожно вздохнув, Мэй покрепче прижала к себе ребенка и побежала. Брайер без разбора вывалила краски из своей сумки и начала рисовать грубые линии на полу. Ее родители обернулись, чтобы посмотреть, когда проклятый камень попал в их спутника, вероятно, в лорда Ларка. Мужчина истекал кровью, и алые струйки бежали за воротник его дорогого платья. Отец Брайер потянулся к мужчине, чтобы попытаться остановить кровотечение.

Мать двинулась к ней, и глаза ее горели холодным огнем. В руке у нее была кисть, а губы растянулись в гневной гримасе.

Брайер стала рисовать быстрее, используя свою самую большую кисть, чтобы размазать умбру и кармин по всей каменной поверхности пола. Она считала каждый мазок. Четыре. Пять. Шесть.

Руки художницы дрожали, делая ее работу небрежной, а пальцы горели от магии. Она должна была успеть закончить рисунок до того, как мать доберется до нее. Шаги стучали по коридору, отсчитывая время, как часы.

Восемь. Девять. Десять. Грубое изображение вулкана обрело форму, его жерло было направлено вперед по коридору. Кто-то произнес ее имя, как проклятие.

Брайер подняла взгляд, чтобы проверить, насколько близко была ее мать, и параллельно готовилась к завершающим штрихам, обмакнув кисть в лужицу карминовой краски. Именно в этот момент она увидела Арчера, бегущего за Сиршей Драйден, как будто бы он был в силах остановить легендарного мага голыми ру- ками.

Брайер охватила паника. Если она закончит рисовать вулкан, проклятие поразит Арчера с такой же силой, как и ее мать. Она не хотела причинять боль ни одному из них, но ее мать была почти рядом, и ее глаза горели гневом. Руки Брайер были горячими, как кузнечный горн.

Арчер бежал за Сиршей, но не успевал ее догнать.

– Давай! – крикнул он. – Ты должна это сделать!

Брайер крепче сжала кисть. Он был прав. Перекрыть проход и остановить мать было единственным шансом на спасение. Сирша была почти рядом с ней, с кисти в ее руке капала черная краска из костного угля.

– Скорее, Брайер! – взревел Арчер.

Двенадцать.

Брайер нарисовала последний штрих. Картина взорвалась.

Взрывная волна распространилась от позиции Брайер и ударила прямо в Арчера и ее мать. Они оба отлетели назад, скользя по всей длине коридора. Куски камня откололись от потолка и посыпались на них дождем. Клубы едкого дыма заполнили воздух.

Брайер сделала шаг вперед. В ушах у нее звенело. Мэй бежала в другую сторону, и бежала так быстро, как только могла в данных обстоятельствах. Она и ребенок все еще были в опасности. Они не заслуживали смерти. Брайер нужно было закончить работу.

Не осмеливаясь посмотреть на кровавые последствия проклятия, Брайер догнала молодую мать с младенцем и затащила их в ближайшую открытую дверь. Они на полной скорости пересекли комнату, которая была забита койками и людьми с открытыми ртами. Солдатские казармы. Брайер остановилась, чтобы бросить горсть красных взрывающихся камней в самый центр. Затем они с Мэй выскочили с другой стороны комнаты в более широкий коридор. Брайер вспомнила, как Джемма рассказала ей, что большие казармы имеют входы с восточного и главного коридора. Девушка повернула налево, и они побежали к передней части крепости.

Им нельзя было возвращаться через туннель. Брайер не успеет проложить путь проклятиями к не заваленной части прохода. Однако у них может быть достаточно форы, чтобы прорваться прямо через входную дверь прежде, чем ее родители оправятся от ее последнего проклятия.

– Там был Айван? – спросила Мэй, изо всех сил стараясь не отставать от Брайер. – Что ты с ним сделала?

– С ним все будет хорошо, – сказал Брайер. «Пожалуйста, пускай с ним все будет хорошо».

Факелы мерцали, когда они пробегали мимо. Их шаги эхом отражались от стен, возвещая об их продвижении по коридору. Брайер вдыхала в себя дым, пепел и запах льняного масла. Сначала она должна была вывести Мэй и малышку из Нэрроумара, а уже потом беспокоиться о том, что она сделала с Арчером и своей матерью.

Благодаря крошечному проклятию на одеяле, ребенок продолжал спать, когда они мчались по коридору. Вооруженные люди в форме неслись мимо них, направляясь к эпицентру большого взрыва. Они не искали сбежавшую пленницу и даже не взглянули на сверток в руках Мэй. И все же, чтобы поднять тревогу, достаточно было одного солдата. Брайер и Мэй при любой возможности ныряли в ниши стен или пустые комнаты, что замедляло их продвижение. Сколько времени пройдет, прежде чем Брайер догонят родители? Они наверняка пустят в ход свои самые отвратительные проклятия, чтобы наказать ее за то, что она осмелилась выступить против них.

Шаги Мэй становились все тяжелее. Брайер не знала, сколько времени потребовалось, чтобы восстановиться после родов, но явно больше трех дней. Однако в данный момент она была не в силах ничем помочь. Она могла вывести Мэй и ребенка через главную дверь, а затем Эстебан смог бы исцелить любую болезнь молодой матери.