Вэнди Джинджелл - Между этажами

Погодите, а это точно стена?

Я с сомнением глянула на неё.

Стена. Но то, что в человеческом мире выглядело привычным, в Между было совсем другим, в зависимости от того, чем я его вижу. И вот я подобралась к тому, что уже не понятно, стена передо мной, или забор, или чем там она была в Между и За, и тому, что я не могу увидеть её правильно.

Если дело только в твоём восприятии, то что вообще правда?

Какое-то время я размышляла над этим, уставившись в стену, а потом поняла, что не важно, найду ли ответ на этот вопрос или нет, толку от этого не будет, и вернулась к основам. Я сосредоточилась на стене, пытаясь увидеть её иначе, не как стену. И на мгновение она моргнула, как изображение на старой, засмотренной до дыр, видеокассете.

— Не стена, значит, — сказала я. Потратила пару часов на бесполезное хождение. Если это по-настоящему, Зеро должен уже заметить, что меня нет. А если сон, то просто провела пару занудных часов. Однако не припомню таких долгих снов: иначе бы уж точно не забыла бы тупой двухчасовой занудной прогулки.

Я склонила голову на бок и вперилась в стену, которая на самом деле не стена. И вот показалось, что она не такая уж и блестящая, и твёрдая. Или, может, в её другой форме, в которой она существует в Между, она вообще не состоит из плотного вещества.

— Похожа на туман, — сказала самой себе я. Решила на время отбросить и вопрос о том, существуют ли Между и За пределами во снах. Никогда они мне раньше не снились, но мои сны и образцом нормальности не назовёшь. Я протянула руку. Пальцы коснулись прохладной, слегка влажной поверхности.

Поначалу это была пружинящая прохладная влажность, но после того, как я убеждающе сказала: «Знаешь, ты на самом-то деле туман», рука свободно прошла сквозь уже настоящую стену тумана.

Быстро, пока она не передумала, и не размышляя о том, что мне может пригодиться по другую сторону, я прошла сквозь завесу. К счастью, ничего опасного там не оказалось: только пустая белая комната, с какой-то инсталляцией в центре. Ни окон, ни дверей.

Супер. Сначала бесконечный коридор, а теперь комната, из которой не выйдешь.

Кто-то вздохнул. Очень знакомый вздох. И пока я крутила головой, голос Атиласа сказал:

— А, ты уже вернулась.

В центре комнаты была никакая не инсталляция, а Атилас.

Под центром я подразумеваю именно середину комнаты, а не только пола. Будто бы какой-то волшебник подвесил его в воздухе, спиной к полу, лицом к потолку. Несмотря на речь, он казался без сознания: голова слегка опущена вниз, и даже ноги свисали чуть ниже туловища.

Я шагнула к нему и проглотила ком. Как же он висит, ведь его ничто не держит? Но когда я подошла ближе, разглядела, что воздух под ним слегка посверкивает. Под ним в воздухе поблёскивали тоненькие нити.

Нет, не под, а сквозь него. Снизу вверх тянулось множество тончайших, будто бы стеклянных нитей, похожих на паутину. Они пронизывали его тело в миллионах точек, держа его на весу.

Во блин.

Надеюсь, это сон.

— Что, — я снова сглотнула, чтобы не блевануть, — что с тобой случилось, Атилас?

Голова Атиласа повернулась, он взглянул на меня сквозь прозрачные нити. Его глаза были беспощадны и затуманены.

— Почему ты опять здесь?

— В смысле, опять? Это первый раз. На самом деле мне кажется меня тут вообще нет, и я сплю.

Атилас вымученно усмехнулся и сказал:

— Жаль я не убил тебя, когда была возможность.

Будто кто-то ударил меня и вышиб весь воздух. Он на самом деле жалел об этом.

— Ну офигеть, блин! — раздосадовано сказала я. — А я тебе чай заваривала, и вообще!

Атилас снова рассмеялся. Ох, лучше бы он этого не делал — ему явно больно.

— В этот раз они сделали тебя более правдоподобной, — сказал он.

Он смотрел прямо на меня, и это было ужасно. Не моргая, прищуренными, настолько бездонными, бледно-карими глазами, которых у человека быть не может. Пару раз видела, как он так смотрел на других жителей За, но на меня такой взгляд был направлен впервые.

— И не надо так на меня смотреть, — твёрдым голосом сказала я. Это точно сон. Уверена в этом процентов на шестьдесят. — Это не я с тобой сделала.

Он отрывисто вдохнул. Я испугалась.

— А, явно потрудились, — сказал он. — Интересно, убить ли тебя?

Он точно говорил сам с собой, и мне не хотелось подходить ближе, пока он так погружён в себя. Казалось, он и так на взводе, так что, если я нечаянно его напугаю, он точно что-нибудь со мной сделает. Поэтому я сказала:

— Попробую тебя оттуда снять.

Атилас тихонько рассмеялся и глянул на меня через щелочки глаз.

— Убью тебя, — сказал он.

— Да что с тобой не так? — крикнула я. — За что меня убивать? Я же помочь пытаюсь!

— Правда?

— А что я по-твоему делаю? — хотелось обозвать его, но решила, что тогда он точно попробует меня прикончить. А вообще, думаю, человеческими ругательствами жителя За не обидишь. Может спрошу у Джин Ёна, как друг друга оскорбляют в За пределами — он точно знает пару-тройку словечек.

— Как знать, — ответил Атилас и опять рассмеялся.

Судя по слегка булькающему звуку его смеха, прозрачные нити пронзали его внутренние органы. Очень плохо.

— А я помочь пытаюсь, — проговорила я и обошла его кругом, стараясь не задевать нитей. Кто знает, какую боль они ему причинят, если я буду не осторожна. — Что это за штуки вообще?

— Классический подход к сбору информации, — сказал Атилас и снова уставился в потолок. — Как жаль. Буквально только что твои методы начали казаться более интересными. Если думаешь обезоружить меня вопросами, на которые и так знаешь ответы, спешу заметить, тебя ждёт разочарование.

— Ладно, — сказала я. — И не помогай. А вообще, вляпался тут ты. Если что, оставлю тебя здесь.

Он так резко повернул голову, что я подпрыгнула.

— Лунный свет, — сказал он и снова рассмеялся. — Они заточили меня в лунный свет, и ад закрыл дорогу.

— Вообще не помог, — сказала я и буркнула под нос. — И чего фейри никогда не говорят прямо?

— Жизнь так скучна, когда все называют вещи своими именами.

— Да? И каково тебе сейчас живётся?

Атилас снова уставился в потолок, а мне стало стыдно. Таких ужасных вещей говорить даже во сне нельзя.

— Прости, — хмуро сказала я. — Не надо было это говорить.

— Следить за языком так трудно, Пэт, не правда ли?

— Раз на раз не приходится, — ответила я и ещё раз обошла вокруг него. Нити и впрямь походили на лунный свет, но как они работают, и уж тем более, как его снять, совсем не понятно. На ум пришёл погребальный костёр Брюнхильды. — Когда тебя освободим, на нас же не станут кричать Валькирии, а?

— Какая невежественность, — вздохнул Атилас. — Неужели я не говорил, что это лунный свет? Валькирии в ту же секунду разорвали бы меня на куски. Это орудие пытки, не убийства.