Вэнди Джинджелл - Между этажами

Он вытер губы и сказал:

— Неужели я не говорил, что заточён в лунный свет, и что ад преграждает дорогу? Из этой комнаты только один выход.

— Да ну? — я не шелохнулась. Всё никак не могла ему поверить. — И ты же не расскажешь, какой?

— Говорил и не раз, — ответил он, — и тем более нахожу неправомерными твои частые обвинения в том, что я утаиваю информацию.

Я не сдержалась и захихикала:

— Вот дурацкие фейри! Так, блин, оскорбляетесь, когда ваших путаных витиеватостей не понимают!

— Остаётся лишь гадать, чему человеческих детей нынче учат в школе, — удивился Атилас. Его глаза прояснялись: видимо смерть его миновала, а вот насчёт себя я так и не была уверена.

— Чего не знаю, того не знаю, — отозвалась я, — сто лет в школе не была.

— Оправдываешь своё невежество?

Я вздохнула:

— Вам с Зеро серьёзно пора научиться вежливому общению.

— Я вежлив, когда есть ради чего, — ответил Атилас, — а что до Зеро… скажем, чтобы он заговорил вежливо должна появиться более веская причина, нежели чувства одного питомца.

— Ладно, — сдалась я, — но всё равно понятия не имею, о чём ты.

— Ах, — вздохнул Атилас, — я было подумал, твоя человечность заставит тебя пойти трудным путём!

— Каким ещё путём? — вскипела я. — И при чём тут человечность?

— Гордость не позволит мне повторить это снова, — говорил он жёстко, но глаза его смеялись, — знаешь, порой ты такой глупый питомец.

— Что, неужто решил, наконец, что я питомец?

— Нет, — ответил он. Его глаза всё ещё смеялись, но я была уверена, что он смеётся над собой, — больше не знаю, чему верить. Но не стоит позволять такой мелочи влиять на мои действия.

— Не пойму, почему ты мне не веришь, — буркнула я.

— Верю, Пэт, — сказал он, и я, наконец, заметила нож в его руке.

— Вот блин, — охнула я. Чёрт, и откуда он опять нож достал? Мы же уже не в муляже-конструкте! — Атилас…

— Спорить нет смысла, — сказал он, — это действительно единственный способ.

— Ты же говорил, что веришь мне, — только и смогла сказать я. И вот после всего, что я пережила, он просто меня убьёт. Опять.

Только на этот раз взаправду: и Зеро не поможет.

— Ну не нелепица ли? Насколько я знаю, ты не Пэт. Но я поверю тебе.

— Тогда убери грёбаный нож!

— Из тюрьмы лунного света иначе не выбраться, — тихо отчитал меня он и поднялся на ноги.

Я поняла, что отступаю только когда упёрлась спиной в стену. Твёрдую и холодную, на все сто уверенную в том, что она стена.

— И это тоже не выход, — сказал он. Странно, он вроде не шагал, а будто бы парил.

Как ему вообще удаётся ходить после того как всё его тело проткнули миллионы лучиков лунного света? Может поэтому и казалось, что он не касается пола.

Он положил руку мне на плечо, и, если подумать, я должна была расплакаться. Но я не плакала: было лишь тупое чувство опустошённости, от которого все слёзы высохли. В конце концов Атилас оказался не тем, кем я надеялась он был, и плакать тут не о чем. Единственным, что я чувствовала, глядя в его усталые глаза, было сожаление о том, что всё вышло вот так.

Вдруг его пальцы резко сжались, он выдохнул. Я ничего не понимала, но вот его голова опустилась, а сквозь рубашку засочилась кровь. Из его груди торчал нож.

И опять ничего не поняла: нож был направлен вверх, а на рукояти была не моя, и даже не рука Зеро, а собственная рука Атиласа. Его пальцы постепенно разжались, он обмяк и повалился на меня.

Попыталась его поймать, но он оказался таким тяжёлым, что даже стена позади меня не помогла, и мы оба повалились на холодный, запачканный кровью пол. Я подтянула его себе на колени, но не знала вытащить или оставить нож, и, судя по тому, как ошеломлённо Атилас перевёл взгляд с ножа на меня, он тоже не имел понятия.

— Быстро скажи, — выдохнул он, — действительно ли ты Пэт?

— Смысл об этом сейчас вообще волноваться? — завопила я. — Какого, блин, хрена ты себя зарезал?

Он еле слышно рассмеялся.

— А, действительно ты. Не отпускай меня, ладно?

— И не собираюсь! — огрызнулась я, вытирая слёзы. — А сейчас заткнись и сосредоточься на излечении!

— Это противоречит цели, — пробормотал Атилас.

— Какой цели? — выкрикнула я, но его голова безвольно упала на мою руку, и он перестал дышать. — Атилас!

Тишина.

Его щека была ледяной, но это же не значит, что он умер — слишком быстро, да ведь?

Пощупала запястье — никакого пульса.

Ну это же ещё ничего не значит, подумала я, и подбородок задрожал. Вдруг пульс фейри нужно проверять не на запястье.

Пощупала и его шею, но никакого пульса, и поняла, что все тренировки Зеро были направлены на убийство, а не на исцеление. Я даже искусственное дыхание делать не умела.

Трясущейся рукой вынула нож: хуже уже не будет.

Таким же дрожащим голосом я сказала:

— Атилас? Атилас, не умирай. Потерпи всего чуть-чуть.

Он не ответил, и в Атиласе не было того, что я при помощи временных вампирских способностей ощущала всего несколько минут назад. Что-то похожее на тень или тьму.

Атилас умер навсегда.

Комната вокруг уже была как в тумане, так что я не сразу и заметила, что очертания предметов стали совсем размытыми. А когда заметила, только сказала:

— Что за фигня? — и не задумываясь прижала Атиласа, хоть спасать его уже слишком поздно.

И поняла, что происходит, только когда серый бесформенный туман начал постепенно обретать иные черты.

— А смысл? — зло прорычала я и сильнее прижала Атиласа к себе. — Слишком поздно!

Но могла бы и не разоряться: комната бесследно растворилась, а я сидела в конце знакомого коридора, в луже голубой крови, прижимая Атиласа.

Всё ещё в Между, но уже не в тюрьме. Как досадно.

— Как думаешь, Пэт, — еле слышно произнёс Атилас. — Сможешь ли ты не корить весь мир и немного ослабить хватку?

Я вскрикнула и уронила его голову на свои колени.

— И быть может ты будешь столь добра и перестанешь меня трясти?

В конец ошалев я глянула на него сверху вниз. Его голова всё ещё лежала на моих коленях, рубашка промокла от крови, а полуоткрытые глаза смотрели на меня со знакомым удивлённым задором.

— Какого фига? — воскликнула я. — Ты жив? Но ты же умер! Как? И как, блин, мы выбрались?

— Полагаю уместным было бы поздравить оказавшегося живым знакомого, а не вываливать на его голову кучу жалоб, — сам не зная, что повторяет мои слова, сказал Атилас.

— Ага, именно так Зеро и сказала. Поздравляю, но как ты, блин, выжил?

— Ах, неужто придётся объяснять снова?

— Ну да. Вообще не понимаю, что значит «лунный свет преграждает путь», так что если…

— Ад, не лунный свет. Воистину мне стоит обсудить с Зеро твоё образование. Да будет тебе известно, что из лунного света и заточения можно выбраться только, принеся себя в жертву.