Анна Батлук - Студентка в наказание

– Нет!

– Это преступление, Даг!

Мужчины помолчали и, что-то мне подсказывало, посмотрели в мою сторону. Я старалась дышать ровно, но ресницы все равно предательски дрожали.

– Мы тоже делаем много чего незаконного, Вик, – устало сказал Радагат. – Лилиана, я знаю, что ты уже проснулась.

Я секунду полежала, раздумывая, признаваться или нет, но глаза все-таки открыла. Виктор недовольно взглянул на проректора и подошел ко мне.

– Лилиана, я должен узнать наверняка. Магию ты обрела совсем недавно?

Я села на кровати, сжимая кулаки и пытаясь сдержать злые слова, которые рвались в адрес Радагата. Обещал же, зараза такая, никому не говорить. Словно бы в ответ на мои мысли раздался спокойный голос проректора:

– Я ничего ему не говорил.

– Так ты знал? – поразился Виктор. Вроде бы искренне…

Я подняла глаза на декана целителей.

– А Вам откуда это известно?

– Вообще-то, предположил. Были некоторые подозрения из-за магических потоков твоего энергетического поля – они совсем не проторены и будто бы намечены, но так как встречаться с такими, как ты, приходится редко, то и наверняка я знать не мог.

– Такими, как я? – я встрепенулась. – Значит, мой случай не единственный? И много людей, которые магию обрели уже взрослыми? О, я хочу с ними встретиться! Почему это происходит?

– Э-э-э-э-э… – Виктор и Радагат переглянулись.

– Я же говорил, – проректор улыбнулся, а я чуть не задохнулась от нахлынувших чувств. Тут же отвернулась, ругая себе за это.

– Лилиана, – Заррис присел напротив меня, – если честно, помимо тебя, я знаком только с одним человеком, который обрел магию, будучи уже совершеннолетним. И дело в том, что сила у него появилась не естественным способом.

Я нахмурилась, пытаясь собрать мысли в кучу. Целитель на мои мысленные потуги внимания не обратил и рассказ свой продолжил:

– Может быть, ты слышала про академика Кряхса? Не про твоего друга Таматина, который, пока лежал в лечебнице, всем головы забил своей гениальностью, а про его отца. Он разработал исключительную методику приобретения магии. Методика была тем исключительная, что исключала выживание людей, на которых ее применили.

Я испуганно ахнула. Помнила, что проблемы у подопытных были, но о смерти вроде бы никто не говорил.

– Люди, участвовавшие в эксперименте, зачастую умирали почти сразу – организм не мог перестроиться и отказывался работать. А те, кто выживали, проблемы ощущали не сразу – сначала появлялась слабость, блуждающие боли, затем болезни, которые целители не связывали с участием больных в опытах. Когда спохватились, было уже поздно. Все дело в том, что чужеродная для организма магия слишком уж большое воздействие на этот самый организм оказывает. Методика является запрещенной уже более десяти лет, и единственный человек, который может рассказать, в чем же она на самом деле состояла, – глубокий инвалид.

– А зачем Вы мне это рассказываете?

– Течение твоих «странных» болячек усугубляется. Усугубляется, хотя я делал все возможное и даже видел улучшение. Как ты думаешь, с чем это может быть связано?

Я пожала плечами. Понимаю, что обретение мною силы со стороны кажется странным, но ни в каких экспериментах я не участвовала. Так и сказала Виктору, а еще задала вопрос:

– Если все это так опасно, то почему мало кто знает об этом эксперименте и его результатах? Только Вы. До того, как познакомилась с пречудесной мамочкой Кряхса, я и не слышала никогда о том, что обретение магии, в принципе, возможно.

– Единственный выживший после ужасного эксперимента – Алазар Виррас, – Радагат сложил руки на груди, а на лице не читалось ни единой эмоции, – мой старший брат.

Виктор усмехнулся.

– И мой лучший друг. Так уж вышло, что в одной семье старший брат совсем не обладал магией, а младший был одарен даже чрезмерно. Алазар не мог с этим смириться, что уж тут говорить – завидовал Радагату, и потому ввязался в опыты сумасшедшего академика. Хотя на тот момент он таковым не казался…

Меня, как огнем, пронзила догадка. Я с подозрением взглянула сначала на проректора, затем на Зарриса.

– А Алазар не выжил ли благодаря вам? Благодаря тому, что его лучший друг – талантливый целитель, а брат владеет всеми видами магии?

Мужчины опять переглянулись, и Радагат шагнул от окна к кровати. И почему-то мне его приближение не понравилось – сразу вспомнила о том, что мне, вообще-то, грозит наказание.

– Ты права, Лилиана. Мы нашли способ оставить моего брата в живых и теперь оставим в живых тебя.

– Что? – ахнула я. – Но я не участвовала ни в каких экспериментах!

– Не знаю, как так произошло, что ты не помнишь ритуалов, но у тебя такие же симптомы, как и у Алазара, – Виктор поднялся с кровати. – Мы не можем рисковать – каждое применение тобой магии уничтожает тебя изнутри. Потому Радагат и запрещал твое участие в соревнованиях – все не просто так.

– И что дальше?

– Мы запечатаем твою магию, – в темных глазах Радагата таилась нешуточная боль и даже, по-моему, промелькнул страх. – Если ты прекратишь умирать, то мы правы, и нужно выяснять, кто и как провернул это с тобой. Если же нет…

Я в немом изумлении уставилась на проректора. Даже дышать перестала, словно забыв, как это делается, и лишь через несколько минут севшим голосом смогла сказать.

– Это же невозможно.

– Так же, как и обретение магии? – проректор криво усмехнулся.

– Нет, я не о том, – я прикусила губу. – У нас следующая игра через несколько дней, я не могу всех подвести.

– Ты вообще слышала, о чем мы тебе говорили? – Радагат нахмурился, даже не скрывая своих эмоций, а возможно, просто не было на это сил – все ж таки он только из лечебницы. – Тебе просто-напросто нельзя пользоваться магией!

Я встала с кровати и боком направилась к выходу.

– Это же не точно.

Заррис тяжело вздохнул и закатил глаза.

– Даг, по-хорошему договориться точно не удастся. Я не знаю, чем она думает, но явно не головой – просто поразительное стремление умереть.

– Прекрати, – поморщился проректор. – Ей просто не верится.

Я почти добралась до двери, но выскользнуть из комнаты не удалось – воздушная стена прикрывала проход. Я видела легкое мерцание и ощущала родные потоки.

– Лилиана, – мягко сказал Радагат, – закрой глаза. Будет совсем немного больно.

Я обернулась и затравленно смотрела на безумно уставшего проректора. Радагат прав, мне действительно не верится, что можно умереть из-за применения магии. Все-таки во мне была сила, она не чужеродна для моего организма, просто очень маленький уровень, да и не участвовала я ни в каких экспериментах.

– Поцелуй меня, – севшим голосом попросила я, даже не смущаясь присутствия Зарриса.