Анастасия Никитина - Ректор по семейным обстоятельствам

Впрочем, пару минут спустя моя улыбка стала вполне искренней, хоть и несколько злорадной. Дядюшка, задав парочку ничего не значащих вопросов, поинтересовался татуировкой. Оли слегка замешкалась, запутавшись в завязках рукава, и ифитов родственничек отпустил какую-то язвительную ремарку по поводу наличия знака ученичества. Тем больше мне понравилась его вытянутая физиономия, когда татуировка обнаружилась там, где ей и полагалось быть. Дядюшка даже пальцем её поскрёб, подозревая аферу.

— Ещё на зуб попробуй! — не выдержала я, поднимаясь. — Связь учитель-ученик в ауре не видно, да?

— Спокойно, Алённа, — Па придавил скандал в зародыше, одним многообещающим взглядом осадив брата. Мне хватило нетерпеливого движения бровей, чтобы резво плюхнуться на место. — Максиан, проводи нашу юную гостью, покажи ей парк…

— А Алённа? — бесцеремонно перебила приблуда.

— Всё хорошо, Оли, — поспешно вмешалась я, глядя, как мелкая попятилась от Максы. Раньше бы ей быть такой осторожной! — Попрощайся с правителем, а я подойду позже.

— Ладно, — девчонка нахмурилась, соображая, и громким шёпотом через весь зал спросила: — А который из них правитель? Этот вроде посерьёзнее будет, но тот, — она ткнула пальцем в сторону дядюшки, — болтает много…

Я с трудом сдержала стон, но Па громко расхохотался:

— Запомни, Оли. Чем больше магик говорит, тем меньше решает.

— А, ну да… Пустая телега завсегда грохочет громче, — кивнула приблуда и, неуклюже поклонившись в сторону Па, пошла за Максой к двери.

Взглянув на перекошенную физиономию дорогого дядюшки, я громко закашлялась, пытаясь удержать неприличный хохот.

— Да что ты себе… — взвился родственничек, но снова вмешался Па.

— Брат, подожди меня в моём кабинете.

И сказал он это таким тоном, что я подавилась смехом, а взбешенный дядюшка без возражений вымелся из обеденного зала.

— Почему ты решила взять ученицу, Алённа? — спросил Па, едва мы остались вдвоем.

— Ты же видел, какой у неё потенциал, — буркнула я. — Надо было сделать вид, что ничего не происходит, и оставить её в той деревушке?

— Нет. Так, конечно, не надо. Но возрождать ученичество в наше время…

— А чем наше время отличается от любого другого? — перебила я.

— Ничем, — быстро отозвался царственный родитель.

Так быстро, что я тут же пожалела о своей несдержанности: Па явно чуть не проболтался о чём-то важном, но теперь из него ничего не вытянешь. Ладно, потом из Максы вытрясу, что здесь происходит.

— Как твои дела в Академии? — сменил тему Па, и я ещё раз обругала свой длинный язык: точно ведь, что-то серьёзное происходит, а Алённу, как всегда, оставили в неведении!

— Нормально.

— Ты не преувеличила насчет Корпуса целителей?

— Скорей уж, преуменьшила!

— Странно. Только в прошлом году я подписал приказ на внеочередную дотацию, как раз на модернизацию этого Корпуса.

— А у меня сложилось впечатление, что там денег не видели не только в прошлом году, но и лет десять перед ним! — огрызнулась я. — Мне бы только с бухгалтерскими книгами разобраться.

— Думаешь, казначей ворует? — приподнял брови Па.

— Наверное.

— Хорошо. За книгами я пришлю. Пусть мои финансисты разбираются.

Я облегчённо выдохнула. Очень хорошо. Мне меньше мороки. Но Па, оказывается, ещё не закончил.

— Я рад, что ты взялась за ум. И девочка очень перспективная. Особо из виду её не выпускай. Мало ли. Бывали неприятные случаи. Впрочем, в Академии ей ничего не грозит. Да и тебе можно будет от неё отдохнуть, отправив на какую-нибудь лекцию первокурсников. Она хоть читать-писать умеет?

— Умеет, — буркнула я, в последний момент проглотив неуверенное «вроде бы».

— Ну и отлично. Тогда можешь идти, дорогая дочь! Белый Континент не забудет твою самоотверженную работу на благо юношества…

Я молча поклонилась и поспешила прочь. Выслушивать пафосные речи я не нанималась. Не приведи Создатели заржать посреди такого монолога, часовая нотация об уважении и недопустимости обеспечена.

Надо ли говорить, что узнать у братца, о чём умолчал Па, мне не удалось. Когда я обнаружила парочку в парке, Макса как раз выуживал мою горе-ученицу из фонтана, куда она свалилась, пытаясь нащупать дно.

Пока я сушила приблуду, братец удрал, не прощаясь. Оглянувшись на громаду дворца, я поняла, что искать его, раз уж он сам не горит желанием общаться, мне придётся до утра. Плюнув на это бесперспективное занятие, я покрепче прихватила мелочь за руку во избежание очередных неожиданностей и отправилась в портальный зал.

Полчаса спустя мы уже стояли в моём кабинете в Академии стихий.

— А почему не домой? — тут же спросила Оли.

— Правитель считает, что в Академии тебе будет лучше, — невнимательно отозвалась я, думая, куда пристроить приблуду на ночь.

Узкий диван в спальне показался мне вполне подходящим, и духи быстро превратили его в постель.

— Я теперь здесь буду спать?

— Да. А завтра я подберу тебе лекции, которые ты сможешь посещать. Кстати, ты писать умеешь?

— Умею. И считать тоже. И…

— Замечательно. А теперь брысь в ванну и спать.

Девчонка надулась, но спорить не стала и покорно поплелась мыться. Я плюхнулась в кресло и с тоской посмотрела в тёмный прямоугольник окна. С утра меня опять ждут дела Академии, не говоря уже о мороке с Оли. Надо будет разобраться с её обучением, особенно с этикетом: уж очень мне не понравились насмешливые взгляды дядюшки и его намеки на уличную оборванку. Вроде бы у чернаков на первом курсе читали правила поведения в приличном обществе. Придётся посмотреть их расписание, на лекции сходить…

Поймав себя на подобных мыслях, я тихо выругалась. Как ни брыкалось моё горемычное Высочество, как ни пыталось проигнорировать присутствие в Академии заклятых соседей, а вникать в их обучение таки придётся.

В спальне скрипнул диван: приблуда улеглась. Напомнив себе, что завтра надо бы ещё озаботиться её гардеробом, раз уж наличие у меня ученицы теперь не секрет, я поднялась. Спать не хотелось совершенно, но и работать не было никакого желания. Самое подходящее настроение, чтобы провести вечер в трактире.

Я натянула кожаный жилет, затянула на груди ремни парных мечей, но у портала вспомнила про приблуду. Оставить её тут одну? Потоптавшись у арки с минуту, моё обозлённое Высочество тряхнуло головой: «Ну, что может сделаться мелкой в моём кабинете, куда никто не войдёт и откуда она сама выйти не сможет?! Не таскать же её за собой в ближайшие двадцать лет?».

И всё-таки что-то не давало мне спокойно шагнуть в портал. Наконец, окончательно разозлившись, я крикнула в сторону спальни:

— Я ушла, буду поздно. Постарайся ничего не натворить!