Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 5

— Даю время до полуночи, — произнёс Адэр и посмотрел на Кангушара. — Молчите.

— Маркиз Ларе! — промолвила Эйра и опустила ноги с кушетки.

За окном зависли сумерки. Кенеш несколько раз предлагала лечь в кровать, однако Эйра ждала, когда Адэр придёт пожелать ей спокойной ночи, и не хотела, чтобы он видел её в постели.

— Не вставай, — проговорил Ярис, сопроводив просьбу жестом. — Можно я включу свет? — И щёлкнул выключателем.

Эйра зажмурилась:

— Никак не могу проснуться. Я стала такой соней.

Поставив чемоданчик на стол, Ярис пересёк гостиную и заглянул в спальню, освещённую ночником:

— Простите, не знаю вашего имени.

— Кенеш, добрый господин, — прозвучал голос ракшадки.

— Кенеш, прошу вас уйти.

— Я разбираю сумки.

Лгунья. Вещи давно лежат на полках, платья висят на плечиках. Последние два часа тишину в спальне нарушали монотонные шаги и тихие вздохи.

— Кенеш! — произнесла Эйра. — Сходи к Муну.

— Зачем? — спросила старуха, возникнув на пороге гостиной.

— Сама придумай — зачем.

Встряхнув косичками, Кенеш наградила маркиза недовольным взглядом:

— Я хожу очень быстро. — И покинула комнату.

— Строгая у тебя служанка, — хмыкнул Ларе и вернулся к столу.

— Это лишнее, — проговорила Эйра, наблюдая, как Ярис выкладывает из чемоданчика медицинские приборы. — У меня нервное истощение и хроническая усталость.

— Ты врач?

— Нет. Но я не дам себя осматривать.

Немного помедлив, Ларе принялся складывать приборы в сумку:

— Хорошо. Скажу Его Величеству, что тебе необходимо полное обследование, и распоряжусь приготовить в клинике палату.

— Маркиз… — начала Эйра, взирая ему в спину.

Ларе резко обернулся:

— Лекарства от скорби не существует, но нельзя же доводить себя до такого состояния. Тебе необходим уход специалистов, а не этой старухи.

— Я рада, что есть причина, на которую можно списать мою слабость. Я рада, и это ужасно. Если бы Драго не погиб, мне бы пришлось врать. А так — я не вру, просто соглашаюсь.

Ларе взял стул. Поставил его напротив Эйры. Усевшись, расстегнул пиджак:

— Это не скорбь? — Встретившись с её взглядом, отклонился назад. — Это не скорбь. Неизученная болезнь морун вернулась.

— А кто сказал, что она уходила?

— Тогда тем более надо ехать в клинику.

— Мне необходимо много спать, хорошо питаться и дышать свежим воздухом. Именно это вы скажете правителю.

— Нет, Эйра. Нет!

Она рывком придвинулась на край кушетки и, дотянувшись до маркиза, стиснула его руку, вложив в пальцы всю силу, накопленную за день:

— Вы доктор. Вы приносили клятву. Вы обязаны хранить тайну пациента. Впервые у меня появилась маленькая надежда на выздоровление. Очень-очень маленькая. Не тревожьте правителя. У него много важных задач, для решения которых необходимы ясная голова и холодный рассудок.

— А если я приглашу Алфуса?

Откинувшись на подушку, Эйра потёрла виски. Кто такой Алфус? Знакомое имя вызвало неприятные воспоминания. Путешествие на шхунах по штормовому морю, приём, устроенный Адэром в честь нового года, первая лопнувшая струна.

— Ветонский лекарь, — подсказал маркиз. — Назначу его твоим личным врачом. Правителю и мне будет спокойнее.

Из памяти всплыли более ранние воспоминания. Ветонская резервация, постоялый двор. Крепкие пальцы на запястье; пожилой черноволосый человек проверяет пульс. Это случилось после того, как Парень свалился в реку, а она сдуру сиганула за ним в ледяную воду. Тогда Адэр и стражи списали её недомогание на обычную простуду. Алфус не стал им рассказывать о странной болезни морун, о которой прочёл в записях своего предка-врачевателя, хотя никто не напоминал ему о врачебной клятве.

— Я согласна, — промолвила Эйра.

Ярис расплылся в улыбке:

— Спасибо! Я сейчас же созвонюсь с ним и попрошу приехать.

Радость маркиза объяснима. Ему не придётся отвечать перед правителем, а в неудачах можно обвинить никому не известного лекаря.

Адэр пришёл, когда Эйра уже отчаялась его увидеть. Кенеш без лишних слов прошмыгнула через комнату и плотно закрыла за собой двери.

Адэр присел на край кушетки, взял Эйру за руку:

— Как ты?

— Вы устали.

— Немного. С завтрашнего дня ты будешь вместе со мной подписывать документы.

— Зачем?

— Так надо.

Выпустив ладонь Эйры, Адэр подошёл к окну. Глядя на прозрачный полумесяц, качнулся с пятки на носок.

— Вам это не нравится.

— Не нравится, — сказал Адэр и обернулся. — На многих предприятиях Тезара мужьям-руководителям запрещено брать на работу жён. Это вынужденная мера, направленная на сохранение семьи. Порой приходится принимать трудные решения, на первый взгляд неправильные. Приведу самый примитивный пример. Чтобы уберечь завод от банкротства, сокращают штат работников или уменьшают жалование. Мужчина пытается устоять, а женщина сочувствует подругам. Разное видение ситуации приводит к ссорам и обидам.

— Вы не хотите со мной ссориться.

— Не хочу. А ссоры будут, потому что я смотрю на три шага вперёд. Ты живёшь чувствами, которые испытываешь в конкретную минуту. Тебе может показаться, что я ущемляю кого-то в правах, не проявляю должную заботу. Ты принимаешь близко к сердцу единичные случаи. Я мыслю глобально. Поэтому ссоры будут.

Видимо Иштар был прав, когда говорил, что о народе надо думать в целом. Если правитель станет вычленять индивиды и начнёт разбираться в их проблемах, то погрязнет в борьбе за частные интересы.

— Сделайте клише-печать моей подписи.

— Ты серьёзно?

— Вполне.

Адэр хмыкнул:

— Хорошо. Утром пришлю Гюста. — Приблизившись к Эйре, легонько коснулся губами её щеки. — Спокойной ночи.

Кенеш помогла ей принять душ. Уложила в постель, подоткнула одеяло и уселась в кресло-качалку, найденное Муном на чердаке. Возможно, в этом кресле сидела мать Зервана, наблюдая, как спит маленький сынишка. Или кресло стояло в саду, и в нём качался сам Зерван. Тот, Кто Предал…

Эйра долго ворочалась, прислушиваясь к дыханию Кенеш. Посмотрела на часы. Скоро полночь. Перевела взгляд на ночник, установленный в углу комнаты. Свет мягкий, приглушённый, совсем не мешает. Уставилась на кресло. Завтра Мун выкинет его на свалку. И вдруг поняла, почему не может заснуть. Ей не хватило нежности Адэра. Раньше она его отталкивала. Теперь всё изменилось. Она хочет, чтобы он проводил с ней не пять минут, а хотя бы вечер. Хочет обнимать его, чувствовать его губы на своих губах, смотреть в опьяневшие от вожделения глаза и читать в них признания в любви. Это ужасно. Её желания перегрызут последние струны.

Из гостиной донёсся звук шагов. После стука в двери, в комнату заглянул Адэ

— Не спишь?