Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 5

За истёкшее время никто не спросил, почему её глаза изменили цвет. Мун всё понял без слов. Луга и Мебо догадались, недаром в них течёт кровь древних народов. Кенеш смотрела на Эйру с соболезнованием, будто хозяйка подхватила неизлечимый недуг. Талаш как всегда держался с холодным равнодушием.

Селяне отнеслись к новой соседке дружелюбно. В первый же день заявились с пирогами, на второй день позвали её на покос. Эйра отказалась. На третий день пригласили на посиделки. Эйра вновь отказалась. После очередного отказа, селяне сообразили, что моруну лучше не беспокоить.

Её душа слепой птицей летала над землёй. Ни закаты, ни рассветы не трогали её сердце. Жизнь превратилась в сплошное ожидание его шагов, звука его голоса. Эйра знала, что Адэру так же тоскливо и одиноко. Знала, что он, как и она, живёт неосознанно, по привычке.

Душа прозревала, когда взгляд опускался на живот, когда руки прижимались к платью, словно проверяя, тепло ли там, уютно ли. Лёжа ночами в постели, Эйра прислушивалась к скрипу половиц в смежной комнате, к тихому говору охранителей, дежуривших под окном, и думала: кто защитит её девочку, когда порвётся последняя струна? Кто будет ласков с малышкой и в меру строг, кто будет укрывать её ночью, гладить по голове и целовать в щёку?

Мун состарился, ослаб. Талаш и Кенеш вернутся в Ракшаду. Луга и Мебо в том возрасте, когда им самим впору задуматься о собственных детях. Моруны… Как они отнесутся к внебрачному ребёнку с порочной наследственностью? Её девочка превратится в навязчивое напоминание о том, что её мать, жрица от Бога, позволила зову плоти взять верх над голосом разума.

Она сошла с праведного пути. Высшие силы «ниспошлют» ей за грехи нестерпимую боль, свяжут в узел все боли: родовую, сердечную, душевную. Как спасти мир от очередной катастрофы? Можно уговорить врача усыпить её, разрезать и вынуть ребёнка. Можно убедить Мебо влить ей в рот яд, пока она не проснулась. Она не познает радости материнства, не подержит малышку на руках, не насладится минутами счастья, не запомнит…

Страх перед будущим грыз её душу. Сумятица, царящая в голове, лишала сна. Эйра сползала с кровати, опускалась на колени. Прижималась подбородком к сцепленным на груди пальцам и шептала: «Боже всемилостивый! Я грешница в делах и в мыслях. Я со смирением приму всё, что заслужила. Но сейчас прошу не за себя. Всевышний, единый и всемогущий! Поддержи Адэра в тяжёлые дни, огради его от бед, помоги ему стать счастливым. Дай Муну силы пережить потерю. Позаботься о моей дочке, пошли ей любящую мать и заботливого отца. Награди Мебо, Лугу и Талаша здоровым потомством. Подари Кенеш спокойную старость».

Месяц приближался к концу, а казалось, что прошёл год. По селению алянов пролетел слух, что в Лайдаре состоится праздник, куда приглашены правители всех стран Краеугольных Земель. Выслушав Мебо, Эйра вяло улыбнулась. Теперь понятно, зачем Адэр продал замок Грёз. Не пожелал опустошать и без того оскудевшую казну Грасс-дэ-мора. Из резиденции её выпроводил, чтобы перед гостями не опорочить себя связью с плебейкой. Узнав о празднике, она бы сама уехала.

Эта ночь была неимоверно тяжёлой. Душно, жарко. С соседней улицы долетали отзвуки веселья.

— Что там происходит? — спросила Эйра, высунувшись из окна.

— Свадьба, — ответил Луга, подпирая плечом ствол яблони. — Может, сходим, если не спится? Мебо и Талаш там. Я бы ватрушек поел.

Накинув платье и завязав волосы в узел, Эйра растормошила Кенеш и предупредила, что уходит. Старуха, бормоча под нос ракшадские ругательства, устремилась следом.

Свадьба как таковая уже закончилась. Жених и невеста скрылись в известном направлении. Родители новобрачных дремали на завалинке. Толпа, сдвинув столы к заборам, сидела на лужайках и скамейках, награждая местных хохмачей смехом и аплодисментами. При свете фонарей ряженые женщины и мужики разыгрывали сценки на свадебную тему, смешно и совсем не пошло. Кто-то вытащил на середину улицы два табурета и усадил на них старика и старуху в фате. Жених и невеста, хоть заново устраивай застолье.

Забавно покривлявшись, престарелая «невеста» произнесла:

— Замечательная свадьба. Правда в моих мечтах моя свадьба проходила во дворце, и моим женихом был король Адэр.

— Эка на кого ты замахнулась, — ответил старик. — А в моих мечтах моя свадьба проходила на небесах, и моей невестой была… — Соскочив с табурета, двинулся вперёд, скользя взглядом по селянам.

Бабы с хохотом прятались за спины мужиков, догадываясь, что «актёр» выбирает жертву. Девицы с визгом разбегались, парни ловили их, подталкивали к старику. А старик приблизился к дальней скамейке, утопленной в траве и тени раскидистого дерева, и протянул руку.

— Моруна! Будь моей женой.

Зрители захлопали, засвистели, затрясли обручами с бубенчиками.

— Я замужем, — пробормотала Эйра и сжалась. Зачем она это сказала?

Виновато улыбнувшись, старик указал себе за спину:

— Так это же понарошку.

Взгляд его был тёплым, ласковым. Покосившись на Кенеш и Лугу, Эйра поднялась со скамьи и вложила пальцы в шершавую ладонь.

Прослыть высокомерной не хотелось. К ней везде относились как к гордячке, хотя она просто уважает себя. Не шутит, потому что не умеет, и не любит, когда над ней смеются.

Представив свой провал, уселась на табурет, отмахнулась от старухи, вздумавшей нацепить на неё фату. Посмотрела на старика:

— Раз уж я твоя невеста, открою тебе правду. У меня было три мужа. И у меня три сына.

Старик вздёрнул лохматые брови:

— Правда?

— Не веришь? — Эйра окинула притихших селян взглядом. — Мебо, сынок, познакомься с папой.

Охранитель выступил из полумрака на освещённую часть улицы:

— Привет, батя. — Нагнул голову. — Пободаемся?

Старик с наигранным испугом вскочил с табурета. На лицах людей появились улыбки.

— Луга, мальчик, где ты? — крикнула Эйра.

— Здесь, — отозвался охранитель и, держа в обеих руках по ломтю пирога, присоединился к Мебо. — А это кто?

— Твой новый папа.

Луга развёл руки, слегка присел:

— Поборемся?

Старик переместился за табурет, чем вызвал смех и жиденькие аплодисменты.

— Талаш, малыш, покажись папе.

— Я занят, ножи точу, — донеслось из толпы.

Люди расступились, открыв взору ракшада.

Поигрывая двумя короткими клинками, Талаш вышел вперёд:

— Ну что, папа? Как будем себя вести?

Старик спрятался Эйре за спину. Селяне разразились хохотом. Их веселили кривляния «актёра» и подогретая вином кровь. Если бы они заглянули моруне в душу, увидели бы развалины жизни, омываемые слезами, и поняли бы, как ей тяжело выдавливать из себя слова и улыбки.

Эйра поднялась:

— Пойду укладывать детей спать. Не пей много.