Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 5

— Ничего, что король просит тебя, стоя на коленях? — проговорил Адэр и, поднявшись, помог Эйре встать.

Платье удобное, скромное. Не слишком узкое, не слишком жаркое. Неглубокий вырез, на лифе шнуровка, как раз то, что надо для пополневшей груди. Если Макидор не дурак, значит, ещё один человек знает о её беременности.

— Извини, но я не смогу отвести тебя на праздник, — сказал Адэр, расшнуровывая тесьму. — Пойдёшь с герцогом Кангушаром.

Он что-то путает или забыл. Ей предстоит сидеть в амфитеатре там, где положено сидеть простолюдинам — в нижних рядах.

— Мы с Муном и Кенеш сами придём. Мои охранители придержат для нас место.

Адэр прищурился:

— А повиновение мужу?

— А соблюдение правил, принятых династией Грассов?

— Так измени их. Ты Эйра Латаль Грасс.

Она сняла платье, повесила на бельевые плечики. Закрыв дверцы шифоньера, посмотрела на отражение Адэра в зеркале:

— Скажете, что вы задумали?

Приблизившись, он обнял Эйру сзади, обхватил ладонями её грудь, прильнул губами к шее. Хорошая уловка, чтобы увильнуть от ответа. Успокаивающая. Но в голове до сих пор звучал голос Троя: «Королевский шут… королевская клоунесса…» Моруна никогда не будет бегать вокруг трона и веселить тезарский двор. Адэр не позволит, и Трой это знает. А значит, соратник Великого напуган. Чем?

Мягко отстранившись, Эйра повернулась к Адэру лицом:

— Не хотите говорить, не надо. Скажите, что будете делать, если у вас ничего не получится?

Адэр стянул с себя рубашку:

— Мы уедем с тобой в скучный городок и разукрасим его жизнь.

— Честно.

— Честно, — произнёс Адэр и снял брюки. — Давай займёмся этим в душе?

— И нас услышит вся гостиница. Там стены тонкие. Я слышала песни соседа.

— Плевать. Хочу в душе, потом на кровати, потом на софе, а потом…

— Ничего не будет, если не ответите.

— Шанта-а-аж, — протянул Адэр и с укоризненным видом поцокал языком. — Сейчас покажу, что я делаю с шантажистами и предателями. — Сгрёб Эйру в охапку и пошагал в ванную.

За окном брезжил рассвет. Адэр спрятал изумрудный ключ под рубашку и присел на край кровати. Эйра спала, как ребёнок, подложив ладони под щёку. На губах играла лёгкая улыбка, ресницы подрагивали. Видит сон и не догадывается, какое испытание её ожидает.

Адэр не раз задавался вопросом: может, открыться перед ней? Она упрётся, не понимая, что он действует в её интересах. Потом согласится, придёт в амфитеатр и до конца праздника просидит как на иголках. Несколько часов нервного напряжения, на пределе душевных сил — как они скажутся на ребёнке? При мысли, что Эйра станет отговаривать, расплачется, начинал звучать голос разума: делиться планами нельзя. Единственный выход — поставить её перед свершившимся фактом. Жестоко… Это будет последний жестокий поступок по отношению к ней. Она простит. Она всегда его прощала.

Адэр посмотрел на светлеющее за окном небо. Пора ехать в дворцовый комплекс Зервана. Заскользил взглядом по Эйре. Хотелось прикоснуться, провести ладонью по волосам, плечу, погладить налившуюся грудь. Протянул руку и сжал в кулаке воздух. Ей надо выспаться.

Адэра удивляла собственная выносливость. Для отдыха было достаточно нескольких минут: сходить в душ, попить воды — и плоть вновь требовала близости. Он ведь давно не мальчик. Тридцать лет. То, что не мальчик, это точно. Мальчики делают это быстро, как кролики, удовлетворяют себя, а не женщину. А тут внутри словно поселился неутомимый подросток с богатым опытом мужчины.

Сначала Адэр думал, что сказывается год без секса. Но сколько надо времени, чтобы утолить плотскую жажду, чтобы ночью оставались хотя бы пару часов для сна? Он, конечно, спал, но не ночью и не в кровати. В машине. Он не настаивал на продолжении постельных игр, когда замечал на лбу Эйры морщинку усталости. Ложился рядом, смотрел в окно или в потолок и продолжал её хотеть. Будто подсознание готовило его к потере: надо насытиться сейчас, испробовать всё, скоро такой возможности не будет.

Прикрыв шёлковой простынёй манящее тело, Адэр осторожно поднялся и, стараясь не шуметь, задёрнул на окне шторы.

В коридоре дежурили двое защитников. Луга дремал, сидя на табурете и упираясь затылком в зеркало. Услышав щелчок дверной ручки, встрепенулся, вскочил.

— Никого к ней не пускать, — приказал Адэр. — Троя Дадье гоните взашей. Иштару скажете, что она ушла, уехала, испарилась.

Они вряд ли к ней придут, день слишком насыщенный и тяжёлый, но лучше предусмотреть, чем недосмотреть. Стоило только вспомнить, что Иштар находился с Эйрой наедине, и в душ е поднималась приливная волна.

Встретившись с Адэром, хазир Ракшады сразу заявил: «Пока с ней не увижусь, разговора не будет». Взирая на его пальцы, сжимающие рукоятку клинка, на этих предателей с побелевшими лунками ногтей, Адэр, скрипя зубами, дал адрес пансионата. Он не мог поступить иначе. А потом было мерзко, тошно, словно он снова подарил её Иштару. И даже когда ракшад вернулся, причём, довольно быстро, — не отпускало чувство вины перед Эйрой. Будто они оба втянули её в рискованную игру и превратили в разменную монету.

Из соседней комнаты выглянул Мун.

— Яблоки купил? — прошептал Адэр, приблизившись к старику вплотную.

Мун потёр запухшее лицо:

— Так её уже не тошнит.

— Живо на рынок!

— Да купил я, купил, — пробормотал Мун и с трудом подавил зевок. — А ей теперь груши подавай. А где я возьму груши?

Покинув пансионат, Адэр посмотрел на балкон верхнего этажа. Надо было выбрать комнаты, выходящие окнами на внутренний дворик. Через пару часов на улице станет шумно. Поздно что-то менять. После представления Эйра сюда не вернётся.

Автомобиль катил по Лайдаре, Адэр спал, уронив голову на грудь. Очнулся, когда перестало покачивать и кидать на поворотах из стороны в сторону.

У Ворот Славы отряд защитников готовился к приёму приезжих, не успевших попасть в город до темноты. На закате Лайдару «закрывают». Закон, принятый местным Советом, действовал не один десяток лет, Адэр даже не пытался с ним бороться. На долю ветонов выпало немало испытаний: разграбление бывшей столицы, смена двадцати семи царьков, нередко сопровождаемая кровопролитием, набеги лесных банд. Защитники лучше знают, как оградить свой народ от повторения истории.

Выйдя из салона автомобиля, Адэр скользнул взглядом по веренице флагов шестидесяти одного государства. Целостность картины нарушал флаг Грасс-дэ-мора, прикреплённый к флагштоку широкой стороной. Рядом с полотнищем Ракшады синяя простыня с чайкой смотрелась карикатурно, унизительно. Ветоны, упрямцы, даже в такой день не пожелали признать его законным королём.

Охранитель набросил Адэру на плечи плащ, и небольшая процессия во главе с временным правителем двинулась к чёрному зеву грота.