Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 5

— В стране начнётся бедлам. — В голосе Эйры прозвучало сомнение.

— Не в стране, а в Рашоре. Надо придумать, как убрать оттуда детей.

— Но как банды пройдут в Рашор? Хлыст контролирует пригород, его успеют предупредить.

— Через Ведьмин парк.

Эйра вновь сложила на коленях руки крест-накрест и искоса посмотрела на Адэра:

— Люди не зря обходят Ведьмин парк стороной. Там находится могила морун.

— Ну и что?

— В местах захоронения морун творится что-то необъяснимое. Людям страшно.

Адэр рассмеялся:

— Брось, Эйра. Я же не ребёнок, чтобы верить сказкам.

Она хмыкнула:

— Будет нужна помощь — обращайтесь.

— Даже не надейся. — Адэр запрокинул голову. — Небо странное. Не находишь?

Таинственно улыбаясь, Эйра посмотрела на сиреневый небосвод, усыпанный бледно-голубыми звёздами-незабудками, и ушла, оставив после себя незнакомый притягательный аромат.

Утром Йола сказал, что скоро на горизонте появится остров, но радости в голосе Адэр не услышал. И вообще все эти дни настроение старейшины качалось, как на волнах. То он без умолку болтал, то вдруг замыкался, то срывался на соплеменниках, то лебезил перед Талашем. Может, старик действительно волнуется, как его примут кровные родственники. А может, переживает: живы ли они?

Шхуны не полетели, а поползли. Начался опасный участок моря, и половина ориентов была вынуждена плыть перед парусниками. Не дождавшись появления острова на горизонте, Адэр занял привычное место сбоку рубки и принялся просматривать документы, но никак не мог сосредоточиться. Мысли прыгали как белки: Ориенталь, Эйра, Ведьмин парк, Сибла… Адэр бросил блокнот на стопку бумаг, сверху придавил кружкой с кофе и закрыл глаза.

За спиной шептались служанки, развешивая бельё на верёвках, растянутых между фальшбортами. По едва слышимым голосам было тяжело определить возраст женщин. Адэр не хотел оглядываться и прерывать интимную беседу. Где служанки могли ещё посекретничать? В трюме полно народа, и там Эйра. Эйру недолюбливали и боялись.

В замке Адэр не особо ощущал всеобщую неприязнь к ней. Настороженность и нелюбовь дворян — да, чувствовал, но не знал, как к Эйре относятся простые люди. На шхуне с моруной общались её охранители и Йола, остальные сторонились. Адэр специально не взял дворян, чтобы Эйра смогла раскрепоститься. Похоже, он ошибся. Среди знатных людей ей было бы легче.

Мимо Адэра прошли Йола и Талаш: Адэр узнал их по запаху. С закрытыми глазами он мог узнать любого человека на паруснике. Войдя в рубку, ракшад и ориент со стуком закрыли двери. Решив, что правитель спит, служанки осмелели и зашептались чуть громче.

— Мужики красивые, — сказала одна.

— У них маленькие члены, — возразила вторая.

— Не бреши.

— В холодной воде член сжимается. А они сидят в море часами. Член превращается в сморщенный огурец.

— Ты щупала?

— Вот ещё. Стану я члены щупать.

Похихикав, служанки вновь зашептались.

— Бабка мне рассказывала, что они живут двести лет и у них по сто детей.

— Сколько у них жён?

— Не знаю. Говорят, они даже с дочками спят.

Послышались удаляющиеся шаги, скрипнули ступеньки трапа, ведущего в трюм. Адэр вытащил из-под кружки блокнот, открыл на чистой странице и взял карандаш. Двести лет и сто детей… Когда Грасс-дэ-мор повзрослеет? Мысли вернулись к Эйре.

Почему так устроен человек, что обидеть ему намного проще, чем одарить заботой и лаской? Лживые слова вылетают легко и свободно, а правда застревает в горле. Душа выворачивается наизнанку, но так и остаётся скрытой от близких людей. Почему бы не сказать, глядя Эйре в глаза, что она нужна ему, но он бессилен что-либо изменить? Он может предложить ей только место любовницы, здесь, в Грасс-дэ-море. Тезар не примет её. Эйру не примет ни одна страна, потому что он сглупил, возвысил её и всем показал. Показал, что тяготеет к ней, даже успел проболтаться Элайне. А мог тайком увезти куда угодно и разделить жизнь на две: на тайную, сказочную и реальную.

Он бы женился на принцессе: его долг дать короне наследника. Перед законными детьми мир встал бы на колени, а детей от любимой женщины назвали бы ублюдками. Хорошо, что он её не увёз.

— Спорим, что вы рисуете там рожицы?

Адэр поднял голову. Облокотившись на планширь, Эйра придерживала волосы, чтобы ветер не бросал их в лицо.

— Показать?

Хитро прищурившись, Эйра пожала плечами:

— Если не боитесь, что я высмею ваше творчество.

Адэр поставил блокнот свечой и повернул исписанной стороной к Эйре.

Она вздёрнула бровь:

— У вас непонятный почерк. Что там написано?

— Эйра.

— А второе слово?

— Эйра. И третье, и четвёртое слово… И последнее.

— Даже не знаю, что мне делать: возмутиться или покраснеть?

— Земля! — донеслось с носа парусника. — Земля!

— Наконец-то, — промолвила Эйра и побежала вдоль фальшборта.

Поднявшись, Адэр выдернул из блокнота исписанный лист, разорвал на клочки и выбросил в море.

Первыми на берег отправились ориенты и полусотня ветонских защитников, одетых в просторные льняные штаны и рубахи. Холодное оружие ветоны решили не выставлять напоказ, чтобы не пугать местное население: чехлы с ножами закрепили не выше колена, как теперь ходят в Грасс-дэ-море стражи и охранители, а затолкали за пояс штанов. Йола уверял, что это лишняя мера предосторожности, мол, ориенты миролюбивый народ. Защитники решили не вступать с ним в спор, а просто сделали так, как посчитали нужным.

Мучаясь головной болью и с трудом проталкивая воздух в гортань, Адэр с палубы наблюдал за удаляющимися лодками. В полумиле от острова солнце палило нещадно, ветер, как назло, утих. Влажность зашкаливала, и Адэру казалось, что он вдыхает воду.

— Вам плохо? — спросила Эйра.

Адэр хотел ответить, но подавился глотком влаги. Навалившись животом на планширь, прижал руки к груди. Не стоило слушать ориентов. Они в один голос уверяли, что в Ориентале благотворный климат, лечебная растительность, целебные грязи, в озёрах живая вода.

С усилием сглотнув, Адэр выпрямил спину и вновь устремил взгляд на шлюпки, скользящие по морю, как по разноцветному стеклу. Вода была настолько прозрачной, что были видны стаи пёстрых рыб и многокрасочные коралловые рифы, похожие на гигантские грибы, — они-то и делали морскую гладь радужной.

— Возьмите, — сказала Эйра и дала Адэру сложенную в несколько слоёв шелковистую ткань. — Дышите через неё.

— Я словно под водой, — промолвил он, прикрыв тряпкой нижнюю часть лица. — Не могу толком вдохнуть.

— Не вы одни, — прозвучал за спиной приглушённый голос.

Адэр посмотрел через плечо. Охранители имели подавленный вид. Даже у ракшада Талаша покраснели глаза. И только Луга — полуветон, полуориент — светился от восторга. И Эйра не особо страдала. Её грудь замедленно опускалась и поднималась, натягивая ткань платья. Адэр недовольно поморщился — зачем он снова смотрит на грудь? — и направил взгляд на золотистый берег.